Митник задумался. Идея показалась ему слишком абсурдной, и он сам не рискнул ее высказать. Снова наступила тишина. Кондиционеры еще не установлены, и в помещении зависла липкая духота. На мобильнике представителя Агентства национальной безопасности завибрировало сообщение, он прочел его и вздохнул: – Президент Соединенных Штатов требует, чтобы АНБ проверило, не появлялось ли 10 марта у нашего Атлантического побережья русское или китайское судно, проводившее, возможно, эксперименты по путешествию во времени… Генерал Сильверия раздражен и подавлен. В порыве злого отчаяния он упирается головой в стекло и смотрит на ангар, залитый резким светом. – Откуда взялся этот самолет? – вздыхает Сильверия. – У вас наверняка есть какая-нибудь теория на этот счет, профессор Ван. Профессор без теории – что собака без блох. – Извините, у меня пока ни одной блохи. – Мы надеемся найти всех пассажиров в течение сорока восьми часов, – продолжает генерал, – включая иностранцев, которые успели разъехаться кто куда после десятого марта. А до тех пор придумайте нам какое-никакое объяснение. – Нам надо расширить научную группу, – предлагает Эдриан. – Квантовая физика, астрофизика, молекулярная биология… Команда должна быть на месте ранним утром. – Через полчаса, – вступает Тина Ван, – мы дадим вам список ученых. Два-три философа тоже не помешают. – Да? А зачем? – спрашивает Сильверия. – А почему одних только ученых будят по ночам? Сильверия пожимает плечами. – Не стесняйтесь, у меня достаточно высокие полномочия, чтобы похитить любого нобелевского лауреата на территории страны. Со следующей формулировкой: “просьба оказать содействие по настоятельной просьбе президента Соединенных Штатов”. – И еще нам нужен “зал гипотез”: большое помещение для коллективной работы со множеством разных отсеков, а также столы, кресла, диваны, черные доски, мел, ну вы понимаете… – Доски будут белыми и интерактивными, так сойдет? – спрашивает Сильверия без малейшего намека на иронию в голосе. – И еще разной дури, чтобы не спать. – Мы накачаем вас модафинилом. У нас его сотни коробок. – Нам понадобится специалистка по вопросам непрерывности в пространстве и по теории графов, – решается Эдриан. – Почему именно “специалистка”? У вас есть кто-то на примете? У Эдриана есть кое-кто на примете. – Профессор Харпер из Принстона. Мередит Харпер. Несколько часов назад мы… как раз обсуждали… Топосы Гротендика в геометрии. – Я сейчас же пошлю за ней военный автомобиль. Ей… можно доверять? В том, что касается национальной безопасности? – Абсолютно. Тем более что она англичанка. Это проблема? Генерал Сильверия колеблется. – Ладно, в этом чертовом самолете летели тринадцать британцев. Главное, что она не русская, не китаянка и не француженка. В любом случае мы собираемся сотрудничать с британской разведкой. – И еще нам нужна кофеварка, настоящая, которая делает эспрессо, – добавляет Эдриан Миллер. – Не требуйте невозможного, – усмехается генерал. * * * Около одиннадцати вечера в северном углу ангара поднимается вихрь серого дыма, сначала простой завиток, но он быстро чернеет и становится гуще. “Пожар!” – раздается мужской голос, и волна паники захлестывает толпу. Пассажиры бросаются к закрытым дверям, расталкивая кордон солдат, группы охранников спешат им на помощь. С огнем они справились быстро, и Сильверия схватился за микрофон: – Говорит генерал Патрик Сильверия. Я призываю вас не поддаваться панике. Я спущусь и дам вам все необходимые разъяснения. Снизу до него доносится ровный гул. – Что вы намерены сказать этим людям? – спрашивает Тина Ван у генерала, когда тот собирается спуститься. – Я бы не советовала вам сообщать им, что они все существуют в двух экземплярах и что им нехрена делать на Земле… – Буду импровизировать. Да и кто знает, что мы все делаем на этой чертовой планете? Пока Сильверия, стоя у микрофона перед двумя сотнями пассажиров, вешает им лапшу на уши, пространно рассуждая о национальной безопасности, хакерстве и здравоохранении, военные изучают следы пожара: огонь загорелся под раскладушкой и сразу же охватил всю палатку. Это был умышленный поджог. Узкую металлическую дверь, ведущую наружу в тридцати метрах от них, взломали монтировкой. В момент всеобщей неразберихи охранники ослабили бдительность. Еще через десять минут выяснилось, что пятиметровый участок ограды вокруг базы снесен автомобилем серого цвета, о чем свидетельствуют следы краски, но на автостоянке недалеко от ангара, откуда ее наверняка и угнали, припарковано более трехсот машин. Один из пассажиров сбежал и растворился в ночи. * * * К полуночи список многопрофильной группы экспертов был готов: действительные и потенциальные лауреаты Нобелевской и Абелевской премий и премии Филдса. Через полчаса агенты ФБР начали звонить им в дверь, прерывая всякую ночную деятельность, самая обычная из которых все же сон. “Срочная просьба президента Соединенных Штатов” и мигалки, пронзающие огнями ночной мрак, произвели должное впечатление. Еще не было и часа ночи, а автомобили, вертолеты и самолеты уже переправляли ученых на базу Макгуайр. Среди них и Мередит, ее легко узнать по запаху водки и зубной пасты. Ее явно вытащили из постели, но к тому моменту, когда Эдриан принимается – довольно сбивчиво – описывать ей ситуацию, она уже успела отозлиться. Она слушает его, насупив брови, смотрит вниз на толпу, не произносит ни слова. – Вы не зададите мне ни одного вопроса? – удивляется Эдриан. – У вас что, найдется ответ? Эдриан растерянно мотает головой и протягивает ей таблетку модафинила. Чтобы не заснуть, хочет добавить он, но она и так покорно глотает ее. – Вам бы следовало сказать мне, что вы тайный агент, Эдриан. – Это… не совсем так. Мм… Пойдемте, я отведу вас к координаторам. – М-да-а. Математик в Принстоне, классное прикрытие для шпиона… Эдриан толкает дверь, и Мередит застывает, пораженная открывшейся декорацией. – Ох, Эдриан, какая красота, – выдыхает она, – прямо “Доктор Стрейнджлав”. Каждое новое сообщение, поступающее на экраны, только подтверждает, что происходит что-то нереальное. Самолет, стоящий на посадочной полосе, абсолютно идентичен “Боингу-787”, совершившему посадку 10 марта. Конечно, самолет отремонтировали, и пассажиры стали старше: сегодня вечером в Чикаго праздник – исполнилось полгода ребенку, который присутствует в ангаре в виде орущего двухмесячного младенца. За сто шесть дней, прошедших между двумя прилетами, из двухсот тридцати пассажиров и тринадцати членов экипажа одна женщина родила и двое мужчин умерли. Генетически это одни и те же люди. Сильверия подводит итоги в узком кругу, не обращая никакого внимания на математиков. – Допросы? – Мы дополняем анкету, составленную профессорами Ван и Миллером, – говорит Джейми Пудловски из ПсиОп. – Мы специально вставили туда ошибочные данные, чтобы вызвать ответную реакцию и подтвердить личность собеседника. В любом случае имена пассажиров должны держаться в секрете. Митник снова потрясает планшетом. – Мы мониторим социальные сети по ключевым словам, от “боинга” до “Макгуайра”. Когда разразится кризис, можно будет идентифицировать источник и ограничить распространение информации. Но мы с вами не в Китае и не в Иране, и нам не удастся заблокировать интернет. Пока что наш самолет упоминается только на страничке одного солдата с этой базы, но мы стерли его пост. Слава богу… – Кстати, о Боге… – подхватывает Пудловски. За словом “Бог” обычно следует молчание, такое у него свойство. Джейми качает головой, и в луче света мелькает тонкая темная косичка, бегущая по ее аккуратно уложенным седым волосам. – Так вот… Бог сам по себе может стать проблемой. В нашей стране, как и во многих других, станут говорить о божественном вмешательстве. Или дьявольском. Нам не удастся воспрепятствовать вспышке суеверий и безрассудным выходкам всяких одержимых. Я взяла на себя смелость созвать совет духовных лидеров различных вероисповеданий. Советники президента по религиозным делам все сплошь евангелисты, и нас не должны упрекать в том, что мы ограничились ими. Среди пассажиров этого самолета есть христиане, мусульмане, буддисты… Время работает против нас, а все, что связано с религией, по природе своей непредсказуемо. – У вас карт-бланш, Джейми, – говорит генерал. – Наконец-то ваша контора с девятимиллиардным бюджетом займется полезным делом. – А как же французы, другие европейцы, китайцы и все остальные? Как мы поступим? – спрашивает Митник. – Сообщим послам? – Что мы незаконно удерживаем граждан их стран? Мы ничего не будем делать. Подождем решения президента. Что-то еще? В глубине зала Эдриан робко поднимает палец: – Чтобы различать пассажиров первого, мартовского, самолета и второго, нам понадобится условный код: 1 и 2? Альфа и бета? Или цвета: синий – зеленый, синий – красный? – Том и Джерри? Лорел и Харди? – подает голос Мередит. – Отличные идеи, но нет, – обрывает их Сильверия. – Давайте не усложнять: мартовский самолет назовем Марч, июньский – Джун.