— Ну хорошо, — сдалась и принялась проговаривать вслух то, что столько времени копила в душе. Эту речь я давно готовила, мысленно шлифовала. Хоть и понимала, насколько теперь она неуместна, но ничего другого придумать просто не могла. — Я не чувствую от тебя внимания, Андрей. Не чувствую себя женщиной рядом с тобой. Ты не проявляешь инициативы в постели, не говоришь комплименты. Мы давно живём как соседи, а не как пара. Если тебя это устраивает, то меня нет. Я не хочу прожить так всю жизнь. Правду говорят, что даже замужем можно, по сути, быть одинокой. И не нужно говорить, что дело во мне. Я вижу, как на меня смотрят другие мужчины. Я не запустила себя, не растолстела, не превратилась в домашнюю клушу. — То есть, тебе только это нужно? А не нормальная семья? — Без этого нет нормальной семьи, Андрей. Думаю, надо смотреть правде в глаза и признать, что это всё. Пора отпустить друг друга. — Но... Света, я люблю тебя и не хочу расставаться! — У нас с тобой совершенно разное понимание любви. Мы за весь день можем всего парой фраз обменяться. Ты приходишь с работы, ужинаешь и либо засыпаешь, либо усаживаешься за компьютер. Знаешь, когда я написала книгу, когда рассылала её в издательства, а её отовсюду футболили, мне так хотелось рассказать тебе всё-всё-всё! Для меня написать книгу — это огромное событие. Мне хотелось, чтобы меня просто похвалили, как хвалят маленьких детей, чтобы по голове погладили и сказали, что я большая молодец и у нас всё будет хорошо. Но тебе некогда было меня выслушать. Я замолчала. Изменять плохому мужу легко. Наверное. По крайней мере, не так мучает совесть. Весь ужас моего положения заключался в том, что Андрей был хорошим. Даже очень. Почти идеальным отцом и мужем. Он никогда не обижал ни меня, ни сына. Никита его обожает. Андрей для сына — бесспорный авторитет. Он интеллигентный, тактичный, спокойный. Он помогал мне по дому и никогда не упрекал ни в чём. За исключением фигуры. Иногда проскальзывали замечания на эту тему, поданые в виде шуток. Но я пропускала их мимо ушей. При этом сам же Андрей вначале наших отношений нередко отмечал, что фигурой и лицом я очень похожа на актрису, которая играла в «Титанике». Говорил: «Всё на месте и всё сексуально». Он всегда забывал имя Кейт Уинслет. А лично я не видела никакого сходства, хоть это сравнение мне и льстило. Сказала всё это и испугалась пронзившей меня мысли. Что если я сейчас делаю самую большую ошибку в своей жизни? Я прекрасно понимала, что наши отношения с мужем — всего лишь видимость семьи, красивая картинка и не более того. Но не знала, что мне делать, не могла ни с кем поговорить на эту тему, ни с друзьями, ни с родителями. Не могла признаться в том, что моя семья не идеальная. То, что мы однажды разойдёмся, я всегда чувствовала. Быть может, ещё с самого начала. Боялась, гнала от себя эти мысли. Старалась не думать об этом и не воспринимала это предчувствие всерьёз. Честно говоря, теперь я была уверена, дальше будет только хуже и как итог — развод. К сожалению, бывает, что чувства уходят и всё... Не нужно тогда искать правых и виноватых. Самым верным решением будет — отпустить друг друга. Но знала я и то, что больше не стану выходить замуж. Потому что ни один мужчина не заменит моему сыну отца и не полюбит его так же сильно. В случае развода с мужем я бы, конечно, могла завести роман, но без серьёзных планов на будущее. Новый мужчина в моей жизни — поклонник, любовник, друг, но уж точно не новый муж. Сказав Андрею то, что копилось во мне годами, я сразу же об этом пожалела. Он был настроен всё исправить. Что если и в постели он начнёт настаивать на близости? От мысли об этом хотелось сползти по стене и забиться в самый дальний угол, стать незаметной, невидимой. Мы зачем-то решили дать друг другу время всё обдумать. Праздновать день рождения я не захотела и отказалась от приглашения Андрея вместе куда-нибудь сходить. На поздравления отвечала по телефону, а то и вовсе не брала трубку. Когда принимала подарок от мужа, мне было настолько не по себе, что хотелось плакать. Я не заслужила такое дорогое украшение. Я вообще ничего не заслужила. Вечером сняла кулон и спрятала подальше. Не смогу его носить. А на следующий день курьер доставил мне котёнка. Это была полностью чёрная кошечка породы мейн-кун. Андрей крайне удивился, Никита обрадовался, Лис свысока наблюдал. Я прижала её к себе, почувствовала, какая она горячая и как громко тарахтит. — От кого это? — строго спросил муж. — Я понятия не имею. — Ты его оставишь? — Конечно. И это не он, а она. — По-моему, это породистое животное. Ты знаешь, сколько такой котёнок стоит? Я где-то слышал, что тысяч сорок-пятьдесят. А под разведение и того дороже. Кто мог тебе такой подарок сделать? — Даже не представляю, — на голубом глазу соврала я. — И вообще, может она только похожа на породистую. Смотри, какая ласковая! Мурчит так громко! Лиса мне однажды тоже подкинули, между прочим. — Подкинули, а не прислали с курьером. Есть разница. Андрей равнодушно посмотрел на кошку и отвёл взгляд. Пока он как обычно сидел за компьютером, я сделала селфи с кошкой и отправила его дарителю, сопроводив фото сердечком и «спасибо». В ответ пришло: «Это ещё не всё». На следующий день Максим пригласил меня на ужин в ресторан «Казанова», куда мы так и не попали после нашей встречи на презентации и где он хотел обсудить мою книгу. Но теперь мы не говорили ни о книге, ни о каких-либо других делах. В ресторане, кроме общего большого зала, имелись VIP-кабинки — отдельные уютные комнатки с диванами. Интерьер всего заведения и этих отдельных помещений был выполнен в золотом цвете, а со стен на посетителей взирали венецианские маски с чёрными провалами вместо глаз. Одну из таких комнат и забронировал для нас Максим. Когда мы располагались там, у меня внутри приятно щекотало от предвкушения. Конечно же, Макс не просто так выбрал именно это место. Потому что, как только официантка приняла заказ и удалилась, он вплотную придвинулся ко мне, нежно провёл большим пальцем по линии губ и стал целовать. Рука его тем временем уверенно нашла моё колено и скользнула вверх под юбку. — Ш-ш-ш, вдруг кто-то войдёт, — попыталась я призвать его к здравомыслию. Но другой рукой он уже расстегивал свои брюки. — А если тут видеонаблюдение! — Ну и пусть завидуют! — горячо прошептал Максим мне в губы. — Ой, Макс, чулки мне не порви! — я испугалась за ажурные резинки, которые так легко зацепить. — Любимая, ты что у меня, зануда? — голос его стал более тихим и грудным, а глаза светились особым блеском. Он уже не первый раз так меня называл. А я никогда ничего подобного ему не говорила. Страх, что вот-вот вернётся официантка или кто-нибудь нас услышит, шокировал меня и наэлектризовывал обстановку. Но вскоре я полностью доверилась Максиму и решила — он наверняка знает, что делает и явно чувствует здесь себя весьма вольготно. По нашей кабинке разливались чарующие звуки музыки, раздававшиеся снаружи. Приглушённый свет лишь добавлял интимности. Вечер был пропитан тонким эротизмом. Наваждение желания вскоре совсем затмило наш разум. Благо, девушка не появлялась. То ли блюда так долго готовили, то ли она знала, что не следует к нам пока заходить. А когда вернулась и принялась расставлять принесённые тарелки, её равнодушный взгляд всё-таки прошёлся по кабинке профессиональным сканером. И на секунду задержался на моей чёрной кружевной «Анжелике», брошенной Максимом на соседний диван, чтобы я не могла её достать. Он заявил, что без белья я ему нравлюсь ещё больше. Благо платье моё было из плотной ткани и ничего лишнего увидеть посторонним не позволяло. Я сошла с ума. Потому что теперь, как только муж уезжал на работу, бросала все дела, садилась в машину и мчалась к Максиму. Звать его к себе я не хотела. Всё же это было бы осквернением памяти о десяти годах почти счастливого брака. Макс снимал квартиру в центре. И начинал целовать меня, едва я переступала порог. Часто мы даже до спальни не успевали добраться, а потом собирали по всему коридору одежду. Раньше я была уверена, что такое бывает только в фильмах и книжонках для домохозяек. Между нами всё более уверенно нарастало ощущение, что все границы открыты, только не нужно бояться. Максим был напорист, но при этом не слишком нагл. Было заметно, что он не хочет испугать. Старается сохранить волшебное ощущение любви, а не просто банального секса. Чтобы ласки были по-настоящему трепетными, а не похабными. — Знаешь, кого ты мне напоминаешь? Птичку, — однажды заметил он. — Одно неверное движение или необдуманное слово — и упорхнешь. Как тогда… Сказав это, Макс вдруг помрачнел. В той мешанине мыслей, чувств и страстей, в которой я жила с тех пор, как Максим снова ворвался в мою жизнь, я твёрдо понимала только одно — я трусиха. Малодушная трусиха. Потому что я боялась прямо сказать всё Андрею. Избегала его, увиливала от разговора, находила тысячу отмазок, чтобы никуда с ним не идти. А он, как назло, наоборот, старался оживить нашу семейную жизнь. Мне нравилось, что с Максимом я могу быть уязвимой. Мне не нужно делать вид, что меня не задевают какие-то слова или поступки. С Андреем такого нет. С ним я постоянно в напряжении, постоянно думаю, как сказать что-то, как поступить, чтобы не вызвать его замечание и недовольство. — А чем ты вообще занимаешься? — осторожно спросила я однажды, когда мы с Максом проснулись и нежились, валяясь в постели. — Ты говорил, что бизнесом. А каким? Если честно, я допускала любой вариант бизнеса Максима. Зная его, это может быть что угодно — автосалон, продажа мобильных телефонов, компьютерные технологии, стойматериалы, какой-нибудь фитнес-клуб. Даже казино или кафе вполне в его духе. — Мм… ты, наверное, удивишься, — он улыбнулся. — Я занимаюсь кисками. — Прости, что? — не поняла я. Содержит публичный дом? Салон, где делают эпиляцию зоны бикини или интимный массаж? Является хозяином секс-шопа? Продаёт нижнее бельё? Снимается в эротическом кино? Или его режиссирует? Самые нелепые и немыслимые варианты калейдоскопом сменяли в моей голове друг друга. — Кошаками. Жутко породистыми. У меня питомник мейн-кунов. Одну из них ты уже видела, — он игриво подмигнул. — Там к ней ещё целый пакет документов прилагается. Я тебе отдам. Они огромные, как собаки. И довольно дорогие. Особенно если титулованные, с наградами всякими. О боже, он имел в виду кошек! Я ужаснулась своей испорченности. Надеюсь, он не умеет читать мысли. — Ты серьёзно? — на всякий случай уточнила. — Ага. Вообще я изначально этим ради матери занялся. Она совсем затосковала. Отец умер, я… уехал, в общем. Кирюха вырос. Вот и нашёл ей дело по душе. А оказалось весьма прибыльное. За нашими котятами очередь на несколько лет вперёд. На выставки ездим по всему миру. Ну, вру. Из-за санкций уже не по всему. Хотя клиенты из Европы звонят и плачут, что не могут теперь с нами сотрудничать. Сказать, что я удивилась,— не сказать ничего. Максим занялся разведением кошек??? — Это ещё не всё. Я обосновался в столице. Здесь бываю наездами. Там у меня несколько магазинов с разными прибамбасами для животных. Элитные корма, домики, когтеточки, переноски и так далее. У нас тут недавно филиал открыл. — Ну ты даешь. — Я умею удивлять! — засмеялся Максим. — На самом деле эти любители животных — сумасшедшие люди! В хорошем смысле. Они ради своих котов и собак на всё готовы! Я когда тачки из Европы сюда гонял, и то меньше зарабатывал. Я подумала, что ничего ведь не знаю о Максиме. Как он жил после того, что тогда со мной случилось? Последний раз мы виделись в больнице, когда он стоял за окном палаты и смотрел на меня. Что с ним было дальше? — А Кирилл, представляешь, поступил на военного переводчика, — вдруг заметил Максим, ненавязчиво поглаживая моё бедро. — Там, в посёлке, часто бываешь? — решилась спросить я. — Гм… так нет у меня теперь жилья в Апрельском. Наш дом ещё тогда, после того, как ты уехала и как отец умер, местные добрые люди разграбили и сожгли. Я не так давно выкупил у поссовета тот домик, где ты жила. Иногда туда наведываюсь. После твоего отъезда он так и стоял пустой. Эх, Светка, я из-за тебя два раза в жизни ревел. Вообще впервые ревел из-за девушки. Первый раз, когда тебя на моих глазах машина сбила. И потом ещё... Но это не важно. — Потом — когда избил какого-то парня, который тогда в кафе так… неудачно подшутил? — догадалась я. Он коротко кивнул и отвёл глаза, не желая углубляться в подробности. Сделал вид, что увлечён переключением каналов на плазме в полстены, висевшей напротив кровати. — О боже, Максим, и что тебе за это было? Он небрежно махнул рукой. — Посадить хотели. В СИЗО год просидел. А потом суд. Условное дали…Это что-то меняет? — Нет, я просто подумала, что военная карьера, наверное, у тебя из-за этого не сложилась. — Ну да. Но что теперь об этом вспоминать? Сейчас же всё хорошо. Я ни о чём не жалею. Между нами повисла гнетущая тишина. Все эти новости поразили меня до глубины души. — А зачем твой друг так поступил? — тихо спросила я. — Зависть, наверное. Они все мне завидовали из-за того, что у отца были деньги, связи, влияние. Сосунок за рулём купленного папой автомобиля — это была мечта всех девчонок Апрельского. А я дурак, стеснялся тебя. Не потому что ты была какая-то не такая, ты не подумай! Просто ты мне очень нравилась, и мне казалось, что это слабость в глазах моих друзей. Типа девушка должна быть исключительно фитоняшкой с наращенными ресницами и накачанными губами. — Такой была твоя девушка из Питера? — Угу. Алина. Мы с ней потом поженились. Глава 19