— А, Москва. — Что такое «АМосква»? Откуда структура такая? — ровным тоном спросил Павел Семенович. Подполковник руками показал на потолок, с понятием оглядев Быстрова и генерала. — Сверху! С небес, что ли?! — тем же ровным голосом продолжил спрашивать Быстров. Подполковник поежился и с нескрываемым сожалением сказал: — Из ЦА поступила санкция разрешить в виде исключения предоставить отделу труда и заработной платы «КБхимпром» всю имеющуюся документацию для подготовки мотивированного доклада для Госплана и Совмина. Генерал и Быстров посмотрели друг на друга, словно впервые увиделись. Павел Семенович встал и прошелся по кабинету. — Сядьте, товарищ полковник! Это еще не все! — сказал генерал. — А что еще может быть после этого? — Вот товарищ подполковник считает на основании рапорта майора Шеремета, который отвечает за государственную безопасность на «КБхимпром», шо начальник отдела труда и заработной платы не внушает доверия! Быстров хмыкнул и спросил у подполковника: — Сколько лет на объекте ваш Шеремет? Половник прикрыл глаза, словно считал что-то мучительно трудное, и сквозь зубы, нехотя ответил: — Более восьми лет, начинал там в звании старшего лейтенанта! — Да, уж! Не прошло и восьми лет, как он раскусил этого Федорова! Какая тонкая работа заводской армейской контрразведки! — мечтательно произнес Быстров и посмотрел на генерала, который давился от смеха, но вслух сказал: — Прекратить разговоры не по делу, вы бросьте эти остроты, Павел Семенович, и примите к сведению! — Да, я принял к сведению, что ваш Шеремет подложил сенца себе под зад! Спасибо, товарищ подполковник. Дальше мы сами как-нибудь, может, справимся! Подполковник вопросительно посмотрел на генерала, тот кивком разрешил ему выйти. — Ну, шо скажете, Павел Семенович? — Не пустили козла в огород, так нашлись сердобольные и подтащили тот самый огород ему прямо под зубы! — Ладно вам, отставить! Шо по существу? — Спланировано удивительно и почти неправдоподобно! Словно по заказу разложили совсекретные материалы, бери, не хочу! — Вы понимаете, шо распоряжение поступило от коллег из Москвы, значит, Инстанция дала свое добро на это. — Чего более! Теперь даже не знаю, как нам закрыть эту лавочку. — Не надо ничего закрывать! Вы хоть понимаете, что все это значит? Быстров ничего не ответил, только встретившись глазами с генералом, молча кивнул. — Разрешите идти? — встал у стола. Генерал махнул рукой и только у двери коротко бросил, словно увесистый камень: — Доложите свои соображения через два часа. Обменяемся предложениями! — Есть доложить и обменяться! — повернув голову, ответил Быстров. В приемной он мимоходом глянул на кабинет, где сидела Каштан, покрутил головой, спустился к себе и вызвал Елкина. — Товарищ капитан! — Быстров поднял глаза на вошедшего. — Прошу вас систематизировать все контакты и маршруты Силуэта за последние десять, может быть, пятнадцать дней. По результату доложить немедленно. Вскоре раздался осторожный стук в дверь, и возник Елкин, держа рулон ватмана под мышкой. — Разрешите доложить? — Елкин вошел, остановился перед письменным столом, сдвинул в сторону все предметы и положил лист ватмана. — Вот, товарищ полковник, я составил все маршруты и контакты. Изобразил все для наглядности на одном листе. Тут множество пересечений синего цвета, их можно отбросить, а вот эти два построения, красным и оранжевым, показались мне чрезвычайно интересными. Прошу прощения, я взял за полтора месяца. Быстров смотрел на густую сеть линий, точек, пунктирных линий, галочек, кружков и пока ничего не понимал. — Ладно! Вникать в ваш процесс пока не буду. Доложите ваши выводы! Елкин, придерживая край сворачивающегося ватмана, присел на стул подле, взял в руку карандаш. — Пересечения были полтора месяца назад с французами. Позже и по настоящее время ничего с ними связанного нет! Но вот что любопытно. Полтора месяца, после ночного контакта, после закрытия бани, в день приезда французов из Москвы, наш Силуэт, прямиком, скрытно рвется на вокзал и там впрыгивает в отходящий на Москву поезд. Бросает здесь все, работу в бане, клиентов со шмотками, но через день возвращается. Происходит контакт к французами, после которого он перестает встречаться как с ними, так и с человеком из «КБхимпром», хотя с последним встречался каждую неделю, а то и через два-три дня! Как обрезало! Бегает по городу, продает свой товар, но это все случайные люди. — Резюмируйте свою мысль! — Быстров уже составил свой вывод и хотел услышать это от Елкина. — Считаю, произошла критическая встреча с французами, после которой он выехал в Москву для исправления ситуации, а когда вернулся, положение выправилось. Наметился путь, по которому пошло движение, которое уже не нуждалось ни в Силуэте, ни во французах. Для меня разгадка кроется в том человеке из «КБхимпром». На нем замыкается весь цикл контактов. Быстров слегка удивился выводам Елкина, у него нарисовалось немного иное представление. — Хорошо, товарищ Елкин! Вы эти выводы изложили письменно? — Нет, это получилось спонтанно по вашему требованию, но я могу их изложить в дополнении вот к этому рапорту. — Пишите и спасибо за работу. Хорошую работу. — Быстров проводил Елкина и уверенно записал для себя в черновике сообщение об этом разговоре. У него не было сомнения, кому он может поручить развивать эту линию. Только Елкин обладал сдвигом восприятия обыденности. Это было его естественное состояние, преобразования случайных, разрозненных фактов, переходящих в сопоставления малых стереотипов, средних примеров, доходя до парадигм, тогда как Быстрову приходилось напрягаться, делать усилие над собой, чтобы произвести в сознании такие построения. Ноябрь 1977 года. Ленинград. Утром возле автомобиля с шашечками, который каждый день подавал директор таксомоторного парка к дому Ищи в его полное распоряжение, появился высокий, спортивного вида мужчина, скромно одетый, но в дорогую, по советским меркам, одежду. Валера узнал Егора Подобедова, который, подойдя ближе, негромко сказал: — Здравствуй, Валера! Узнал? — Узнал! Здорово! Может, ко мне поднимемся? — кивнул на дом Ищи. — Нет. Давай сейчас и здесь! — твердо ответил Подобедов. — Тогда, садись, по дороге поговорим. — Валера распахнул дверцу. — Нет, по дороге не поговорим! Отойдем-ка в сторону от лишних ушей! — решительно ответил Егор и показал на беседку во дворе дома. — Давай так! — согласился Валера, наклонился к таксисту, сказал ждать и пошел к беседке. — Если коротко, то через два дня надо быть в Крае и проводить операцию! — сразу же объявил Егор, внимательно оглядывая Валеру. «Внушительно и страшновато выглядит! Карабас-Барабас в молодости! Отпечаток профессии накладывает маску на лицо. К такому так просто не подъедешь! — промелькнуло в голове у Подобедова. — Оперативный псевдоним, который присвоил ему кто-то там из больших, в Москве, соответствует! Гранит!» — Ты имеешь в виду «подломить» кабэшку? — протянул Валера, внутренне почувствовав облегчение. Он уже больше месяца, заказывая международные переговоры с Парижем, все оттягивал и оттягивал свои сроки прибытия, говоря на условленном языке. Сменилось три названия парохода, на котором он должен был прибыть, а дело стояло. — Ну, можно и так выразиться! — поморщился Егор. — Почему так? Именно через два дня? — спросил Валера. — У нас там есть агент, который готовит эту акцию. Всю документацию сейчас свозят в одно место, где вы и сделаете пересъемку. Такое положение дел будет действовать неделю, от силы дней десять, а потом все опять рассредоточат по отделам и цехам. Валера внимательно слушал Егора и уже начинал прикидывать свои действия. В этой связи он задал вопрос: — Буду работать не один, я говорил тогда, в Москве? — Да, это мы учли и завизировали! Сами выберете вариант ТФП? — Ну, не с вами, с вашими ксивами! Найдем, как влезть туда. Это все, что ты должен мне передать? — спросил, закругляясь Ищи. — Нет, не все. За рубежом будешь работать с одним человеком. — Это как понимать? — Так и понимай, как я говорю тебе. С человеком, который будет тебе хорошим помощником. — Да не нужен мне там никто! Сам справлюсь! — Это не обсуждается. Приказ! Он присоединится к тебе после, как закрепишься. Может быть, я привезу его. Если нет вопросов, то через два дня в Краевом центре, звоните вот по этому телефону. Набираете, потом два гудка, повесили трубку, снова наберете, после четырех положили трубку и двигаете на Центральный рынок к газетному киоску при главном входе. Там встречаемся и начинаем работать. Ну, все, пока! Через два дня! — напомнил Подобедов и, пожав руку Валере, быстрым шагом направился в сторону площадки остановки электрички. Валера вернулся к машине, обдумывая состоявшуюся встречу и всю «наводку», которую только что получил. Все складывалось неплохо. Заря дал разрешение от «верхних» на его предложение. Это произошло недавно, там, в Москве, долго мусолили эту тему, как признался дядя Витя, никак не могли уломать одного, пока не протащил, со скромной гордостью признался Заря, неожиданно заявившись в Питер неделю назад. — Слышь, Валера! Тебе разрешили заделать скок и сорваться за бугор. Еще решили, тебя коронуют, чтобы ты имел полноту. — Ты, дядь Вить, лучше присмотрись к тому, кто дал тормоз.