Красавица положила ладонь на мускулистую руку Каниса. Казалось, тут же все напряжение в старике растворилось. Его тело расслабилось, и запах дикого зверя, наполнявший камеру, исчез. Ярость и ненависть в глазах Каниса сменились спокойствием, почти сонным выражением. – Ну как, лучше? – спросила принцесса. Канис кивнул. – Что вы хотите знать? – спросила адвокатов Красавица. – Попроси его описать, что случилось в ночь смерти бабушки Красной Шапочки, – ответил Робин. – Оу‑у‑у, как мерзко, – поморщилась Красавица и указала на Сабрину. – Ты, закрой уши мистеру Вагглзу. Он очень чувствительный. Не хочу, чтобы он это слышал. Сабрина сделала все возможное, несмотря на то, что пес отказывалась сотрудничать. Вместо этого он извивался в руках Сабрины, пока не повернулся к ее лицу и стал облизывать каждый дюйм ее лица. – Хорошо, здоровяк, – сказала Канису Красавица. – Я хочу, чтобы ты слышал только мой голос. Ты увидишь только то, о чем я тебя попрошу, даже если увиденное может тебя ужаснуть, тебя это не побеспокоит. По сути ты словно будешь смотреть фильм. – Хорошо, – Канис закрыл глаза. – Вернемся в прошлое. Я хочу, чтобы ты вернулся в одну конкретную ночь. В ночь, когда ты встретил Красную Шапочку. Ты там? – Да. – Хорошо. Расскажи мне, что ты видишь и слышишь. Канис покачал головой. – Все размыто. Не могу ничего разобрать. – Сосредоточься, – приказала Красавица. – Постарайся сфокусироваться. Тело Каниса забилось в конвульсиях. Его голова быстро раскачивалась взад и вперед. – Он сопротивляется, – сказала компании Красавица. – Продолжай, – сказал Малыш Джон, встревоженно глядя на дверь, чтобы проверить, не возвращается ли Ноттингем. – Это так не работает, – огрызнулась Красавица. – Не важно, как сильно стараешься. Его мозг либо открывается, либо нет. Он не хочет говорить мне что‑то. Внезапно Канис расслабился. – Я бегу. – Куда? – спросила Красавица. – К домику в лесу. – Ты видишь что‑нибудь еще? – спросила женщина. – Меня ослепляет свет, и деревья гнутся, – ответил он. – Он несет тот же бред, что и Красная Шапочка, – прошептала бабушке Сабрина. – А почему деревья гнутся? – Красавица не обратила на слова Сабрины никакого внимания. Канис помотал головой. – Сильный ветер. Я стучу в дверь. Я хочу, чтобы он пошел за мной, но он боится. – Кто боится? – уточнила Красавица. Канис стих. – Я больше его не вижу. Я внутри дома. Там старуха. И плачет ребенок. – Ты говоришь о Красной Шапочке? – спросила Красавица. Канис кивнул. – Потом налетел ветер. Такой сильный ветер. Красавица обернулась к адвокатам. – Вы хоть что‑нибудь понимаете? Робин пожал плечами. – Спроси его, видит ли он клетки. Красавица повторила вопрос, и старик надолго затих. Потом кивнул. – Да, клетки, – сказал он. – В одной из них что‑то есть, но ветер настолько силен, что я не вижу. Какое‑то животное. Оно вырвалось! Оно приближается ко мне! – Канис издал ужасный крик, напугавший всех присутствующих, и тут его глаза резко открылись и он уставился на Красавицу. – Ну и кто тут играет в моей голове? – прорычал он. Принцесса упала навзничь и бросилась к двери. К счастью, цепи, сковывавшие руки и ноги Волка, удержали его. Ее страх рассмешил чудовище, и он пообещал когда‑нибудь убить ее. Затем он посмотрел на Гриммов и оскалился. – Ваш день тоже придет. Когда Малыш Джон помог Красавице выбраться из камеры, Канис, казалось, взял себя в руки. Извинившись, он рухнул обратно в угол, пока огромный адвокат накрепко запирал дверь камеры. – Я потеряла связь, – восстановив дыхание, сказала Красавица. – Даже мой вскоре‑бывший‑супруг не был таким сложным. – Ты разводишься с Чудовищем? – с хитрой усмешкой поинтересовался Робин. – А твоя жена Мэриан знает, какой ты ловелас? – с легким смешком ответила Красавица. Сердце Сабрины упало. Робин был женат. – Красавица, вы двое были вместе веками, – вмешалась бабушка. – Он с Алой Рукой. Я не могу убедить его уйти от них, даже наладить контакт больше не получается. Он не тот мужчина, за которого я вышла замуж. – А вы не присоединились к ним? – спросила Дафна. – Нет, я не революционер, – отмахнулась Красавица. – Я помню последний раз, когда началась похожая ерунда. После нее мы застряли в этом городишке. Чудовище говорит, что вечножители должны править. Говорит, что Мастер захватит мир и мы поработим людскую расу, бла‑бла‑бла… А я с этого ничего не получу. Все, чего я хочу от мира, – это новую пару туфелек каждый день до конца моей жизни. Она подошла к Сабрине и забрала песика. – И, конечно, ошейник с алмазными шипами для мистера Вагглза, – проворковала она мопсу. Она осымпала слюнявую собачонку поцелуям, а он счастливо облизал ее лицо. – Единственное, что ты получишь, – это лезвие моего клинка, тупая предательница! – проревел голос у входа. Все разом обернулись и увидели Ноттингема, входящего в комнату и сжимающего в руке кривой кинжал. Ноттингем бросился на Красавицу, но Малыш Джон ударил его в лицо, отбросив его назад к решетке камеры напротив. Шериф застонал, но кинулся снова, и вскоре Сабрина и Дафна оказались в центре драки с летающими кулаками и острыми кинжалами. Сабрина схватила сестру за руку и стала пробиваться сквозь хаос, пока не присоединилась к бабушке, Барто, Красавице и мистеру Вагглзу, которые забились в угол. Вскоре адвокатам удалось утихомирить злого шерифа. Они повалили его на спину, пока он пинался и проклинал их. Сабрина бросилась на помощь, схватив молотящую воздух ногу Ноттингема и прижав ее к полу. – Вы все будете висеть в петле палача, как и ваш дворняга‑друг, – сипел Ноттингем, его смертоносный кинжал валялся всего в нескольких футах от жадных пальцев шерифа. – Что вы с ним сделаете? – спросила Красавица. – Он всем расскажет, что я помогала вам. В наши дни ты не захочешь быть на неправильной для Алой Руки стороне, даже если твой муж – ее член. – Принцесса, а ты когда‑нибудь применяла свои маленькие гипнотические трюки на человеке? – спросил Робин у Красавицы. – Никогда не пыталась, – призналась та. – Думаю, моя сила действует только на чудовищ. – Что ж, для человека он достаточно чудовищный, – сказал Малыш Джон. Красавица опустилась и положила руку на лоб Ноттингема. Еще мгновение он боролся, но затем расслабился. – Усни, – сказала она, и секунду спустя шериф отключился. – Шериф, ты не вспомнишь драку, которая только что произошла; не вспомнишь, что видел нас в тюрьме; не вспомнишь меня или кого‑либо еще, кто был здесь. – Точно? – сонно спросил шериф. – Точнее некуда. – Хорошо. Робин Гуд откашлялся.