Из дворца выходит Гермиона. Гермиона Мой золотом сияющий убор И пестрые одежды не видали Ахиллова дворца, и ими нас Не награждал Пелей… Лакедемона Они отрадный дар, и мой отец, Царь Менелай, приданого немало Со мной прислал. Вот отчего мне уст Речами вы не заградите, жены… И ты, раба, добытая копьем, Ты завладеть чертогом царским хочешь, Нас выбросив? Ты зельями жену Законную постылой мужу сделать И семена в ней погубить горишь? Ваш род хитер там, в Азии, я знаю, Но есть узда и нa коварных жен. Ни этот дом Фетиды, ни алтарный Ее огонь, ни храм не сберегут Тебя, жена, и ты умрешь. А если Спасти тебя иль смертный, или бог Какой-нибудь захочет, то придется, С гордынею расставшися, тебе Униженно и трепетно колени Мои обвить, полы мести, водою Проточною из урны золотой Мой дом кропить руке твоей придется. Давно пора припомнить, что за край Вокруг тебя; ни Гектора, ни свекра Приама нет с тобой. В Элладе ты… О, дикости предел… или несчастья… Делить постель рожденного царем, Которым муж убит, и кровь убийцы Переливать в детей… Иль весь таков Род варваров, где с дочерью отец, Сын с матерью мешается, и с братом Сестра живет, и кровь мечи багрит У близких, а закон не прекословит?.. Нет, не вводи к нам этого!.. У нас Не принято, чтоб дышло разделяло Двух жен царя, и если дома мир Кто соблюсти желает, тем Киприды Довольно и одной для глаз и ложа… Корифей Да, женщинам дележ не по душе, А если он на ложе, – и подавно. Андромаха Увы! Увы! О, молодость пощады не дает[4], Когда она задумала обидеть. Боюсь: слова рабыни, пусть они И истиной сияют, ты отвергнешь. И одолеть боюсь тебя: одно От торжества нам горе. Не выносят Надменные от слабых, госпожа, Слов истины победных… Но в измене Самой себе меня не уличат. О, если бы ты, юная, открыла Мне тайну победить тебя сама!.. Иль Троя Спарты больше? Иль спартанки Счастливей я? Свободнее ее?