– Убивая их, вы убиваете не просто инопланетную форму жизни. Вы стираете память обо всех разумных существах, когда-либо попадавших в этот океан. – К несчастью, это и требуется. Вейр бросил колбу в воду. Стекляшка было погрузилась, но выскочила обратно и закачалась на поверхности. Ее мгновенно облепили серо-зеленые микроорганизмы. Точно слизь, они поползли вверх по стенкам колбы, исследуя и растворяя. На проникновение сквозь миллиметровый слой обычного стекла жонглерам понадобится не больше получаса… Правда, Наки догадывалась, что это не обычное стекло, что оно должно лопнуть гораздо раньше. Она метнулась за пульт управления и рывком бросила катер вперед. Поравнялась с лодкой Вейра, и колба оказалась между ними. Очень осторожно, чтобы кораблики, не приведи небо, не сошлись бортами, она заглушила мотор и перегнулась через край, так далеко, как только могла, не рискуя выпасть. Кончики пальцев мазнули по стеклу. Вот зараза! Никак не получалось ухватить колбу за горлышко. Она попробовала снова, но добилась лишь того, что колба отплыла дальше, и ее стало не достать, сколько ни старайся. Вейр равнодушно наблюдал. Тогда Наки соскользнула в воду. Микроорганизмы тут же прилипли к носу и подбородку, в ноздри ударила омерзительная вонь. Страх мешал двигаться, грозил утопить. Она погрузилась в океан впервые после смерти Мины. Она аккуратно взяла колбу за горлышко, так нежно, словно дотрагивалась до яйца редкой птицы. На стекле были заметны следы разложения. Местами оно приобрело пористую структуру. Наки подняла колбу, показывая Вейру. – Я вас остановила, Рафаэль. – А вы упорная. – Не в упорстве дело. Тут моя сестра. Тут, в океане. И я не позволю вам отнять ее у меня. Вейр сунул руку в карман и достал другую колбу. Прочь от узла они отправились на катере Наки. Колбу с отравой Вейр по-прежнему держал в руке. Он до сих пор ее не бросил, хотя мог это сделать в любой момент. Да, сейчас они находились далеко от всех узлов, но ведь океанская вода разнесет заразу широко и та рано или поздно доберется до жонглеров… Наки открыла водонепроницаемый рундук, отодвинула в сторону лежавшие внутри ракетницу и аптечку первой помощи. Осторожно положила рядом колбу, извлеченную из океана, и с ужасом увидела, что стекло треснуло, рассыпалось крошевом, в котором смешались осколки и крохотные черные хрусталики неправильной формы, походившие на кусочки жженого сахара. Если катер вдруг затонет, океан со временем сумеет растворить рундук, а тогда его роковое содержимое окажется в воде. Поджечь крошево из ракетницы? Нет, отрава может разлететься по ветру. Будем надеяться, что у этого токсина ограниченный срок жизни во внешней среде. А если нет?.. Вейр продолжал лелеять свою колбу. Что-то из того, о чем говорила Наки, его, похоже, зацепило. – Ваша сестра там?.. – Обычная история, – ответила Наки. – Мина была конформалом. Океан поглотил ее целиком, а не просто скопировал нейронные структуры. Она стала его призом. – По-вашему, она все еще там, в воде? И даже мыслит? – Я предпочитаю в это верить. Кроме того, среди пловцов ходит множество баек насчет конформалов – мол, те сохраняют себя почти цельными, несмотря на обстоятельства. – Байки меня не переубедят, Наки. Вы можете подтвердить, что другие пловцы встречались в океане именно с Миной? – Нет, – негромко признала Наки, понимая, что лгать бессмысленно, Вейр наверняка распознает любую ложь. – Но это не доказательство. Они ведь могли ее не узнать… – А вы сами? Вы пытались погружаться? – Корпус пловцов никогда бы мне не разрешил… – Я спрашиваю о другом. Вы погружались? – Однажды. – И что случилось? – Тот раз можно не считать. В том погружении Мина погибла. – Наки помедлила, а затем коротко пересказала Вейру события той ночи. – Спрайты, кстати, вели себя куда оживленнее, чем обычно. Мы списали это на совпадение… – Думаю, вы ошибались. Наки промолчала, сосредоточилась на управлении катером, предоставив Вейру возможность собраться с мыслями и как следует все обдумать. Перед катером расстилался открытый океан: куда ни правь, через несколько часов все равно наткнешься на жонглерский узел. – Все началось с «Нечестивого пеликана», столетие назад, – заговорил Вейр. – На его борту был мужчина с Сиона. Когда звездолет сделал остановку в вашей системе, этот сионец спустился на поверхность Бирюзы и искупался в океане. Он вступил в контакт с жонглерами и сильно заинтересовался. Опыт второго купания был еще… познавательнее. А на третий раз океан его унес. Этот сионец – звали его, к слову, Ормазд – был конформалом, как и ваша сестра. – Я о нем не слышала. – Уверяю вас, на родной планете он успел прославиться. Этот Ормазд был тираном, он бежал, когда на Сионе началась революция. Сам он к власти пробивался обманом и насилием, не брезговал сжигать дома своих конкурентов вместе со всеми, кто находился внутри… Когда началось восстание, он с горсткой приближенных едва успел укрыться на борту «Пеликана» и покинуть Сион. – Этот ваш Ормазд умер здесь? – Он – да, а вот его приспешники уцелели и добрались до Хейвена, где принялись пересказывать эту историю на всех углах и вербовать новых сторонников. Не имело значения, что Ормазд погиб. Это даже оказалось к лучшему. Утверждали, что он через смерть обрел святость. Такую фигуру следовало почитать, и в итоге политическое движение преобразилось в религиозный культ. Фонд «Вахишта» – лишь прикрытие для секты ормаздистов. Наки поразмыслила над всем этим, а затем спросила: – При чем тут Амеша? – Она дочь Ормазда. Хочет вернуть своего отца. На горизонте сверкнула розоватая вспышка. Мгновение спустя полыхнула другая, примерно там же. – Она хочет слиться с ним сознаниями? – Не только, – ответил Вейр. – Хочет принять его, усвоить его нейронные структуры. Они все этого хотят. Им нужно, чтобы жонглеры имплантировали нейрослепок Ормазда всем последователям культа. Тогда все культисты станут как он. Известно, что этого можно добиться, если поднести подходящие дары. Я такого допустить не могу. Наки замешкалась, подбирая слова, осознавая, что малейшая ошибка с ее стороны заставит Вейра разжать пальцы и уронить колбу в воду. Да, разок ей удалось ему помешать, но он наверняка не позволит подобному произойти снова. Ему достаточно пошевелить рукой, и отрава попадет в океан. И тогда конец. Погибнет все, что она знала с детства, все, ради чего жила. – У них всего девятнадцать человек… Вейр невесело рассмеялся: – Боюсь, немного больше. Включите приемник, послушайте, что передают в новостях. Наки послушно пробежала пальцами по панели управления катером. Засветился экранчик посреди панели, принимавший телевизионную картинку со спутника. Наки стала переключать каналы. Большинство не работало, вдобавок, по-видимому, вышла из строя официальная сеть Совета, личные сообщения не поступали. Впору заподозрить, что и со спутниками не все в порядке… Наконец ей удалось поймать слабые сигналы от ближайших городов. В этих передачах проскальзывало отчаяние, как будто люди опасались, что их вот-вот заставят умолкнуть. Вейр устало кивнул – дескать, ничего другого он и не ожидал. За последние шесть часов «Голос вечера» выпустил с десяток челноков, и на борту каждого обнаружились вооруженные культисты. Челноки атаковали крупнейшие города планеты и поселения на атоллах, требуя безоговорочного повиновения. Три города обрушились в океан, когда их вакуумные баки поразили лучевым оружием. Выживших не было. Прочие города пока держались, но во многих вспыхнули пожары. Экранчик показывал, как люди прыгают в воду, объятые пламенем, летят вниз огненными искрами. Некоторые города предпочли сдаться и теперь находились во власти культистов. Из этих городов сигналов не поступало. Вот и настал конец мира… К собственному изумлению, Наки не залилась слезами, не ощутила нутром – так, кажется, говорят? – неизбывную горечь утраты. Нет, в ней зрело отрицание, нежелание мириться со случившимся. Еще утром все было спокойно, неприятности доставлял один-единственный инопланетянин… – Там, наверху, их десятки тысяч, – прибавил Вейр. – Мы с вами наблюдаем высадку передовых частей. Рука неожиданно зачесалась ближе к локтю, и Наки потерла это место. Обгорела, что ли, на солнце? – Моро замешан? – Капитан Моро – марионетка. В полном смысле слова. Им управляли с орбиты, дистанционно. Культисты перебили ультра и захватили корабль… – Рафаэль, почему вы не рассказали нам все раньше? – Я не мог рисковать. Кроме меня, никому из противников культа не удалось пробраться на борт «Голоса вечера». Попытайся я предупредить власти Бирюзы об опасности… Ну, сами прикиньте, каков был бы результат. Скорее всего, мне бы попросту не поверили, а культисты нашли бы способ меня заткнуть, пока я не сорвал их планы. Причем они все равно бы напали на вас. Единственный свой шанс я видел в уничтожении океана: сделать так, чтобы нападение лишилось смысла. Да, культисты крушили бы ваши города, но своей конечной цели – воссоединения со святым мучеником – они бы не добились. – Вейр подался вперед. – Вы понимаете меня, Наки? «Голос вечера» – это лишь первая ласточка. За ним с Хейвена прилетят другие корабли. А ваш океан будет покорно воспроизводить тиранов и деспотов. – Зачем же они медлили, если настолько превосходят нас в технике? – Они меня не раскрыли, поэтому решили потратить несколько недель на полевую разведку. Им хотелось узнать как можно больше о Бирюзе и жонглерах, прежде чем приступать к операции. Они жестоки, но неразумными их не назовешь. Для них важно осуществить захват с хирургической точностью. – Было важно, – поправила Наки. – А теперь? – Они готовы мириться с тем, что их планы частично нарушились. – Вейр небрежно перекинул колбу с отравой из одной руки в другую, и беззаботность этого движения заставила Наки мысленно поежиться. – Но они не отступят, уверяю вас. Крейн не станет миндальничать. Вы же видели вспышки? Точечные удары, ракеты с антиматерией. Внутреннюю лагуну Рва стерилизовали, чтобы не допустить распространения моего состава. Когда нас с вами засекут, еще одной ракеты точно не пожалеют. – Их злодеяния не дают вам права губить наш океан. – Я не ищу оправданий, Наки. Это необходимо сделать. Тут на горизонте что-то блеснуло, медленно перемещаясь в направлении с востока на запад. – Челнок, – сказал Вейр. – По наши души. Наки снова почесала руку. Кожа словно обесцвечивалась и зудела все сильнее. Около полудня они добрались до следующего узла. Челнок между тем продолжал их искать, его корпус регулярно посверкивал в дымке, что обозначала место схождения океана с небосводом. Порой он приближался, порой отдалялся, но поисков не прекращал, и Наки сознавала, что рано или поздно их обнаружат, что культисты засекут химический или какой другой след в воде, а этот след приведет к жертве. Убежать не убежишь, челнок нагонит за несколько секунд, максимум за минуту, и тогда они с Вейром попросту исчезнут в пламени очищающего огня, унося с собой в небытие все свои знания. Даже если Вейр выпустит в океан токсин, тот не успеет рассеяться достаточно далеко до испепеляющего взрыва. Так почему он медлит? Из-за Мины, конечно. Наки ведь поименовала одно из множества безликих сознаний, которые он собирался уничтожить. Назвав сестру по имени, она изменила переменную в моральном уравнении, и теперь Вейру предстояло свыкнуться с мыслью, что он убивает не абстрактные сущности, а конкретного человека. Принять эту мысль было непросто. – Я должен это сделать, – проговорил он. – Продолжая медлить, я предаю доверие тех, кто направил меня сюда, тех, кого последователи Ормазда, возможно, уже запытали до смерти, пока мы с вами болтаем.