– Вот уже триста лет магистры, фиксирующие иллюзии и производящие их, – это самые значительные люди в любом государстве. И у них практически полная вседозволенность. В нашем Благоярске всего лишь трое фикси да четверо прокси, и мы прекрасно поняли, на кого тебе не повезло напороться… – Не повезло? – уточнил я. – Без вариантов? – Угу… И нам тоже не повезло… Это уныние и пораженческие настроения меня изрядно разозлили: – А мне показалось, что некоторая справедливость в государстве всё-таки существует! В городе масса нормальных и порядочных людей. Многие с оружием. То есть защищаться умеют. Неужели они не встанут грудью против такой жуткой несправедливости? Ведь подобное недопустимо! Сегодня девушку Найкиссу пытались изнасиловать, а меня к крокодилам бросить, а завтра ваших дочерей обесчестят, а вас заставят при этом свечку держать. А если кто слово против скажет, его с навозом смешают. Так, что ли?! Последовавшие ответы меня морально убили: – А что делать, Слав? – Всё в дланях богов наших… Глава 9 Беги, Слав, беги! Странный этот мир! Пусть я не всё о нём знаю, но в любом случае существование разных фикси-прокси и роль их в обществе вызывают крайнее недоумение. Даже у нас на Земле могущественные банкиры или верховные мафиози, ведущие себя часто безнаказанно и крайне нагло, придерживаются всё-таки каких-то правил приличия и норм общественного поведения. Иначе всё равно им не увернуться от пули или от ножа какого-нибудь мстителя. Ну а такие людоеды, как Мын Сын Ын, Жан Бокасса и Пол Пот, всё-таки остаются исключениями. И то упомянутые диктаторы обязательно придают некую политическую окраску своим звериным выходкам. Мол, так звёзды сложились, иначе к победе социализма не дойти. Естественно, что с моей стороны последовали многочисленные вопросы. Не верилось, что для подобных ублюдков нет никакого наказания. В самом деле оказалось, что наказание есть! К тому же невероятно страшное: штраф. И то следовало вначале доказать полную умышленную виновность магистра, собрать кучу свидетельств и заключений экспертизы и доказать особую важность убитого человека для империи. Если вред наносился неумышленно или в интересах безопасности империи, никакого следствия даже не проводилось. Хватало устного заявления фикси-прокси, что данный человек хотел его убить. Или замышлял зло. Или просто выглядел подозрительно. А всё почему? По той простой причине, что любой магистр (в зависимости от уровня его силы) заменял собой боевое воинское подразделение в ранге полка, дивизии или армии. То есть мог воевать в случае войны и уничтожать армии неприятеля. Или противостоять себе подобным личностям в рядах противника. А посему у себя в державе они являлись неподсудными персонами. Даже бо́льшую имели неприкосновенность, чем сам император и члены его семьи. Правда, и сами императоры избирались раз в семь лет из числа семей, где подобный дар имелся хотя бы у двух поколений подряд. Но об этом нюансе я выведал чуточку позже. Вот такая петрушка… узнав о которой, мне тут же захотелось немедленно оказаться у перехода на опушке Змеиного леса и как можно быстрей вернуться на свою Землю. Скорей всего, так и следовало поступить: встать, сказать спасибо, выяснить у тёток нужное направление и бегом, словно после команды грозного маршала на марш-бросок. Замешкался… Подвело любопытство… Я попытался напоследок задать самые животрепещущие для меня вопросы, касающиеся здешнего мира. Иначе не простил бы себе упущение последнего шанса. Да и казалось, что успею: ночь впереди ещё длинная. Конечно, Палия и Герена сильно удивлялись полярности моих вопросов. Местные жители знали ответы на них с самого детства. Но отвечали чётко, без мычания или продолжительных раздумий. Хоть на некоторые так и не смогли ответить. Но в любом случае общая картина здешнего мира для меня резко и намного расширилась. А всё кратко звучало так: – Благоярск – второй город по величине и по значимости в империи Великая Скифия. Пролива Беринга не существует. Аляска – благодатный и цветущий сад. Именно там существует широкая дорога с материков индейцев на материк Евразии. Здешняя империя – чуть ли не самая сильная в мире благодаря наибольшим земельным пространствам, количеству населения в четыреста двадцать миллионов и общему количеству фикси-прокси: чуть больше полутора сотен. У тех же египтян, покоривших почти всю Африку, сто тридцать с небольшим. У империи Инков – сто сорок. У Иберийской империи – сто двадцать. Полюса холода находятся чуть южнее Гренландии и чуть южнее Австралии. Это если всё объяснять и оперировать географическими названиями моего родного мира. Но многие топографические обозначения не совпадали. Зато очертания материков и большинства островов оказались совершенно идентичны. Это я понял по иллюстрациям в разных журналах, календарях и каких-то гороскопах, коих оказались в стражницкой солидные стопки. Ну и главный вывод удалось сделать самостоятельно и довольно быстро: в данном мире, очень похожем на мой родной, ось вращения планеты оказалась значительно изменённой. Или оставалась в прежних, изначальных параметрах со времён палеолита. Ведь и у нас имелась теория, утверждаемая многими учёными на Земле, что наша планета изменила ось вращения после какой-то катастрофы. Получается, что здешней катастрофы не было? Именно на попытках выяснить этот исторический момент наш научный симпозиум, состоящий из вопросов и ответов, оказался прерван самым брутальным образом. По окнам помещения прошёлся яркий луч автомобильных фар. Подскочившая к окну Палия присмотрелась и сразу заголосила: – Имперская стража! Две машины! Ой, быть беде!.. – Надо Вячеслава спрятать! – задёргалась вскочившая на ноги Герена. – Нет! Найдут! – сразу осекла её напарница. – Выводи его задами. Покажи, куда бежать меж сараев. Пусть уходит по ручью! – и уже бросившись ко мне, протягивая куртку, свитер и остальную одежду, настоятельно стала твердить: – Мы тебя не видели и не знаем! Если поймают – ты выбрался по столбам сам. Беги! Переоденешься уже в лесу! Естественно, у меня и мысли не мелькнуло спорить или как-то торговаться со своей спасительницей. Как я прекрасно понимал, этот подлый фикси по имени Клюннер в порыве своей низменной мстительности и тёток не пощадит. С его-то возможностями и привилегиями! Так что лучше будет для всех, если меня сочтут съеденным крокодилами. Ведь не просто так сюда местная полиция высшего ранга примчалась. Могло прозвучать обвинение, что я похитил телохранителей этого урода и убил их. Или что там ещё эта тварь прыщавая придумала, чтобы обвинить неугодного ему человека? Бежал изо всех сил, проклиная спадающие с ног тапочки, полную темень вокруг и мешающий ворох одежды в руках. Как только не падал на каждом шагу? Да не переломал себе руки-ноги? Мог и без глаз остаться, наткнувшись пару раз на ветки какого-то кустарника. Скорей всего, меня выручал слабый отблеск от поверхности мелкого ручья, впадающего в перестроенное под ферму озеро. Именно по этому отблеску и ориентировался, добираясь к лесу. И уже на опушке, потеряв обе тапки, вынужденно остановился для облачения в свои одёжки. При этом оказался чуть выше покинутой местности и смог рассмотреть, что же творилось на ферме. Судя по количеству фонарей, там человек двадцать копошилось, производя не только обыск в самих помещениях. Ещё и в месте моего падения в болото уже покачивалась некая конструкция в виде понтонной секции, с палубы которой баграми пытались выловить нечто из грязной жижи. Но самое главное, что лая собак не слышно: значит, по моему следу с ищейками не пойдут. «А ведь при таком старании могут что-то и найти! – распереживался я, присматриваясь к копошению в районе дощатого настила. – Те же куски одежды или обувь… Посчитают, прикинут хобот к носу и сообразят, что одного куска мяса не хватает. После чего возьмут тёток за горло, и те во всём сознаются… Или не сознаются?… Судя по сложившемуся впечатлению, женщины они правильные, понимающие и упорные. Сами настаивали, что молчать надо как партизанам. Но ещё больше беспокоит другой вопрос: зачем этот Клюнер поднял такую шумиху вокруг меня?» Рассуждая логически и учитывая гнилую душонку прыщавого фикси, ему ведь только и следовало, что промолчать о случившейся трагедии с телохранителями. Наверняка он думает, что от меня ничего не осталось, как и отсутствие свидетелей его порадовало. Или он засомневался из-за грозного окрика и выстрела сторожа? И решил обелить своё имя со стопроцентной гарантией? Потому что иного объяснения случившегося приезда имперской стражи найти не получалось. Жаль, что подслушать сейчас нельзя переговоры между служивыми из этой самой имперской стражи. Уж они точно с недовольным ворчанием работают на вонючем болоте, поминая недобрыми словами того, кто их заставил копаться в этой жиже на ночь глядя. А может, и проклинают? Я бы и сам наслал какое-нибудь убойное проклятие на виновника всех этих неприятностей. Если бы умел… Натянул на себя влажную одежду, напялил свитер – быстрей высохнет. Втиснул ноги во влажные ботинки. И ещё раз внимательно присмотрелся к мельтешению огней на болоте. Эх, бинокль бы сейчас, да с инфракрасной подсветкой! А так издалека никакие детали не просматривались. Да и долго стоять на месте нельзя. Вдруг уже мои следы нашли? Ту же бутылку на столе, к примеру! Припёрли тёток к стене, те и выдали правду о моей живучести. И уже сейчас по моему следу побегут тренированные и настойчивые служаки. Так что опять я развернулся и двинулся в путь. Хотел вначале идти вдоль лесной опушки, но тучки к тому времени на ночном небе разошлись, и добрая половинка луны вполне прилично осветила все препятствия. Или это мои глаза так привыкли к темноте? Но теперь я уже не боялся провалиться в какую-нибудь берлогу и уверенно двинулся в глубину лесного массива. Кстати, сознание вовремя напомнило, что я совершенно не знаком со здешней фауной. Как бы на каких-нибудь волков не нарваться. Коль есть здесь крокодилы, то почему бы и медведям не вести хищнический образ жизни? Поэтому стал присматриваться тщательнее и вскоре отыскал крепкую, сучковатую палку, с которой почувствовал уверенность в завтрашнем дне. Как говорится… Да и прощупать перед собой проблемное место, укрытое высокой травой, всё-таки лучше палкой, чем собственными конечностями. Так и шёл, довольно-таки бодро, остановившись только пару раз на прогалинах да внимательно присматриваясь к ночному светилу. Вроде точно такая же луна, как и в моём мире. Жёлтая. Круглая. И пятна той же формы и на тех же местах. Вроде бы… Всё-таки селенологом себя я никогда не считал. Час двигался вполне интенсивно и быстро. Старался идти по прямой, фиксируя хоть какие-то значительные ориентиры. Ну и заблудиться я не боялся: если не пройду лес насквозь, то утром вернусь по своим следам к опушке, а уже там определюсь, в какой стороне Благоярск находится. Зато отлично согрелся, высушил на себе одежду и понял, что пора готовиться к ночлегу. А для этого следовало подыскать удобное и безопасное место. Зверья пока не встречал, да и волчьего завывания не слышно. Но вот просто так взять и улечься под кустиком инстинкт самосохранения не позволил. Словно по заказу лес стал ещё больше меняться. Если раньше валуны и обломки скал среди толстенных стволов попадались редко, то теперь они пошли небольшими россыпями. Вот в одну из таких россыпей я и забрался. Узкая щель завершалась небольшим, словно рукотворным, пространством. Усевшись там внутри и выставив наружу своё импровизированное оружие, можно было отбиться от любого хищника. Точнее, от волка или какого-нибудь шакала. Потому что медведь не пролез бы при всём своём желании. Ну а зайцы… хм, нам не страшны! Но пока умащивался в найденной пещерке, меня удивили два аспекта. Первый: моя излишне чёткая зрячесть. Всё-таки щель над головой сомкнулась в нескольких метрах раньше, и луна мне никак не могла подсвечивать. Но я всё равно выемку в скале сумел рассмотреть отлично. С чего это вдруг мои глаза настолько «привыкли» к темноте? Или у меня в глазах появилась особая резкость после ударов, падений и переживаний? Второй аспект: в данной выемке оказалось неожиданно теплей, чем снаружи. Пришлось себе напоминать, что нахожусь в субтропиках: здесь вообще тепло, вернее жарко, растут пальмы с финиками. То есть ночевать можно где угодно и без опасения продрогнуть. Так что ничего иного в голову не пришло, как свалить всё на местный климат: «Днём солнце нагрело камень, вот он до сих пор и отдаёт повышенным теплом. Так что радуемся, блаженствуем и… засыпаем». С такими мыслями, улёгшись на куртке да подложив свитер под голову, я и уснул. Снилось нечто хорошее и приятное: какой-то флирт с желанной женщиной, попытки поцеловать её в плечико, в шейку… Волнительно! Жаль дальнейших подробностей не запомнил, и лицо дамы оставалось неузнанным… И по моим внутренним ощущениям проспал очень, ну очень долго. Может, и все десять часов. А может, и меньше?… Но в туалет приспичило серьёзно. Так что, просыпаясь от желания сходить по нужде, я был уверен, что настало утро и снаружи моего укрытия давно светло. Открыл глаза. В удивлении проморгался. Потёр глазные яблоки, массируя их и пытаясь понять, где это я? Потому что сумрачный, рассеянный свет вокруг меня присутствовал, а вот самого выхода, той самой расщелины между двумя скалами, не было! И куда он делся?! Как такое могло случиться?! Куда это я влип?! В запаниковавшем сознании только и проскочила нелепая мысль: «Замуровали, демоны!» Глава 10 Неожиданные находки Скорей всего, паника во мне возобладала по причине замкнутого пространства вокруг. И от понимания, что если меня «замуровали», то воздуха мне надолго не хватит. Но первые же непроизвольные движения направили мысли совсем в иную сторону. Потому что руки мои легко прошли сквозь стену из чуть светящегося камня. Причём ощущения при этом возникли весьма знакомые: точно такое же чудное сопротивление еле осязаемой материи, как при развоплощении здоровенного мужика. Того самого, который перекрыл тротуар для напуганной Найкиссы. И того самого, которого специально создал злокозненный фикси. Иначе говоря, меня кто-то, пока я спал, специально прикрыл почти неосязаемой иллюзией. Или как? Проверяя этот факт, я несколько раз потыкал палкой, а затем и руками в преграду. Она не исчезала! Уже решительней попытался её развеять, а потом и головой туда нырнул, желая поскорей вырваться из странной ловушки. Получилось! Высунулся по пояс в ту самую щель, по которой я сюда и забрался. Снаружи яркое, солнечное утро, почти день. Наверное, часов десять утра, если не одиннадцать. Щебечут птицы, жужжат пчёлки, шибает в нос аромат уже разогретых трав и даже эвкалипта. Задвинулся обратно в свой грот и стал исследовать неведомую преграду изнутри. И целиком наружу выбирался, и обратно умащивался, но чётко видимая голограмма сплошного камня никуда не девалась. Стойкая иллюзия? Особой длительности? И не рассеивается никоим образом? Тогда для чего она создана? Кто здесь прячется порой? Или это уникальная природная аномалия? Сродни тому самому месту, где меня перебросило из родного мира в этот? Ну да, иного объяснения не существовало. Если повезло наткнуться на одно чудо, то почему не бывать и второму чуду? А то и третьему? Особенно если учитывать существование здесь таких боевых колдунов-фокусников, как всякие фикси-прокси. Какие только варианты разум ни обсасывал, но все они казались неуместными, нежизнеспособными. Например: здесь находится место для уединения какого-нибудь отшельника, поклоняющегося богу леса. Или богу камня? Но в любом случае глупо так думать. Здесь ведь ни вещей, ни объедков, ни постороннего запаха. Вот и я плюнул заморачиваться над этой загадкой да и стал бочком выбираться из расщелины. Но если ночью я в неё забирался, упираясь руками в стенку слева, то сейчас двигался спиной к той самой стенке. При этом палку из руки не выпускал: мало ли что или кто меня ждёт снаружи? Именно палка и не дала моей руке полностью утонуть в стене, на которую опирался. Только пальцы протиснулись в уже знакомую структуру голограммы. «Что за чертовщина?! – мысленное восклицание ещё и несколько грубых словечек содержало, пока я, отдёрнув конечность, пялился на обычную скальную поверхность. – Ещё одно место для отшельника? – пошли потоком новые предположения. – Плацкарт? На второй полке? Только теперь иллюзия не поддаётся проникновению палки, а только живого тела?» Ну да, некая ниша скрывалась теперь на уровне чуть выше моих плеч. И вполне естественно, что совать туда руку, а тем более голову, казалось делом страшным и неуместным. А вдруг там внутри и в самом деле кто-то прячется? И что будет, рассмотри он мою появившуюся ладонь? Откусит?… Или дружески пожмёт?… Ха! Экспериментировать крайне не хотелось. «И опять очень странно! – пытался я сообразить. – Почему ночью я легко рассмотрел внутренности дальней ниши, а эту не заметил? Особенности лунной подсветки? И она кардинально отличается от подсветки моего мира?… Что-то тут не сходится… И спросить не у кого… И самому пальцами ощупывать страшно… Вдруг там внутри мясорубка?» Естественно, разум чётко утверждал: не может внутри скалы находиться готовая к немедленной работе мясорубка. А вот место пониже спины как-то странно сжималось и реагировало крайне нервно: «Вали отсюда! Оно тебе надо?!» Эх! Если бы голова всегда слушала мудрые подсказки снизу! Да и я тоже руководствовался только распоряжениями из собственной головешки. Стал осматриваться и анализировать. Стою на камне. Камень этот, скорей всего, свалился сверху, отколовшись от верхней кромки расщелины. Если бы не он, загадочная ниша находилась бы выше моей головы и я к ней вовек не прикоснулся бы. Камень лежит сравнительно недавно, ещё не успел явно обрасти мусором и паутиной. Может, год, может, полгода, но не меньше парочки месяцев. Значит, сюда не так часто гипотетический отшельник забирается? Или наоборот: это он специально камешек подложил, чтобы удобнее было забираться на верхнюю полку? И почему иллюзия прикрытия тупиковой ниши поддаётся проникновению палки, а эта не поддаётся? В итоге, поколебавшись минут пять, я стал аккуратно ощупывать податливое пространство и определять размеры диковинной находки. Она оказалась в ширину полтора метра и в высоту чуть ли не метр. А может, и выше, потому что дальше я не доставал. Старался вначале задействовать лишь подушечки пальцев, не рискуя собственным телом понапрасну. Но потом освоился, потерял страх и засунул левую руку по локоть, с дрожью ощупывая невидимое мне пространство. И вначале даже хмыкнул от разочарования. Обычная, шершавая поверхность из камня. Сколов от клиньев или среза от пилы не ощущается. Каких-либо предметов не нащупывается. Никто за пальцы не укусил. И руку не пожал в приветствии. Хотя… случись такое, я, наверное, тут и умер бы от инфаркта. Но если страхи мои оказались необоснованными, пришла пора и головой заглянуть за преграду и избавиться от снедающего меня любопытства. Даже загадал для себя: если за голограммой просто ниша и ничего нет, то мне сегодня сказочно повезёт и я вернусь домой уже к ночи. А если что-то есть, то…