Подтянутая худощавая фигура, уверенные жесты. Русая прядь небрежно, но в то же время элегантно падает на лоб. Губы, как у древнеримского полководца. Ну как тут не восхищаться! Ей было бы проще, будь он одет по-домашнему — даже вчерашний кашемировый пуловер куда ни шло! Но нет, Петр Аркадьевич уже был полностью готов отправляться в свой офис, или на биржу, или проводить деловые переговоры, или куда там ходят тянуть лямку миллионеры. И потому он облачился в соответствующую униформу — классический темно-серый костюм. Он сидел на Аракчееве изумительно ладно, подчеркивая и строгий разворот плеч, и узкие бедра. И костюмчик-то явно не ширпотреб типа «Хьюго Босс», а английский индпошив. Не иначе как из рук портного со знаменитой лондонской улицы Сэвил Роу, куда ходят заказывать себе одежду политики, герцоги, лорды и шпион Джеймс Бонд. Марианна любила включать фоном каналы с трансляцией мод и нахваталась много бесполезной информации такого сорта. — Прошу на кухню, — Аракчеев сделал приглашающий жест и посторонился. — Поговорим за чашкой кофе. Извините, спешу, поэтому пока вводный инструктаж. Вечером снабжу вас деталями. Он говорил отрывисто, как человек, который и впрямь очень сильно торопится, и мысли его сосредоточены не на собеседнике, а на предстоящих делах. Когда Марианна прошла мимо, на нее повеяло дорогим, свежим одеколоном и крепким кофе. Смесь ароматов была очень утренней. Она бодрила, волновала и будоражила воображение. — Садитесь, — повелительно предложил Аракчеев, когда они очутились на кухне. Здесь было все так же, как и вчера. Только пирогами не пахло — повариха еще не явилась и не приступила к работе. Но кругом идеальный порядок, в окно светит солнышко, деревянные поверхности, ярко-желтые от лучей, кажутся теплыми, хромированные детали слепят блеском. — Чай, кофе? — Кофе, — машинально повторила Марианна последнее слово и робко присела на краешек широкого табурета. — Капучино, американо, эспрессо? Сахар, корица, шоколад? — Петр Аркадьевич добавил в голос любезности. Марианна позавтракать не успела, поэтому ей очень хотелось капучино с двумя кубиками сахара, корицей и шоколадом, и еще бы булочку с маслом, и пару толстых ломтиков сыра сверху, но она застеснялась и сказала: — Американо. Спасибо, ничего не нужно. Он кивнул и принялся небрежно колдовать у кофеварки с таким количеством кнопок, что если в них хорошенько разобраться, можно наверняка запустить это хромированное чудо техники на орбиту. Через минуту загорелая, жилистая кисть, сверкнув запонкой в белоснежной манжете, поставила перед Марианной кружку, а следом пододвинула вазу с тонюсеньким имбирным печеньем. Марианна мельком отметила, что пальцы у Аракчеева длинные, как у пианиста, с аккуратными ногтями. Он, наверное, ничего тяжелее кофейной кружки в руках отроду не держал, с внезапной желчностью подумала Марианна. Она уцепилась за эту сварливую мысль, чтобы не наплести себе в голове разных фантазий — ее очень смутил нежданный ритуал с приготовлением кофе, так похожий на ухаживание. Петр Аркадьевич сел напротив, быстро глянул на часы — для этого ему пришлось сделать небрежный, типично мужской полувзмах рукой с отведенным локтем, чтобы заставить манжету скользнуть назад. На миг обнажилось запястье, заросшее золотистыми волосками, и широкий черный ремень, на котором сидели массивные часы. Убедившись, что может не спешить, Аракчеев выудил из вазочки печенье, похрустел им, сделал глоток из кружки и пододвинул к себе лист бумаги. Марианна осторожно взялась за ручку чашки. Чашка исходила паром, а запах кофе был такой густой, что его можно было есть ложками. Марианна попробовала непривычно горький напиток, обожглась и беззвучно вдохнула-выдохнула через вытянутые трубочкой губы. Ай, как жжет! Петр Аркадьевич в этот момент поднял глаза и пристально глянул на ее поцелуйную гримасу. — Я составил краткий список ваших обязанностей на сегодня, — он передал листок Марианне. — Вот, смотрите: пока ничего особенного. Полагаю, сегодня вы будете знакомиться с Дашей. Но времени терять нельзя. Вам нужно за три месяца вытянуть ее на уровень Бэ-один. То есть, средний. Интэрмедиате. Он произнес английское слово Intermediate, ужасно его исковеркав, и Марианну пронзило подозрение, что сам Аракчеев английского не знает вовсе. Так-так, интересно. — Первым с утра — ваше занятие. Потом придут учителя русского языка и математики. Во время урока русского вы можете отдохнуть, а вот во время урока математики необходимо ваше присутствие. Учительница проведет его на английском, чтобы Даша привыкала. Вы должны оценить, справилась ли педагог, и насколько активно работала Даша. Затем у вас ланч. Потом отдых, чтение книг и прогулка. Потом опять ваши уроки, потом обед. Думаю, не стоит напоминать, что вы должны общаться с Дашей исключительно на иностранном языке. Но при этом нужно дополнительно выполнять какие-то упражнения, заучивать слова. Но что я вам говорю — вы лучше меня знаете, что такое метод погружения. Последние слова он произнес снисходительно. Марианна была не лыком шита — она тоже вечером освежила память о сути этой методики, поэтому покивала с не менее снисходительным видом. Петр Аркадьевич продолжил излагать распорядок дня, но Марианне было сложно сосредоточиться на его словах. Она заметила, что в уголке его скульптурных губ прилипла крошка от печенья. Такой вот весь элегантнейший, блистательный мужчина, почти что киноактер — и крошка на губах! Крошка не давала ей покоя. Она ее гипнотизировала. У нее руки чесались коснуться его губ кончиком пальца и навести порядок. — Вы меня хорошо поняли, Марианна Георгиевна? — настойчиво спросил Аракчеев — видимо, уже не первый раз. — Вы должны к вечеру заполнить контрольный лист — что сделано, что нет. Она вздрогнула, подняла глаза и поняла, что он поймал ее на том, что она сидит, уставившись плотоядным взглядом на нижнюю часть его лица. — А? Да, конечно, — отмерла Марианна. Петр Аркадьевич с сомнением качнул головой, допил остатки кофе и деликатно коснулся рта салфеткой. Марианна воровато глянула из-под ресниц — крошка пропала, губы идеальны. — Вы обещали мне рассказать об особенностях вашей дочери, — потребовала она излишне громким и строгим голосом, потому что сердилась на себя. — Вечером. Сейчас нет времени. Постараюсь вернуться пораньше. Но если задержусь — дождитесь меня. Мы еще не коснулись формальной стороны наших трудовых отношений и оплаты. Аракчеев поднялся, давая понять, что утренний брифинг окончен. Оплата — это хорошо. Но о формальных сторонах Марианна не имела ни малейшего понятия. Ее заботило другое. — Уверенного уровня Би-один[5] будет сложновато достичь ученику с ее уровнем подготовки. И всего за три месяца… — Вы сомневаетесь, что справитесь? Он посмотрел на нее очень пристально. Марианне захотелось начать оправдываться, но но она сдержанно заявила: — Конечно, у меня есть определенные сомнения. Скажу точнее через несколько дней. Когда лучше узнаю свою ученицу и ее потребности. И тут он улыбнулся. Улыбка вышла приятная, и даже озорная. Блеснула полоска зубов, а на его впалых, почти кащеевых щеках, появились едва заметные ямочки. И Марианне тоже как-то сразу стало весело и хорошо. — Это правильный ответ, Марианна Георгиевна. Если бы вы самоуверенно пообещали, что справитесь, я бы начал искать другого репетитора. Хотя мне это порядком надоело. Однако вы верно заметили. Невозможно оценить сроки проекта и шансы на его успешное завершение без досконального изучения вводных данных и оценки рисков, — сказал Аракчеев торжественно и как будто немного красуясь. Марианна глянула на него с недоумением. К чему эта менеджерская тарабарщина? Он так шутит? Или хочет произвести впечатление? Аракчеев ответил ей бесстрастным взглядом. Лишь глаза его прищурились самую малость, и легко дрогнули губы. Марианна не знала, что и думать. Впрочем, следующая фраза все расставила по своим местам. — Постарайтесь завершить этапы исследования и планирования как можно быстрее, чтобы я не терял времени в случае вашего отказа. Сразу вас предупреждаю: объявление о вакансии я еще не отозвал. На всякий случай. Марианна погрустнела, хотя она понимала, что Петр Аркадьевич прав. Ну какой же все-таки зануда! Неудивительно, что разведен. Жена наверняка сбежала от него. Поди, к исполнению супружеского долга он подходит с такой же дотошностью — как над проектом работает. Прежде чем отправиться в спальню, планирует этапы: исследование, уточнение целей, объема и состава работ. Только затем раздевается, ложится в кровать и осуществляет последовательное выполнение намеченного. Тщательно, соблюдая нужный темп операций. Не упуская ничего, уделяя внимание деталям… и требуя неукоснительного подчинения его требованиям. А по завершении отмечает выполненное по контрольному листу и проводит оценку удовлетворенности заинтересованных сторон. Марианна прикрыла рот ладонью, чтобы заглушить дурашливый смешок, и сделала вид, что закашлялась. — Удачной работы, — сказал Аракчеев и быстрым шагом вышел из кухни, бросив подозрительный взгляд на ее разгоревшиеся щеки. 13 На кухню вернулась Валентина. Подошла к окну и взялась поливать одинокую герань. — Как допьете кофе, провожу вас к Даше, — не поворачиваясь, сообщила экономка. — Она уже позавтракала и умылась. Но вы проверьте. Она иногда хитрит: наскоро споласкивает лицо водой, а зубы не чистит, чушка такая. Потом у нее прыщики и запах изо рта. Марианна задумчиво поболтала остатками кофе в кружке. Значит, быть ей теперь и учителем, и няней. А девочка-то, выходит, не особо самостоятельная. И, возможно, вруша и грязнуля. Ну ничего, у одиннадцатилетних это бывает. Не такой уж смертный грех. Марианна неодобрительно покосилась на Валентину, которая безжалостно обрывала на герани желтые листочки. По кухне разнесся свежий, слегка металлический гераниевый аромат. — Славное утречко! — радостно провозгласила повариха Катерина. Все еще румяная от мартовского утреннего морозца, она вошла в кухню, увидела Марианну, и изумленно поздоровалась: — Ой, здравствуйте! — а потом с преувеличенным радушием спросила: — Так вы все же теперь у нас работаете? Ну, дай-то бог, все хорошо будет, дай-то бог! Катерина обстоятельно повязала длинный фартук с узором под гжель, спрятала волосы под поварской шапочкой, а потом долго мыла руки, как хирург перед операцией. Закончив, начала выкладывать на стол продукты, из которых должен был получиться обед. Катерина работала сосредоточенно, однако успевала перекидываться фразами с Валентиной. В кухне появилась третья персона: молоденькая и очень скромная девушка с длиннющей русой косой. Носик у девушки был вздернут, губы сложены сердечком. Ее точеную фигурку ладно облегало платье, похожее на униформу отельных служащих — серое, с короткими рукавами и отложным белым воротничком. Девушку представили как Олечку, младшую помощницу по хозяйству. Олечка поздоровалась, голос у нее оказался тихий как у мышки. Она повязала белый фартучек, окончательно превратившись в горничную — довольно пикантную, надо сказать. Олечка решила побаловать себя перед работой стаканом чая, но рядом с Марианной не села, а устроилась в дальнем конце кухни, за стойкой подле Катерины, и изучающе поглядывала оттуда на новенькую репетиторшу.