— Марк, я не могу понять тебя, кто ты есть? — спросил Серж, и его глаза налились металлическим блеском. — Что такое непонятное во мне? — весело спросил Марк, чувствуя облегчение от того, что начал потихоньку отходить от острого момента в разговоре. — Ты, ни то, и никак! — Серж не мог подобрать слова, и Марк создал ему условие для продвижения суждения. — У нас говорят: ни рыба ни мясо, ни кафтан ни ряса! — сказал он по-русски и попытался перевести на французский, потом махнул рукой и добавил: — Вот у итальянцев есть что-то подобное! Немного подумал, перебирая в памяти, находя хорошо запомнившееся выражение, которое он выхватил еще в библиотеке иностранной литературы в Москве случайно, и произнес, пристально глядя на собутыльника: — Ne carne ne pesce![105] Видя, что Серж начал понимать, добавил по-русски: — Ни богу свечка ни черту кочерга! — И перевел на французский, засмеявшись той фразе, которая получилась. Анье хорошо понял смысл выражения и утвердительно кивнул: — Вот именно это я и имел в виду! Сколько мы общаемся? Почти семь месяцев, а я так и не видел твоего настоящего лица! — Так и должно быть, дорогой Серж! Мы, строители коммунизма, все без лица или на одно лицо! — хохотнув, отбился Вьюгин, но внутренне сжался от такого суждения о себе. После «прокола» Анье, то ли намеренного, то ли действительно случайного, Марк решил, что надо рубить все отношения с «всадником», однако последующие события заставили его принять другую линию поведения. Апрель 1972 года. Канада. КККП. К полудню следующего дня Серж подготовил отчет о работе с Вьюгиным, добавив развернутый план проведения специальной акции в ювелирном салоне и создания у объекта кризисной ситуации. Старший инспектор управления безопасности и разведки КККП, прочитав план, вскинул глаза на Анье и, криво улыбнувшись, спросил: — Грабить сами пойдете? Я не могу на такое дело никого выделить! Это явно и совершенно противозаконно! Можно применить форсированную акцию к вражескому агенту, но дать санкцию на причинение ущерба гражданским лицам, не причастных, даже краем, не могу! — Будет вам, господин старший инспектор! В наших с вами делах до сих пор торчат белые пятна по некоторым деталям! Увидев, как вскинулся от этих слов его начальник, Серж понял, что слегка перешел границу дозволенного и примирительно досказал: — Не пойман — не вор! А этот шанс нам упускать нельзя, не будет такого стечения обстоятельств, придется самим что-то придумывать, а это будет сложное действие — натягивание задницы на лицо! — Понимаю вас, — совсем раздраженно, особенно после упоминания о белых пятнах, пробормотал старший инспектор, — какими силами думаете осуществить? Серж нервно открыл записную книжку, нашел место и продиктовал ошеломленному начальнику: — Пьер Шамбро, старый, заслуженный вор, пользуется большим авторитетом не только у нас в Канаде, но и в Северной Америке, даже в Европе, не говоря о Южной Америке! Он у меня на связи. Я недавно докладывал вам о привлечении его в деле китайского резидента. По-моему, вы высоко оценили его работу и тот факт, что бумага с данными от его источника оказалась у нас! — Помню, даже очень хорошо! Вот только подзабыл, каким образом вы его вербанули! Серж замялся, вспомнив, как нагло и жестко он взял тогда этого криминального авторитета, подставив под него одного из своих агентов. Дело было сделано не совсем чисто, однако результат, которого добивался Анье, был достигнут. — Была проведена акция, результатом которой стала вербовка. Ничего особенного! Рутина и скука! — Знаю, какая была рутина! — Старший инспектор отчетливо помнил тот день, когда проходила эта «скучная» акция. — Согласен, привлекайте его, но письменно эта акция у нас проходить не будет. С этим вором проведена работа? — Пока я ничего не предпринимал до вашего визирования операции, но теперь начну! — Серж слегка волновался, предлагая этот вариант, пробный вызов на конспиративную встречу с криминальным авторитетом показал, что того нет в стране. — Мне в целом не нравится такая постановка, но попробуйте, может, выйдет! — Слушаюсь, господин старший инспектор! — Серж пошел к выходу. — Ценности вернете объекту? — задал в спину вопрос начальник. — Как пойдет! Приценимся! — обернулся от дверей Серж и улыбнулся. — Не понял! Это в каком смысле? — старший инспектор поднял руку, призывая дать объяснение. — Ему нужны деньги, а не эти вещицы! Дадим ему денег, как первый взнос в его перспективу, и, если проглотит наживку, сделаем полноценное предложение. Вы же читали в моем отчете о той сумме, которую он должен нашему подпольному банкиру! Он на крючке! А эта запланированная акция прижмет его совсем. Он лишится последней надежды, и его можно будет брать голыми руками! — Вы уверены в результате этой, мягко говоря, циничной, даже подлой операции? — старший инспектор спросил это, вкладывая только им понятный подтекст. — Хорошо, сделаем это вежливо! — охотно переходя на понятный язык, подтвердил Серж. — Слушайте, Анье, постарайтесь действовать тихо! И чтобы наших ушей там не торчало из-за пня! Иначе могут быть непредсказуемые последствия! — Да будет вам, господин старший инспектор! Воры такие же конспираторы, как и мы! Сделаем все чисто! — с этими словами Серж решительно распахнул дверь и вышел из кабинета шефа. Вернувшись к себе, Серж снова набрал номер телефона своего информатора. — Ну, что там Шамбро? — задал он снова один и тот же вопрос за все утро. — Ах, вот так, значит! Снова упорхнул во Францию! И что там? Не знаете! Связи с ним нет, как я понимаю! Апрель 1972 года. Париж. Пьер Шамбро действительно несколько дней безвылазно торчал в снятой для него квартире, ожидая, когда наконец-то будет готово дело, из-за которого он рванул за океан. На родину, в Париж, он приезжал теперь иногда, только по приглашению на серьезную работу. Вот и сейчас, несмотря на довольно большую опасность для себя как со стороны французской полиции, где над ним висело обвинение, так и со стороны марсельского клана, с которым у него были застарелые счеты, он все же приехал, чтобы взять хороший куш. Ничего сложного в деле не было. Его и пригласил старый друг только из-за того, что он лет шесть назад «брал» этот подпольный ювелирный заводик и хорошо знал там все, начиная от сигнализации и кончая сейфами. Задержка была технической, курьер из Африки то ли застрял по дороге во Францию, то ли там еще не все было подготовлено к перевозке. Сидели и ждали привоз товара. Серж Анье конечно же не знал об этой операции своего секретного агента из криминального мира, но и у него часы тикали, поэтому, недолго размышляя, он позвонил своему старому другу из DST. — Привет из Канады! — не называя имен, начал Серж. — Дело у меня плевое, но горит! Найди там у себя в столице Скунса и верни его в Канаду. Буду должен! Скунс — кличка Пьера Шамбро, а старый друг из DST, изобразив на лице мимикой непонимание, через полчаса докладывал о просьбе «всадников» своему непосредственному начальнику, который, хорошо зная, как может пригодиться контакт за океаном, дал команду собрать небольшую группу и прочесать Париж. Шамбро вытащили в шесть утра из постели, под конвоем отвезли в аэропорт, посадили в лайнер и отправили в Канаду. Встречал его Серж Анье с оптимистической улыбкой на худом лице. — Ты мне нужен! — Я всем нужен. Зачем сдернули меня с дела? Вместо ответа Серж протянул ему свежий выпуск парижской газеты, которую прихватил из самолета, прибывшего на час ранее рейса Шамбро. — Ох, и ничего больше! Это из-за меня? — взволнованно бормотал Пьер, читая короткую заметку в криминальной хронике Франции. Там было всего несколько строк и небольшая фотография, где Пьер узнал своих подельников. В скупой информации было написано, что израильская служба безопасности совместно с французским DST подготовила и провела операцию по обезвреживанию особо опасной группы международных грабителей. — Так что? — сделал круглые глаза Серж. — Я тебе обязан! — озабоченно пробормотал Пьер, еще толком до конца не понимая всех последствий, но главное ухватил сразу. Серж выдернул его из западни, которая, как оказалось, готовилась для него и всей группы. — Теперь мне во Франции не жить! Все знали, что я подписался со всеми с ними, но в последний момент исчез! Значит, все, я моль![106] Кусок идиота! Я пропал! — Угомонись! Кому надо, узнают, что тебя искали в Париже по поручению «всадников» и срочно депортировали в Канаду! Претензий не будет, это я тебе гарантирую, несмотря ни на что! Пьер Шамбро недоверчиво смотрел на Сержа, еще до конца так и не поняв ситуацию, которую ему описали. Серж с апломбом, подняв кверху брови и растянув губы так, что образовались две глубокие складки на щеках, уверенно продолжил: — Все это зафиксировано и проверено! Мы не работаем так, чтобы подводить свою агентуру! У тебя хоть раз были претензии? А вчера я тебя просто спас! — Хорош, спасатель! Спасибо, что выдернул! — Передохни, а к пяти часам вечера подходи на конспиративную квартиру, там и поговорим! Апрель 1972 года. Канада. Квебек. Конспиративную встречу с Пьером Шабро Анье всегда готовил через оповещение по длинной цепочке, но на этот раз была прямая встреча с вором. Законы преступного мира везде одни, связь с правоохранительными органами карается сурово, и всегда делалось все возможное для полной конспирации. Ожидая его появления, Серж прикидывал в уме возможные варианты развития событий по своему плану. Звонок в дверь конспиративной квартиры ККПП снял напряжение у Анье, и он, раскованный, легкомысленно насвистывая, впустил агента. — Ну, вот я здесь! — сказал Пьер Шамбро, усаживаясь в кресло. Анье еще раз удивился моложавости криминального авторитета. В свои сорок шесть лет он смотрелся лет на тридцать с хвостиком. — Найди, собери людей на ограбление ювелирного салона! Да так, чтобы концов было не найти! — сказал Серж, как только они выпили по первому стакану. — Ну, это, дорогой мой, куда проще, чем твое последнее задание у китайца. Тогда трудно было представить все последствия, если бы мы провалились. Триада покарала бы нас жестоко и немилосердно! Я тогда почти неделю трясся от страха! — Шамбро округлил глаза, говоря эту тираду. Похищение у китайского посла документации по глубокому проникновению разведывательной сети «Чжунъюн Дяочабу»[107] в Канаде грозило неминуемой жестокой смертью для лиц, совершивших налет. Возможностей у китайской резидентуры было предостаточно. После проведения этой акции Анье отслеживал напористые усилия китайской разведывательной сети получить хоть какие-нибудь данные для возмездия, однако эту операцию он и его отдел провели чисто и безукоризненно. У китайцев не было никаких шансов, о чем с большим удовольствием он и доложил через пять дней старшему инспектору. Сейчас Серж старался увести от воспоминаний авторитетного вора и направить его мысли на дело, ради которого он вывез его из Франции. — Это можно забыть и затереть! Сейчас нужно взять антикварный салон! Мне важно сделать так, чтобы этих предметов там не было! — И он передал список, составленный накануне Вьюгиным, с его комментариями по поводу цен, выставленных антикварным салоном. Марк недолго упирался на просьбу составить перечень предметов, услышав, что Серж сможет предложить настоящую цену, да еще без оформления в магазине или салоне, а продать по знакомым или, как говорили в СССР, «с рук». — Дай мне два, ну, может, три дня, и я найду покупателей, а пока пусть полежат там, в салоне. — Анье небрежно засунул список в карман. — Так давай прямо сегодня я и заберу! — охотно ухватился за эту идею Вьюгин.