— Даже если ты так говоришь, это не давало тебе право убивать её: это была моя война, — Фламиргус скрипя зубами разозлился, держа в руке кинжал. — Убив она меня тогда, я был бы свободен, и возможно счастлив. Свободен от злобы и мести за всё то, что, что вы у меня отняли… Я бы наконец посмотрел бы в глаза своей матери, что считала меня бельмом на глазу и никогда не любила меня! — Фламиргус ринулся на Лоренса и схватил его за горло. — Ты противоречишь сам себе, брат мой, — говорил ему Лоренс. — Матушка любила тебя! — Ложь, ложь, это всё наглая ложь! — Может ты и не был так умен и талантлив, но ты всё равно оставался моим братом и сыном для нашей матери, — Лоренс посмеялся сквозь боль, увидев на его груди кулон, подаренный матерью. — Ты всё ещё носишь его, как мило. За неделю до смерти матери, она объявила о том, что именно ты станешь наследником нашей семьи. Фламиргус от потрясения разжал руку, и Лоренс упал на землю. — Она видела, как ты ночами изучаешь тонны литературы и пытаешься заслужить её похвалу. Я был нужен лишь, чтобы стать твоей правой рукой: она увидела в тебе то, чего нет у многих правителей — желание меняться и завоёвывать уважение своих поданных путём непосильного труда. Прознав об этом, чертова знать отравила её. Фламиргус молча стоял, опустив голову. Резко, он вонзил в него нож и начал смеяться. — Поздно, мой дорогой братец. Видишь ли, я намереваюсь убить их всех: ты так отчаянно хочешь их защитить — это меня и забавляет. — Ты окончательно спятил, брат. Нашу сестру ты тоже хотел убить именно так? — Фламиргус удивленным взглядом посмотрел на Лоренса и разозлился ещё больше. — Ты блефуешь! Я лично вонзил нож ей в грудь! и не смей называть её нашей сестрой! — он внимательно осмотрел своего израненного, истекающего кровью брата. — Почему ты так слаб? Неужели ты, отдал всё тому мальчишке! Снова в порыве своей злости он схватил Лоренса и вонзил кинжал ему в сердце. — В отличие от тебя, потерявшего себя от гнева — ему есть за что сражаться! В глазах темнело. Его веки медленно закрывались, не желая умирать и мириться с тем, что больше не смогут закрыться от яркого света… — Что это у тебя на груди!? — Фламиргус разорвал на нём одежду, увидев большой шрам на груди. — Шрам от ожога… — доказательство того, что мать любила тебя… Отголоски воспоминаний: брат, что просил поиграть с ним во дворе и мать, сидевшая на крыльце, любуясь своими детьми. — Братик, а почему мама не общается со мной? — спросил маленький Фламиргус с книжкой в руках. "Я очень жалею о том, что тогда не смог сказать ему правду. Все время пытаясь уберечь его от других — я не смог спасти его от самого себя. С самого детства в его душе зародилось зерно, вечно питающаяся злобой и обидой; особенно когда умерла мать — никто этого не заметил…" — Мне было честью служить вам, моя Королева… Это были последние слова Лоренса. Последний его вздох… Глава 10 — "В ожидании суда…" Утром во дворец пришло страшное донесение. Королева уже знала о его содержании. Не подавая виду, она стояла у своего трона и слушала доклад дозорной стражи, пытаясь не упасть на колени: её руки, спрятанные в рукава тряслись, в то время как Амелия и Крей ещё спали в своих комнатах. Мадам Шейли вошла в тронный зал и не произнесся ни звука подошла к своей дочери и обняла её. Александрия что-то прошептала ей на ухо и она еле заметно кивнула, ещё сильнее приобняв свою дочь. — Доброе утро, — прозвучал тихий, детский голосок в зале. Алиса тихо прошла к столу держа в руках своего плюшевого кролика. Она уже не улыбалась и не была такой игривой, ее бегала по коридорам и не капризничала. Иногда люди любят других за то, что те ругают и критикуют их. Амелия одетая в домашнее платье спускалась по лестнице к столу, к которому Крей уже подносил еду — им всем не доставало лучшего друга, а кому-то и наставника, а ведь они ещё не знали, что произошло этой ночью… Во время завтрака пронзительный звук открывающиеся двери отвлек их от мыслей. Это была Королева со своей матерью в сопровождении стражи. — Прошу извинить меня за бестактность, господин Крей. После завтрака я прошу вас явиться в мои покои, — Мадам Шейли поприветствовала всех и прошла к столу, сев рядом с Алисой, приобняв её за плечо. Как только Крей вышел из-за стола и направился к покоям её Величества, Амелия расслабилась и выдохнула. Мадам Шейли заметила это и улыбнулась и намекающим тоном поинтересовалась. — Что думаешь о нём? — Он хороший дворецкий, — сказала она, повернув голову в сторону, отчего Мадам рассмеялась. — Я хочу знать, что ты думаешь о нём как о своём будущем муже, — Амелия покраснела, а Алиса начала поддакивать бабушке. — Я ведь должна быть уверена, что могу доверить тебя ему, — серьёзным тоном произнесла бабушка. — Я давно стала замечать, что рядом с ним ты пытаешься выглядеть иначе: осанка, взгляд и частое дыхание выдают чувства девушки, знаешь ли. Я почти уверена, что ты влюбилась в него. Амелия немного опустила голову и улыбнулась. — Как вы думаете, любовь — это сила дорожить человеком или страх потерять его? Мадам Шейли немного наклонила голову на бок, ожидая услышать её дальнейшие мысли. Гордо подняв голову, Амелия сделала глубокий вдох и продолжила: — Я не хочу потерять его, но я и также не хочу, чтобы моя жизнь зависела от него, — Мадам улыбнулась от её ответа: она была довольна. — Я хочу найти и покарать убийцу мирных людей и остановить этот вздор в сторону членов моей семьи. — Знаешь, почему люди убивают других? — Шейли скрестив руки за спиной подошла к камину. — Потому что люди никогда не были ни хорошими, ни плохими. Несмотря на это общество построило государства и приняла ряд фундаментальных законов нашего общества, чтобы ограничить людей в их желаниях и привить им благородные нормы, но у законов есть одна очень глубокая брешь… «Если один человек хочет убить невиновного, но боится закона — он всего-навсего законопослушный. А хорошим человеком он не является. Законы никогда не сделают людей добрыми, лишь их совесть и мораль может наставить их на верный путь.» Чувствуя неладное Крей с осторожностью приближался к покоям её Величества. Слабый, неприятный запах становился всё отчётливее: он исходил из Королевских покоев. Не раздумывая, он схватился за рукоять клинка и открыл дверь: у балкона стояла Александрия. Она повернулась к нему держа в обеих руках меч. Окровавленный клинок Лоренса на фоне мирного дня. Медленными, уверенными шагами она подошла и преклонила своё колено: никто никогда не поверил бы, да чтобы королева преклонило колено? никогда! Протягивая в своих запачканных кровью руках, некогда Благородный клинок, столько лет не покрытый кровью… лишь одна надпись на лезвии всё ещё блестела: «liberté et vengeance». — Я Герцогинь Александрия Де Ламиа, Королева Англии и старшая дочь семьи Шаппелия, прошу тебя прими этот меч и позаботься о моей дочери и об Алисе. Я благословляю вас и вверяю счастье своей дочери в твои руки. Будь вы в радости или печали, я всегда буду молиться за вашу семью и пусть никакой гром и никакое бедствие не сможет заставить вас забыть об этом, — закончила Королева, вручив меч и положив руку ему на плечо. — Меня бы хоть спросила, мама… — шёпотом сказала Амелия, стоя за дверью. Александрия развернулась и посмотрела на небо. — Завтра утром, я хочу, чтобы вы уехали из столицы, — спокойным, решительным голосом произнесла она. — Амелия и Алиса отправятся с тобой в имение моей матери, конечно же, она тоже отправиться с вами. Александрия снова обернулась в его сторону. Открыв свои глаза, она твердо и решительно устремила весь свой взгляд в сторону Крея. — Я приказываю тебе никогда более не возвращаться во дворец и не допустить чтобы моя дочь или Алиса ослушались приказа! Крей преклонил колено, понимая, что когда-нибудь ему все равно придется вернутся. — А что насчёт вас, Королева? — Всё будет хорошо… Время шло, мадам Шейли неторопливо складывала вещи в карету, пока Крей закуривал сигару на балконе своей комнаты. — Жаль, что твоя смерть оставила мне лишь эту неприятную привычку. Стоять с сигарой в зубах не в силах, что-либо изменить, — позади у кровати, отныне опирались уже два клинка… Крей вышел на улицу и взглянул на ротонду, в которой они вместе с Лоренсом некогда распивали вино. Плохое предчувствие не покидало его, как и Амелию смотрящую в пустоту у ворот дворца. — Наконец, всё готово, — прозвучал усталый голос мадам Шейли. Королева держала в руках записку и смотрела в окно, провожая их своей улыбкой и сиянием своих глаз, что не могла не заметить Амелия. Неожиданно Королева выбежала из своих покоев и побежала к воротам. Только завидев свою дочь, она подбежала и обняла её как никогда прежде: она рыдала… немного приоткрыв глаза она посмотрела на Крея, её взгляд был полон решимости и надежды. Дочь не должна была видеть её слезы, отчего мадам Шейли незаметно вытерла ей глаза. Амелия далеко не глупая девочка и заметила её покрасневшее лицо. — Я буду сильной и никогда не сдамся, мам… К ним также подбежал Эгберт и крепко обнял свою дочь и внучку, а за ним и мадам Шейли. Никто не мог сдержать слез — вся Королевская семья Де Ламиа наконец вместе. "Твой отец гордился бы тобой, Амелия…" — подумала Александрия. Они были в пути несколько часов. Звук бьющихся колес об камни, бормотание кучера и Амелия, сладко заснувшая на коленях у своего дворецкого. Мадам Шейли положила руку на плечо Алисе, тоже уснувшей на её коленях обнимая свою любимую игрушку, подаренную Лоренсом. Переглянувшись взглядами, они поняли, что она не должна знать настоящую причину их отъезда. Очередной стук колес разбудил Амелию: она повернулась на спину и посмотрела в глаза Крею. — Что-же ты от меня скрываешь, мой дворецкий? — шёпотом произнесла она, а после села и оперлась одной рукой на подоконье. На горизонте уже виднелось имение бабушки Шейли в окружении сотен зеленых деревьев и яркого прекрасного сада. — Так, бабушка, может уже расскажешь, почему моя мама неожиданно отправила нас к тебе? — Разве ты уже не хочешь просто отдохнуть у своей родной бабушки, как и раньше? — Мадам Шейли свела всё к шутке и посмеялась. Мне будет нужна ваша помощь в имении, да и Гвен с Виктором явно уже по тебе соскучились, вы не виделись уже долгое время, кажется, с момента твоей коронации. — Врёшь, — резко возразила Амелия. — Это далеко не самая главная причина. Амелия смотрела в глаза своей бабушки в желании услышать от неё правду. Кучер остановил повозку. Отложив этот разговор на потом, мадам Шейли разбудила Алису и они вышли из повозки. Запах цветов и атмосфера полная гармонии и спокойствия. В саду недалеко от них трудилась девушка в длинном платье служанки и собирала хризантемы, поправив свои темные, пышные волосы она повернулась к ним. Она была прекрасна… её волосы развивались на ветру, а зелёные глаза отражали солнечный свет; она поклонилась и поприветствовала мадам Шейли. Крей смотрел на неё и не мог оторвать взгляд, что-то мешало ему сделать это. Затем девушка посмотрела ему в глаза — он замер не в силах даже пошевелиться. — От тебя исходит очень странный запах, но он такой необычный, я бы даже сказала, от него исходит горечь со сладких послевкусием, — она подошла и начала принюхиваться к нему. — Это ведь, запах волос госпожи Амелии, неужели ты с ней? — она ухмыльнулась и приблизилась к нему, резко взяв за руку. — Убери от него свои руки, Гвен! — Крей тут же отдёрнул свою руку и посмотрел на Амелию. — Как интересно, только увидев госпожу — ты сразу пришёл в себя, на это способен только человек, искренне любящий. Амелия с презрением смотрела на своего дворецкого, который вот-вот бы поцеловал её. — Кобель… — выдохнув, произнесла Амелия повернув голову в сторону.