Корифей О, что с тобой, старик… Ты зашатался… Но поддержись! Пелей Пелея больше нет, Нет голоса, и в землю сходит тело… Вестник Все ж выслушай. Коль хочешь отомстить За павшего, не надо падать духом. Пелей О, жребий! На последних ступенях Той лестницы[18], которую прошел я, В железные объятия твои Я вновь попал. Скажи, как умер сына Единого единый сын, мой внук? И тяжелы слова, а слов я жажду. Вестник Три золотых пути на небесах Уж совершило солнце, – все насытить Мы не могли жилищем Феба глаз… А в воздухе уж подозренья спели, И жители священной той земли То здесь, то там кругами собирались. Их обходил Атридов сын, и речь Враждебную шептал поочередно Дельфийцам он: “Смотрите, – говорил, — Не странно ли, что этот муж вторично Является и злата полный храм, Сокровища вселенной, вновь обходит? Он был тогда, поверьте, и теперь Затем лишь здесь он, чтоб ограбить бога”. И шепот злой по городу пошел. Старейшины поспешно совещанье Устроили, и те, кому надзор Принадлежал над храмом, в колоннадах Расставили особых сторожей. Мы между тем овец, в парнасских[19] рощах Упитанных, не ведая грозы, Перед собой пустив, очаг пифийский Толпою обступили – и друзья Дельфийские тут были, и волхвов Сонм Фебовых. Из них в то время кто-то Царя спросил: “О юноша, о чем Мы для тебя молить должны? Какое Желание ведет тебя?” А царь Ответил им: “Я заплатить явился За старую ошибку; бога я К ответу звал за смерть отца – и каюсь”. Тогда открылось нам, чего Орест Коварною своей добился речью О замыслах Неоптолема злых. Наш господин – уж жертва догорала — Переступил порог высокий храма, Чтоб помолиться Фебу пред самим Священным прорицалищем. Но, тенью Прикрытая лавровой, там толпа С мечами затаилась, и Орест Среди нее, как дух… И вот, покуда,