И я двигался дальше. Наконец я добрался до нужного места. Оно казалось заброшенным, бандиты сюда не заглядывали, но вот из мрака вынырнула фигура, зашлепала по воде цвета карамели, доходившей до лодыжек. Стройная и темная, она при каждом шаге издавала негромкий свист. Она приблизилась, и я отметил, что женщина – думаю, женщина – носит экзоскелет. Ее кожа отливала чернотой межзвездного пространства, а головка со строгими, правильными чертами лица изящно венчала шею, удлиненную на несколько позвонков. Шею облегало ожерелье из медных колец, а ногти на пальцах рук – скребли по броне экзоскелета – были длинными, как кинжалы. Я счел ее странной. А она, разглядев меня, моргнула. – Вы… – начала она. – Я Ричард Свифт, – перебил я. Она кивнула едва заметно – еще бы, поди шевельни такой шеей – и тоже представилась: – Я триумвир Верика Абеби с корабля «Посейдон». Искренне надеюсь, что вы не потратите мое время впустую. – Я заплачу́, так что не беспокойтесь. Она смотрела на меня с выражением, в котором сочетались жалость и благоговение. – Вы толком не объяснили, чего хотите. – Легко, – ответил я. – Я хочу, чтобы вы кое-куда меня отвезли. Бестиарий Графенвельдера[17] Внимание Графенвельдера разрывается между капитаном, который стоит напротив, и поступающим на монокль потоковым видео в реальном времени. Видео показывает, как из корабля в специально подготовленную Графенвельдером капсулу перегружают чудовище. Похожие в своей броне на жуков смотрители мощными зарядами десятиметровых стрекал теснят сопротивляющегося зверя. Гигантская змееподобная тварь ревет и корчится и распахивает пасть, сверкая нёбными глазами. – Представляю, капитан, сколько хлопот она вам доставила. Обнаружить ее – задачка не из простых, что уж говорить о ловле и транспортировке… – Мы получили это существо через третьи руки, – сухо информирует заказчика Шеллис. – Мне ничего не известно ни о предшествовавших процедурах, ни о возникших в ходе их осложнениях. Пока смотрители усмиряют зверя, техники берут у него образцы тканей и помещают их в миниатюрные биоанализаторы. Результаты обнадеживают: похоже, это настоящая гамадриада, не подделка. – Правильно ли я понял, что с заморозкой не было проблем? – Заморозка всегда сопряжена с риском, особенно если имеешь дело с инопланетной биологией. Лишь в одном мы твердо уверены: животное сейчас ведет себя точно так же, как и в момент своего пленения. Шеллис – типичный ультра, человек-киборг, адаптированный для суровых условий длительного межзвездного полета. На нем красный в обтяжку экзоскелет с сервоприводами, разукрашенный зелеными неоновыми извивающимися драконами. Из восковито лоснящейся белой груди выпирают металлические ребра, и те места, где они прокололи кожу, смазаны голубым дезинфектантом. Конечности узкие, как клинки, сплющенный мозг в похожем на топор черепе имеет крайне ограниченный диапазон эмоций. Шеллис слегка пахнет нашатырным спиртом, дышит со звуком треснувшего колокола, а голос – как если бы жук или оса своим жужжанием имитировали человеческую речь. – Кому бы ни принадлежали первые руки, они, должно быть, чертовски ловкие. – Что вы имеете в виду? – Насколько мне известно, еще никому не удалось взять живой гамадриаду. По крайней мере, за очень долгое время. Шеллису не удается скрыть насмешку: – Ваши сведения устарели. С того момента, как мы покинули Окраину Неба, были минимум три успешные поимки. – Он умолкает, сообразив, что своей откровенностью поставил сделку под угрозу. – Но, конечно же, – осторожно продолжает ультра, – эта гамадриада гораздо крупнее остальных… Взрослая, почти созревшая для слияния с деревом. Те две – совсем молодняк, и в неволе им уже не вырасти. – Вы правы, моя информированность оставляет желать лучшего. На монокль поступают новости: специалисты Графенвельдера сверили взятые ими образцы с генетическим материалом гамадриад из архивов и не обнаружили значительных отклонений. – Что ж, капитан, – покладистым тоном говорит Графенвельдер, – похоже, мы с вами закончили. Вы, наверное, очень спешите улететь подальше от Ржавого Пояса, вернуться в безопасное пространство. – Прежде чем мы позволим себе такую роскошь, нужно завершить еще одну сделку, – сообщает Шеллис. – В окрестностях Йеллоустона вы не единственный наш клиент. – Глаза ультранавта сужаются в расчетливые щелочки. – Между прочим, я имею в виду доставку другой гамадриады. – Прежде чем Графенвельдер успевает отреагировать, ультра поднимает моторизованную руку. – Не беспокойтесь, это не взрослая особь. Совсем еще подросток. В этом отношении ваш экземпляр будет уникален. В Графенвельдере вскипает гнев. – Но это будет не единственная гамадриада в окрестностях Йеллоустона, я правильно понял? – Вторая, скорее всего, умрет. Уж точно больше не вырастет. – Капитан, это нечестно! Вы мне обещали эксклюзив! – Нет, не обещал. Сказано было ясно: мы никому, кроме вас, не предложим взрослую особь. Графенвельдер слишком хорошо знает ультра, чтобы сомневаться в правдивости слов Шеллиса. Эти люди неразборчивы в средствах, но обычно они строго следуют букве контракта. – А этот заказчик… Вас не затруднит назвать его имя? – Это было бы нарушением условий конфиденциальности. – Да полно вам, капитан! Если гамадриада достанется ему, он вряд ли удержит это в секрете. Уж в Кольце-то наверняка не станет молчать. Несколько долгих минут Шеллис напряженно взвешивает и подсчитывает, в такт тяжелому дыханию напрягая ребра из сверхпрочного сплава. – Имя заказчицы Урсула Гудгласс. У нее анклав в нижнем поясе. Вам наверняка известно это имя. – Да, припоминаю, – хмыкает Графенвельдер. – Она давненько шустрит в Кольце, но я бы ее не назвал полноценным членом клуба. Коллекция у нее, прямо скажем, не ахти. – Возможно, дело пойдет на лад, когда леди Гудгласс обзаведется гамадриадой. – Не пойдет, если Кольцо узнает, что есть экземпляр покрупнее. Капитан, вы ведь и Урсуле внушили, что она приобретет нечто уникальное? Шеллис возмущенно фыркает: – Контракт не допускает двойного толкования. Монокль между тем показывает, как зверя теснят в глубину капсулы. То и дело гамадриада с пугающей быстротой вскидывается и пытается атаковать смотрителей. – Капитан, не будем ходить вокруг да около. Сколько она вам должна? – Десять тысяч. – Даю пятнадцать – сверх моей прежней цены. – Не обсуждается. У нас контракт с леди Гудгласс. – Разве убудет с вас от маленькой невинной лжи? Мол, вы не смогли нормально разморозить гамадриаду или после что-то пошло не так. Шеллис опять молчит, задумчиво покачивая черепом-топором над металлическим каркасом экзоскелета. – Леди Гудгласс может потребовать труп… – Предъявите обязательно! Хочу, чтобы она знала, как близко было счастье. – Обман заказчика – дело крайне рискованное. Пятнадцати тысяч мало. Двадцать, а иначе… – Восемнадцать, капитан, и это мой предел. И если мы сейчас же не ударим по рукам, я свяжусь с леди Гудгласс и расскажу, как близки вы были к нарушению контракта. – Ладно, восемнадцать, – говорит Шеллис, выдержав надлежащую паузу. – Умеете же вы торговаться, мистер Графенвельдер. Из вас бы получился неплохой ультра. Графенвельдер пропускает издевку мимо ушей и протягивает ладонь Шеллису. Брр!.. Все равно что пожимать руку мертвецу. – Капитан, с вами приятно иметь дело. Позже он смотрит, как шаттл отчаливает от его анклава и осторожно пробирается между замусоренными главными орбитами. Интересно, думается ему, каким показался ультранавтом старина Ржавый Пояс? Ведь с тех пор, как они в прошлый раз путешествовали сквозь систему, здесь все изменилось… Слава богу, что Пояс еще держится, так нынче люди говорят. Как ни странно, Графенвельдера нынешняя ситуация вполне устраивает. По большому счету ему повезло. Ни его тело, ни анклав не зависели от наномедов, так что лишь вторичные эффекты чумы доставили ему неприятности. Бизнес, в который он вложился перед кризисом, – усовершенствование охранных систем для анклавов – принес огромную прибыль, как ни мало осталось клиентов, способных оплачивать такие услуги. Известное дело – во времена беззакония люди стараются окружить себя высокими стенами. Впрочем, есть и кое-что еще. С тех пор как разразилась чума, Графенвельдеру крепче спится по ночам. Он и сам не смог бы объяснить, как случилось, что катастрофа, поистине гибельная для Йеллоустона и его окрестностей, вызвала в его сознании некий сейсмический сдвиг. Сейчас Графенвельдер лишь изредка вспоминает о том, как раньше жил в постоянной тревоге. Лишь когда на его радаре пропадает след корабля ультранавтов, он осознает свою ошибку. Прежде чем платить капитану, надо было потребовать, чтобы тот показал вторую гамадриаду. Не потому, что Графенвельдер сомневается в ее существовании, – просто следовало убедиться, что она еще жива. С горькой улыбкой Графенвельдер обещает себе, что в следующий раз уж точно не даст маху. Да и невелика на самом деле беда, ведь взрослая гамадриада, которую он заказывал, доставлена в целости и сохранности. Графенвельдер в одиночестве прогуливается по своему бестиарию. В ночной период двадцатишестичасовых йеллоустонских суток большинство экспозиций не освещается. Зато красновато сияет подвесная дорожка, по которой он идет, – петляя над, под и между огромными клетками, аквариумами и шахтами. Большинство тварей спят, но некоторые ерзают, ворочаются с боку на бок. А некоторым сон вообще неведом. Эти твари следят за Графенвельдером с лютостью во взоре: как ни слаб их разум, они сознают, что перед ними враг, тюремщик. Изредка какое-нибудь чудище плюется и бьет хвостом, а то и бросается грудью на брусья клетки или прочнейшее стекло террариума.