Лорелей была на год старше, поточные занятия с нами не посещала, а поскольку я безвылазно сидела в комнате, увидеть их с Аннабет смогла бы только после каникул. И вот Брина ошарашила новостью. – Погоди, а почему Лорелей приняла Аннабет в компанию? Ее корежило как одержимую перед экзорцистом, едва приближался кто-то не ее круга. – А помнишь ту журналистку из города, у которой на подхвате Аннабет работает? Лорелей ее закадычная подружка. Вот и думай, что Аннабет сливает Лорелей и в газеты. – Но пока обо мне, Бастиане и происходящем в школе не было публикаций. Аннабет не станет никому вредить, она же не сволочь… – Вот именно. Пока не было. – Леди, – магистр остановился рядом с нами, – у вас какие-то проблемы? Или вы так бурно обсуждаете увиденное в зеркале? – Извините, – тут же выпрямилась я. Но Брину мелочи жизни не смущали. Она все еще была ди Файр и умело пользовалась привлекательностью вкупе с репутацией. Накрутила локон на пальчик и растерянно улыбнулась немолодому, но добродушному магистру. – Ой, как хорошо, что вы подошли. Я как раз спрашивала у Деллин, что может значить увиденное в зеркале. Знаете, магистр, мне кажется, мое изображение там намного более тусклое. Это плохой знак? Магистру даже пришлось надеть очки, чтобы всмотреться в идеальное отражение улыбающейся Брины. Улучив момент, когда преподаватель отвернулся, подруга скорчила веселую рожу. Я повернулась к своему зеркалу и попыталась настроиться на предсказания. Все как учили на теории: сосредоточиться на настоящем, чтобы увидеть будущее. Нельзя абстрактно поинтересоваться «сколько мне жить осталось», светлая магия – не кукушка. Только будущее, связанное с текущими переживаниями, может быть приоткрыто магией. Но я как-то не была уверена, что хочу видеть это будущее. – Зажгите свечу. Свет погас, аудитория погрузилась во мрак. Все зашуршали браслетами: доставали крупицы огня, чтобы зажечь свечи, стоявшие перед зеркалами. – Разотрите крупицу и смотрите. Даже если вам кажется, что это бессмысленно, просто очистите голову от всего и смотрите. Я и смотрела. На резкие пляшущие тени от разгоревшейся свечи, на свое отражение в зеркале. Немного искаженное рефлексами и отблесками от чужих свечей и зеркал, но все же привычное. Даже симпатичное. Показалось, за полтора года в школе я изменилась, но в чем именно, вряд ли смогла бы сказать. Волосы, что ли, стали темнее? Или наоборот, дома выгорали на солнце, а здесь… Я едва удержалась от изумленного вздоха. Волосы в отражении не стали темнее, они превратились в иссиня-черные, как смола! Густые, блестящие и тяжелые кудри. Я даже скосила глаза на собственную косу, но поверх лацкана пиджака лежала обычная каштановая прядь. Когда я подняла взгляд снова на зеркало, изображение мне подмигнуло. Оцепенев, я смотрела, как хихикает Таара в зеркале, как прикладывает палец к ярко-красным губам и медленно отходит, позволяя увидеть обстановку сокровищницы. Богиня закружилась среди витрин, беззвучно рассмеялась, а потом поманила меня пальцем. Я вдруг узнала в витрине, возле которой она стояла, тот самый шкаф с ящиком, который так и не дал открыть Акорион. Сердце забилось чаще, я склонилась к зеркалу, молясь, чтобы она же открыла его, но увы. – Адептка Шторм? – Магистр подошел так бесшумно, что я вздрогнула. – Начнем с вас. Опишите, что видите в зеркале. – Ничего, – поспешно ответила я. – Извините, пока ничего. Я попробую еще раз. – Адептка Шторм, я не смогу ничему научить вас, если вы не позволите. Я преподаю с тех времен, когда вы еще не родились. Да и этой школы не существовало. И могу определить, кто ничего не видит, а кому все же приоткрылись тайны зеркал. Итак? – Ну… – Я вздохнула и решила для разнообразия сказать правду. – Там я. Но… такая, какой мне бы не хотелось стать. – Эта вы – всего лишь образ, взятый из страхов, или же когда-то вы уже были такой? – Была. Давно. – И не хотите возвращаться. Покачала головой. Зеркало сейчас было лишь зеркалом, от окошка в мир Таары не осталось и следа. – Что ж, порой истинные предсказания очень сложно отличить от навязчивых мыслей. Мы все чего-то боимся, и если обычные страхи – высоты, огня, насекомых – мы можем легко отделить от прочих, то страхи глубинные влияют в том числе на интуицию мага. И, надо сказать, очень мешают в работе. С подобными вещами нужно справляться. Ни одно будущее, увиденное даже самым сильным провидцем, не предопределено. И чтобы не стать, – он ткнул пальцем в мое зеркало, – отражением, нужно научиться жить с ним. Жить с Таарой? Да это даже у директора не получилось! А я только учусь. – Принятие себя как неидеального человека – важная ступень в обучении мага. Вам придется смириться вот с чем: вы – не самые лучшие люди в этом мире. Народ недовольно заерзал и забурчал. – А чему вы так удивляетесь? Никогда не лгали? Не злились на близкого человека? Не обижали никого и не обижались сами? Не причиняли боль? Святых в этой школе нет! – отрезал магистр. – Чем раньше вы это поймете, тем быстрее перестанете бояться самих себя. Я не просто так привел вас именно к зеркалам. Зеркало – самый честный инструмент предсказателя, потому что даже заглянув самому себе в глаза, можно понять очень многое. Вот с этим отражением, которое вы видите, вам жить. Со всеми его возможными – я подчеркиваю, только возможными – изменениями. До тех пор, пока вы смотрите на отражение, а не на то, о чем оно говорит, – вы зациклены на себе. – И на секущихся кончиках, – тихо добавила Брина. О чем сказало отражение Таары? Помимо того, что мерзко мне подмигнуло, будто пообещав непременно устроить веселую жизнь. Напомнило о сокровищнице, о шкафчике, куда Акорион не разрешил залезть. Что он там хранит? И как бы это выяснить? Свеча перед моим зеркалом вдруг потухла. А следом и остальные. В чертах отражения, которое смотрело, усмехаясь, проступили звериные черты – и по аудитории вдруг прокатился дикий, безумный смех. От него кровь стыла в жилах. – Спокойно, господа! – крикнул магистр. По его хлопку вспыхнул верхний свет, и народ начал жмуриться и отворачиваться. – Что ж, чья бы ни была это шутка, пусть знает, что она не удалась. При этом он так внимательно смотрел на меня, что невольно подумалось: а ведь он маг-предсказатель. И с каким бы скепсисом я ни смотрела на этот предмет, дар заглядывать в будущее у него от природы, два ряда белоснежных бусин на браслете не дадут соврать. – Деллин, задержитесь, пожалуйста, после того, как напишете отчет по практической работе. – Чего это он? – шепнула Брина. – Думает, это ты так пошутила? – Не знаю. Слушай, можешь подождать меня у входа? Есть разговор. Всем так не терпелось сбежать с пары, что отчеты сдали буквально за десять минут. На самом деле немногочисленные пары светлых магистров все любили: они часто отпускали пораньше. Если быстренько сверну разговор, успею накапать на мозг Брине по просьбе ее братика и вернуться под арест прежде, чем Кейман напомнит о нем. – Деллин, вы в порядке? – Да, магистр, все хорошо. – Я не обидел вас, заставив рассказать об отражении? – Нет, это же школьное задание. – Я просто хотел удостовериться, что все хорошо. И подумайте над тем, что я сказал. Мне кажется, вас сбивает ваше… мм-м… отражение. Научитесь с ним жить. – Я попробую, – вымученно улыбнулась я и, дождавшись кивка магистра, пулей вылетела из аудитории, чувствуя в руках странную слабость. – Чего он хотел? – флегматично поинтересовалась Брина. – Как и все остальные. Воспитывал, – отмахнулась я. – Идем в комнату отдыха, поболтаем. Брина плелась за мной неохотно, но куда ей было деваться? Разговор неизбежен, а если бы она сейчас стремглав рванула к выходу, я бы с нее точно не слезла. – Я хочу знать, что с тобой происходит. – Ты? – И твой брат. – Вы об этом в лесу шушукались? Серьезно? Я надеялась на более интересные подробности. Вы хотя бы целовались? Слушай, а я как-то забыла, ты вообще когда-нибудь… – Брина! – не выдержала я. – Хватит уже. Потом расспросишь обо мне, своем брате и нашем богатом опыте. Сделай милость, расскажи мне, что с тобой. Ты забила на учебу, выглядишь так же, как я, когда не сплю неделями. И? – Говоришь как моя мать. – Брина поморщилась. – Со мной все в порядке. Подумаешь, пару схватила. Я не забила на учебу. Просто… оказалась не готова к такой программе. В Школе Огня, знаешь ли, проще. – А не спишь почему? – Сплю. Урывками. Соседка постоянно трахается со своим парнем так, что трясутся стены. До середины ночи я учу, а после – слушаю их бурную личную жизнь. – Складно-то как. И почему Бастиан аж со мной решил поговорить? Потому что ты стесняешься рассказать ему о любвеобильной соседке? – Хорошо! – сквозь зубы рыкнула подруга. – Я расскажу. Если ты пообещаешь не говорить Бастиану. – Брина! – Что?! Демоны, Делл! Он мой брат, но не мой хозяин, неужели я не имею права на секреты? – Имеешь, – пришлось признать мне. – Но ты ведь можешь его понять. Бастиан чуть не погиб, он нервничает, что ты отдалилась. – Он сам отдалился! Превратился из огненного короля в какого-то ледяного. Не хочет меня слушать, решает, куда и с кем мне ходить. Я недавно… мама прислала письмо, а завхоз перепутал и мое отнес ему, а брата – мне. Мы же оба Ди Файр Б. Она убеждает его в том, что нам нужен еще и союз с водниками. Дескать, король в родне – это хорошо, но вот Арен Уотерторн – симпатичный холостой мужчина. И что мне, счастливой ходить?! – Арен Уотерторн? Боги, Брина, она что, тебя ненавидит? – Она любит только репутацию и власть. Бастиан в ее глазах любимый сынок, но уж очень неопытный, ему же нужны союзники, которых обеспечивать иначе как через мою постель вообще нельзя! – Ладно, не шуми. Ты говорила с Бастианом? – Нет. – Брина покачала головой. – Я сожгла письмо и малодушно надеюсь, что мама забудет. А послезавтра каникулы, что-нибудь придумаю. Но на показ я не пойду. Не обижайся, Делл, я бы с удовольствием взглянула на тебя, но Уотерторн шоу не пропустит, а если и мама заявится… в общем, я не хочу раздувать скандал. И ты не говори брату! – Но…