– Делли… не плачь. Тебе больно? Давай я схожу к лекарю сам и попрошу что-нибудь от боли. – Зачем он так? Я думала, он поймет. Злится, но остынет. – Может быть, он понял. Но не хочет принимать. Иногда характер сильнее здравого смысла. И ты безумно влюблен, но ненавидишь в себе это чувство и вместе с ним человека. – Тебе двадцать. С хвостиком. А ему… сколько ему лет вообще?! – Он устал? Размеренный мягкий голос успокаивал, хотя слезы откуда-то все появлялись и появлялись. Как будто за все два года только сейчас удалось как следует прореветься, лежа на коленях у Бастиана. – Столько лет прошло. Он устал разочаровываться. Ты не должна жертвовать собой, чтобы Кросту стало хорошо. Мы все повторяем свои ошибки. Я думаю, он хотел быть другим с тобой, но когда в дело вступают эмоции, все намерения быстро забываются. – Дело ведь не только в нем. Во мне. Я отталкиваю тех, кто меня любит. Аннабет. Кеймана. Катарина и король меня ненавидят. Я просто чувствую, что делаю все неправильно. Но не понимаю, как нужно. Не понимаю, как стать хорошей. – Делли… ты хорошая. Ты не представляешь, как мне хотелось, чтобы ты смотрела с желанием. – Дело же не в красоте. – А я не о красоте говорю. Помнишь, мы встретились в магазине? Ты уже тогда была готова сражаться. У тебя невероятные глаза. – Мне так страшно, – прошептала я. – Страшно стать ею. Причинить вам боль. – Я тебе не позволю. Не отпущу тебя и никогда не приму ее. Что бы ни случилось, мне нужна Деллин Шторм. Та самая, которая поливала меня соком в столовой, целовала в подсобке, возвращала из мертвых. Я готов быть королем только рядом с тобой, Делл. – Из меня неважная королева. – Ты не видела себя со стороны там, в театре. Когда ты опустилась на колени, Сайлер едва не наложил в штаны. Все пройдет, и мы победим. А если нет, то в любом случае отправимся в Хаос, так какая разница, если вместе? Мы с тобой связаны до последних секунд жизни. С того момента, как увидели друг друга в магазине. – Я подумала, что ты невыносимый придурок. А сейчас думаю, что люблю. Но сил сказать об этом не осталось. – Хочешь чуть-чуть поспать? Тебе точно не нужен лекарь? – Нет. Я просто устала. – Ты меня испугала. Так плакала Китти, когда умер отец. Она его любила. Больше всего ненавижу, когда плачут брошенные дети. – Все будет хорошо. – Я вытерла слезы. – Я справлюсь. От неудобной позы начала болеть голова, и я села на постели. В небольшом зеркальце на дверце шкафа отражалась жуткая и жалкая картина: взъерошенные спутанные волосы, красный нос, опухшие от соленых слез губы, слипшиеся ресницы. Но помимо собственного отражения я еще вдруг увидела Бастиана. Он показался непривычным, обеспокоенным. Таким он был, когда волновался за Брину, – поняла я. Сейчас переживал за меня. – Что ты улыбаешься? – Вспомнила, что Яспера задала очередной параграф. Думала предложить тебе позаниматься. Глаза Бастиана опасно блеснули. Мы оба вспомнили вечер, когда пришла Брина и обломала весь кайф. А сейчас я бы с удовольствием перенеслась туда и снова растворилась в теплых руках, изучающих тело. – Собирайся. Есть идея. – Что? Куда? – Я удивленно моргнула. И слегка расстроилась: идти куда-то не хотелось, даже если это будет лучшее место на земле. Разве что полетать с Бастианом-драконом… но слишком холодно, крылья не рассчитаны на мороз, именно поэтому соревнования по крылогонкам проходят поздней весной. – В город. В мой дом. Надоело здесь сидеть, идем и проведем выходные у камина, с вином, фруктами и абсолютной тишиной. – Но… нам же нужно вернуться в школу к четырем. Осталось три с половиной часа! – Я имею право уехать на выходные домой. Пусть попробует хоть что-то сказать, после сегодняшнего он должен молиться, чтобы с ним хотя бы здоровались. Идем, Делл. Я хочу ужинать в тишине и покое, хотя бы один раз. – Но безопасность… – Мой дом охраняет десяток огневиков, которым дано прямое указание впускать только меня, Брину и тебя. Если что-то случится, мы успеем смыться. Я превращаюсь за доли секунды. Как думаешь, быстро Акорион придет к мысли, что лучше свалить, чем быть сожранным? – Хорошо. – Я улыбнулась. – Идем. Благо куртка валялась здесь же, я и не заметила, как Бастиан ее с меня снял. – Погоди! А ты не хочешь узнать, как прошло соревнование и кто победил? – Плевать. Как бы то ни было, я уже давно получил все, что хотел от этого соревнования. – Так нельзя. Ребята старались. Нельзя их бросить. И впереди еще нейтрализация. – А толку? – Бастиан раздосадованно махнул рукой. – Тебя на ней не будет, мы в численном меньшинстве. – Я буду, – вдруг сказала я. Бастиан удивленно обернулся. – Мне плевать, кто и что поймет обо мне. Я ввязалась в соревнование, и я буду соревноваться. Хочет Крост этого или нет. Он сам сказал, что, раз я выбрала тебя, я самостоятельная. Значит, нужно быть рядом с тем, кого выбрала. – Делл… – Мне нужна практика. Скоро соревнование превратится в войну, и я хочу хотя бы примерно представлять, с чем столкнусь, потому что даже если Кейман отчислит меня или… я не знаю, уговорит Сайлера лишить гражданства, я все равно окажусь на передовой и встречусь с Акорионом. Я хочу чему-то научиться. Защищать меня уже поздно. – На месте Акориона… Бастиан склонился к моим губам, и в комнате стало до ужаса жарко. – Я бы уже драпал отсюда как можно скорее. – Даже не знаю, – улыбнулась я, потянувшись в ответ на поцелуй, – хорошо, что ты не на его месте, или плохо. К тому, что нас увидят, я была готова. После трех довольно жестких падений тело неприятно ныло, но я старалась держаться как можно непринужденнее. Хотя от десятков любопытных взглядов было не по себе. Кто-то смотрел сочувственно, кто-то торжествуя, кто-то просто с любопытством. Правда, народ быстро терял интерес: драма закончилась, а гордые и несломленные девочки никого не интересуют. – Вывели на ничью, – довольный, но уставший Габриэл встретил нас в холле. – Парни у Бергена, празднуют. Было сложно, жаль, что вы ушли. Я, конечно, продул Ленарду почти всухую, хотя казалось: вот-вот – и… эх-х-х. Но Кристоф молодец, еле вывернулся и двинул Майлзу прямо в нос. Причем говорит, что случайно. Так что. Вы с нами? – Нет, нам надо в город, – ответил Бастиан. – Жаль. А то мы одновременно и с горя, и с радости. – Почему с горя? – удивилась я. – Ничья ж. Не всухую. – Так все равно общий счет проиграли. Две ничьих, одна победа, два проигрыша. На нейтрализации нам ничего не светит. – О, – Бастиан усмехнулся, – это вряд ли. Деллин весьма хороша в этом. – Правда? – Габриэл с сомнением на меня посмотрел. Я не удержалась и скорчила рожу, отчего водник покраснел и поспешил ретироваться. – Еще злишься? – спросил Бастиан. – А на меня? – Да просто из вредности. А может, и злюсь. Не знаю. Смотри, снова снег. Красиво. Невольно подумалось, что Акорион в чем-то был прав. Снег действительно скрыл всю мрачность места, где стояла школа, превратив мрачноватый старинный замок в снежную сказку. Если бы я умела рисовать, то непременно бы вдохновилась зимним пейзажем и бросилась к бумаге. Но раз уж таким талантом меня все же обделили, пришлось наслаждаться видом. И морозным чистым воздухом. И прогулкой без любопытных глаз и шепотков. Как же давно я не была в городе! Казалось, что целую вечность. Правда, прогуляться пешком, как раньше, не получилось: у ворот уже ждали три экипажа, Бастиана и охраны. – Вольные деньки закончились, – пояснил он. – Теперь без охраны выходить нельзя ни мне, ни тебе. Давай ты не будешь обижаться на это? – Не буду, – улыбнулась я. – Хорошо, потому что хоть ехать всего ничего, я успею… Он потянул меня к скамейке. И да, за всю дорогу я так и не смогла насладиться пейзажами. Зато насладилась поцелуями, ну и немного ласками, но с удовольствием от лезущих куда ни попадя рук Бастиана всегда рука об руку шли дурацкие страхи и неуверенность. А сейчас мы вообще направлялись в его дом. Обида и тоска по неслучившемуся родительско-детскому счастью с Кростом сменилась типично девичьей паникой на тему секса и сопутствующих. А что делать? А зелье точно работает? А я вся в синяках, и, наверное, это не очень эстетично выглядит. – Шторм! – Бастиан помахал передо мной рукой. – Ты куда? Вернись ко мне. Мне больше нравилось, как ты стонала. Я покраснела и отодвинулась, пригладив волосы. Экипаж подъезжал к городу, сбавлял скорость, чтобы маневрировать на узких центральных улочках. Интересно, неужели нам даже нельзя пройтись по улицам из соображений безопасности? В последний раз я была здесь при не самых приятных событиях. При виде холла и лестницы на второй этаж, возле которой мы нашли ящик с драконьим сердцем и портал на Землю, по коже пошел мороз. Но добрый десяток охранников-огневиков, проверявших дом, и еще трое, вышедших нам навстречу, слегка успокоили. Потом я вспомнила погибшего Рана Уэста, поняла, что голова сейчас взорвется, и решила проблему радикально: перестала думать сразу и обо всем. Только нетерпеливо ждала, когда гвалт в доме стихнет и мы останемся одни.