Решение приходит мгновенно — и не верится, что это его мысли. Не думать, просто закончить этот кошмар. Пусть все прекратится! Поднятая палка в руках кажется неимоверно тяжелой… — Слишком громко. — Лис лениво оборачивается. На мгновение в зеленых глазах мелькает удивление и страх, и это вызывает противоестественную радость. Он испугался! Все-таки получилось его обыграть! Вот только замах не остановить. Удар! А ведь он не думал, что получится достать. Брызги крови на штанах и рубашке. И разбитые в кровь губы кривятся в одно-единственное слово: — Дурак. — Далин, проснись! Легкое прикосновение к плечу вырвало из надоедливого кошмара. Мужчина открыл глаза и с раздражением посмотрел на разбудившую его особу. Эльфийка склонилась над ним, опершись на кровать и взволнованно кусая и без того искусанные губы. Он уже ругал ее за эту привычку, но, видно, одного внушения было мало. Впрочем, сейчас его не волновали ни дурные привычки, ни подчеркнутые тонкой сорочкой аппетитные формы. Далин откинул одеяло и сел на постели, запустив пальцы в лохматые со сна волосы. Он снова пришел его мучить. Прошло больше пятнадцати лет, а он никак не мог забыть проклятого лиса! Затрясло, и от накатившей слабости захотелось рычать. Он обхватил себя руками, пытаясь справиться с приступом. И кой дьявол притащил сюда эту идиотку? Не хватало еще показывать свою слабость нелюди. — С тобой все в порядке? О да! Разве не видно, что с ним все замечательно?! Грубо отодвинув девушку в сторону, Далин встал с кровати. — Что ты здесь делаешь? Я же сказал тебе спать в гостевой комнате! — Сдерживать себя становилось все сложнее. От его жесткого тона у Озиль задрожали губы, но она не позволила себе накричать в ответ. Хорошо запомнила, чего нельзя делать. — Ты стонал. Я испугалась, что тебе плохо. В другой раз ее спокойный нежный голосок мог бы его убедить, но не сейчас. Он даже смотреть старался в одну точку, чтобы унять клокочущий глубоко внутри гнев. Со страхом можно было бороться разными способами, и Далин нашел возможность его побеждать. Но в такие моменты лучше было не попадаться ему под руку. — Убедилась, что все в порядке? Теперь уходи. — Но ты бледный… — Пошла. Вон. Ему действительно было сложно сдерживать свою злость. Вот только эльфийка понятия не имела, что происходит. Вместо того, чтобы, не оглядываясь, бежать прочь, вскочила с кровати с дрожащими от обиды губами и уставилась на него, сжав пальцы в кулаки. — Что тебе снилось? Ты представлял, как целуешься с этой хвостатой дрянью? Чем она тебя околдовала?! — Озиль кричала, наступая, не понимая, что сама себя загоняет в ловушку. Зверь внутри Далина заворочался, поднимая голову. Поначалу ревность этой нелюди казалась забавной, но сейчас вызывала лишь глухое раздражение. Словно она имела какое-то право его ревновать! На губах Далина появилась легкая ухмылка. — Молчишь? Значит, я права? Хватит, я больше не собираюсь это терпеть. Эльфийка резко развернулась, собираясь выйти из комнаты, но мужчина схватил ее за растрепавшуюся косу. Рывком притянул к себе. — Куда ты собралась? От обиды и боли у Озиль на глазах выступили слезы. — Отпусти, я ухожу домой! Ты сам позвал меня, а теперь обращаешься, как с какой-то подзаборной шавкой! Она обернулась к нему и замерла, потому что человек, который держал ее, был не знаком. Лицо, фигура, запах — все оставалось прежним. Но у Далина просто не могло быть такого злого взгляда и холодной усмешки. Чужое прикосновение обожгло, как огонь, пробирая до дрожи. Он провел по щеке Озиль почти нежно, едва касаясь — так отчего ей захотелось бежать прочь? — Вот именно, я сам тебя позвал. И, кажется, пора показать, где место тебе подобным. Старший инспектор переоценил своих помощников: на восстановление лаборатории ушло три дня, два из которых Полли с Тмором провели в полицейском участке — им выделили комнатушку, полностью оборудованную для приготовления зелий. Более того, от дома до участка их сопровождала охрана. В полиции опасались, что нападение повторится. Крейтон усиленно патрулировали, и пока все было тихо, но кто знает, сколько еще химер бродит по городу? Все-таки здорово было вернуться в собственную лабораторию! Теперь о буйстве зверя в ней напоминали разве что следы когтей на стене да вытоптанные клумбы под окнами. Феникс по-прежнему ютился на подоконнике и не пострадал во время нападения. На клетку была наброшена ткань, и тварь попросту не заметила птицу. А вот гримуар пришлось собирать по листам. Сцепившись с Огестом, зверь перевернул всю лабораторию вверх дном — хорошо, что никто из констеблей не додумался посмотреть, что за бумажки разбросаны по полу. «А может, и додумались, но не подали виду, — поймала себя на мысли Полли. — Не случайно же инспектор так пристально наблюдал за нами все это время!» Тем не менее, после того как партия зелья против химер оказалась в полиции, их больше не беспокоили. Наконец-то нашлось время, чтобы расправиться с проклятием. «Кокон фейри» Полли перетерла в порошок, и еще один вечер был потрачен, чтобы проверить расчеты некроманта. Исключительно теоретические изыскания на бумаге были для лисицы внове, приходилось представлять, к чему приведет то или иное действие, а не видеть результат воочию. На четвертое утро после нападения, только проснувшись, она засобиралась в лабораторию. — Еще не рассвело, спи, — попытался успокоить ее Тмор, сонно щурясь. Лисица осталась неумолима. Не помогли даже крепкие объятия и поцелуи, хотя, пронзительные и сладкие, они на время увлекли обоих. Тревога, помноженная на надежду, дарила целую гамму чувств. Но если некромант думал, что блаженная истома после бурного утра помешает Полли осуществить задуманное, то зря. Она не собиралась откладывать эксперимент. Выбравшись из кровати ближе к полудню, девушка упрямо завернула в лабораторию, увлекая за собой и Тмора. Пока он нарезал и толок ингредиенты, она готовила основу для зелья. Разделять работу было непривычно, но оказалось, так гораздо удобнее. — Корень златогласки, зубы василиска, теперь немного порошка из кокона фейри… В этот раз зелье напоминало ведьмовское снадобье, но главное, чтобы оно подействовало. За счет катализатора отвар стал синевато-прозрачным, а не болотного цвета, как раньше. Правда, остывал так же долго, и они издергались в ожидании: Полли мерила шагами лабораторию, не в силах успокоить хвост, который так и бил по ногам, а Тмор привычно убирался, чтобы не выглядеть таким же встревоженным. Кто-то из них должен же был сохранять хотя бы видимость спокойствия? Последние песчинки в часах упали на дно, и Полли протянула Тмору флакон. Руки лисицы дрожали, словно это ей, а не некроманту предстояло испытать на себе действие зелья. Тмор вздохнул, накрывая девичьи ладони своими. — Давай ты выйдешь, — неожиданно предложил он, принимая флакон из ее рук. Полли нахмурилась. — Зачем? — Вся эта процедура — не самая приятная вещь. Не хочу, чтобы ты видела. — А если тебе станет плохо, кто поможет? — возразила девушка. — Нет уж, давай я здесь побуду, на всякий случай. Некромант в очередной раз вздохнул — собственно, он и не сомневался, что Полли откажется, — и снял перчатки. На почерневшие, будто их окунули в чернила, пальцы было больно смотреть, и Полли прикусила губу. Хорошо, что руки не болели — а то ведь были и такие проклятия, которые приносили своим владельцам адские муки! Хотя моральные терзания тоже никто не отменял. — Только не пугайся. Маг капнул зелья себе на руки, растер ладони. Легкое свечение от кожи усилилось, тонкая пленка зелья коростой покрывала руки. Тмор скрипнул зубами, стараясь сохранить невозмутимость, но боль взяла свое. Некромант оперся о стол, тяжело дыша, а затем и вовсе упал на колени, глядя куда-то перед собой. Полли рванула было к нему, но остановилась как вкопанная, услышав: — Не подходи! Пройдет. Так… всегда. Тмор говорил рвано, коротко, будто каждое слово давалось ему с трудом. Рубашка на спине прилипла к телу: его охватил сильнейший жар. Некромант держался, не стонал, но каких усилий это ему стоило! «Всегда»? До Полли медленно доходил смысл его слов. Получается, и в тот раз, когда она увидела Тмора из окна аптеки, он так же корчился на полу от боли? А сколько раз до этого?! Девушка прижала руку к губам, сдерживая рвущиеся наружу мольбы. Казалось, она забыла, как дышать, беззвучно шепча их. Ну, пожалуйста, пожалуйста, зелье должно помочь, они ведь все сделали правильно! Узор, уродовавший руки от запястий до самых кончиков пальцев, мучительно медленно стал отступать, растворяться, будто кто-то провел по почерневшей коже губкой. Наступившую тишину можно было разрезать, как праздничный пирог. Какое-то время некромант не двигался, потом нашел в себе силы подняться. Посмотрел на Полли с испуганным выражением, трогательным в своей искренности и больше подходящим растерянному мальчишке, чем мужчине. Он словно не верил, что проклятие ушло. Боялся сказать это вслух, чтобы не спугнуть удачу. — Проверяй… — Полли едва узнала свой голос, настолько слабо и жалко он прозвучал. Наверное, ее страх послужил для Тмора толчком — его взгляд снова стал уверенным, он расправил плечи и подошел к клетке. — Фьоне, я надеюсь, что это в последний раз, — сказал он фениксу и коснулся яркого оперения. Пять, десять, двадцать, шестьдесят… Полли с волнением отсчитывала секунды, но ничего не происходило. — Получилось? — не веря, прошептала она. Тмор молча смотрел на свои обычные руки — с натруженными мозолями, старыми шрамами, но без темного узора проклятия. — Получилось, — эхом повторил некромант, но стоило Полли шагнуть к нему, и он отступил. — Подожди. А если мы не правы, и проклятие осталось? — В его голос снова прокралось сомнение. Он прожил с этим год — неудивительно, что теперь ему так сложно было поверить в исцеление. — Феникс жив, — кивнула девушка на недовольно косящую на них желтым глазом птицу. — Но ты — не феникс. Я не хочу рисковать. Тмор с отвращением надел перчатки, наверняка давно осточертевшие, а Полли подавила разочарование. Она так надеялась, что сегодня все закончится! — Предлагаешь проверить на случайном прохожем? Если упадет замертво, значит, не сработало, — с досадой пошутила она и поняла, что зря — Тмора передернуло. Видимо, он и сам боялся подобного исхода. — Давай получим ответ от гильдии магов. Просто немного подождем. Хорошо? Он притянул Полли к себе, сжимая в объятиях. Ну, хоть морщинка на лбу разгладилась, и, кажется, некромант стал спокойнее. — Ты в курсе, что ты ужасный перестраховщик? — вздохнула лисица. — Зато моя девушка жива и здорова. — Тмор поцеловал ее в макушку, извиняясь, и отправился писать запрос в гильдию на проведение обследования. Двери аптеки не успевали закрыться, принимая все больше новых посетителей. Среди потока нелюдей затесался человек — низенький полный джентльмен с щеточкой усов и короткой бородкой, в простом, но добротном костюме. То, что это не самый обычный человек, стало понятно, когда призрак поморщился и принял самый благопристойный из своих нынешних обликов. Такое случалось нечасто — даже перед гостями аптекарь предпочитал щеголять в домашнем костюме и халате, но никак не в строгом сюртуке.