— Не притворяйся. Ты знаешь. Почему ты?.. Ведь ты же знаешь, что я не из тех, кто приходит и уходит… Я настоящий… Я смотрю на него — а у него на лице печаль, приправленная томлением. Как сказать влюбленному парню, что он выбрал не тот объект, чтобы поискал другую дорогу, что я — неверный маршрут. Я понимала, что никакими словами не смягчить нанесенную обиду. Ничего не ответив, я просто натянула одеяло на голову. — Ох, Габи, как с тобой тяжело… — услышала я. Дверь захлопнулась… Сбросив одеяло, я встала. Кофе стоял на журнальном столике в гостиной. На полу рядом с диваном валялась желтоватая визитная карточка. «Михаэль Топаз», — гласила карточка по-английски и на иврите. — «Эксперт-реставратор». Внизу были номера телефонов и адрес электронной почты. Можно подумать! Сегодня у каждой зебры есть такой адрес. Кто ты, Михаэль Топаз? Я включила компьютер, и началось обычное медленное ползание по сети. Как на телеге по скоростному шоссе, ей-богу! Если дедушка продаст участок, попрошу себе новый компьютер. Еще несколько судорожных миганий и сообщений о вирусах, притаившихся в недрах моего ящика, и я, наконец, вошла в «Гугл». Но едва я успела набрать «Топаз», компьютер завис. Черт! Еще одна вспышка — и экран погас. С этой развалиной я ничего не смогу узнать о Михаэле Топазе. Сюзан пришла в ужас, когда я вошла в ее кабинет на час раньше положенного времени. — Что-то случилось? — Почему? — Ты ужасно выглядишь. И так рано пришла… — Правда? А я наоборот чувствую себя как цветущий нарцисс. А пришла раньше, потому что хочу воспользоваться компьютером. Мой мобильник зазвонил. Я не ответила. Сюзан положила в рот две мятные конфеты. — Постарайся не застревать. Сегодня будет трудный день. Многие руководители кружков отсутствуют. А кстати, что с Иданом? — А что с ним? — Он сообщил, что появилось неотложное дело, и он опоздает, — она многозначительно на меня посмотрела. — У вас с ним всё в порядке? Никакой реакции с моей стороны. Она пожала плечами. — Как хочешь. Послушай, сегодня мы начинаем кастинг для «Южной набережной». Мы уже развесили объявления, где только можно. Интерес огромен! Ты не поверишь, сколько народу мне уже звонило… — «Южная набережная»? Прекрасное название для мюзикла! — ядовито прервала я ее. — Где ты нашла такое чудо? Она покраснела: — Я так и знала… — Чего ты краснеешь? Можно подумать, ты украла у меня идею… — Не сердись на меня, Габи. Я подумала, что так будет лучше — подать это, как мою идею. Если бы мы сказали, что идея принадлежит тебе, всем бы захотелось предложить что-то свое. Сказали бы, что я тебе патронирую. И вообще, какая разница, кто это придумал? Главное, что идея хорошая, и нам обеим это нравится… Я с усмешкой посмотрела на нее. — Обеим? Мы с тобой пока еще не коллектив соавторов. Заруби это себе на носу! Что ты говорила о кастинге? — Главная роль не потребует много прослушиваний. Дочь Зеликовича из мэрии очень подходит. Я знаю эту девочку. Она потрясающе выглядит. А отец говорит, что она полтора года училась вокалу. — Какой отдел возглавляет в мэрии господин Зеликович? — Он ответственный за бюджет, — на этот раз она даже не покраснела. — При чем здесь это? Она просто находка, хочешь посмотреть фото? — Сюзан, — я приблизилась к ней настолько, что она заморгала. — Запомни, решать буду я. Если юная Зеликович подходит — ее примут. Если ты хочешь принять ее без прослушивания — будешь ставить спектакль сама. Но если тебе нужна профессиональная труппа, позволь решать мне. У тебя есть аранжировщик музыки, хореограф и режиссер — ты помнишь? Поэтому только Шарон, Гиль и я будем решать, кому играть Марию. — Только, чур, не злиться, ладно? — Нет! Сколько записалось? — На роль Марии? Семьдесят. Семьдесят девочек хотят быть Марией. Ты же знаешь, как я завишу от бюджета… — А я завишу от подходящей актрисы, которая умеет двигаться, играть и петь. Что еще? — Помнишь Хилика, который был командиром взвода у новобранцев? — Да. У него тоже есть дочь? — У него сын. А Хилик — большой босс в банке «Леуми». Они рассматривают вопрос о спонсировании мюзикла. Хотят закупить пять тысяч билетов. Ты понимаешь, что это значит?! — Сюзан! — я повысила голос почти до крика. — Чтоб ты даже не вздумала прийти на кастинг! Иначе я вместе со своим мюзиклом ухожу в клуб Кирьят-Гата. А сейчас дай мне на пару минут компьютер, пожалуйста. Компьютер Культурного Центра работал безупречно. Быстрый поиск в «Гугле» не принес никакой информации о музееведе по имени Михаэль Топаз. Зато более десяти тысяч сайтов упоминали Зуциуса. С чего начать? Мой мобильный телефон упрямо застрекотал. Сюзан беспокойно вертелась вокруг меня: — Не будешь отвечать? — Нет. Пойду готовиться к кастингу. Выйдя из кабинета, я заглушила звонок назойливого аппарата. На двери моего класса висело объявление о кастинге для мюзикла. Несколько девочек ждали в коридоре. — Девочки, вы что, из школы сбежали? — Нас сегодня раньше отпустили… — захихикали они. — Ясно. Но мы начнем не раньше трех. Студия была готова к прослушиваниям. За длинным столом стояли три стула для судей и перед ними — новые желтые блокноты. Отлично! Сначала выберем Марию, потом — Тони. Он должен будет соответствовать девушке. Потом отберем актеров на остальные роли, танцоров и певцов. В кармане завибрировал мобильник. Переждав его эпилептический припадок, я проверила список входящих звонков. Восемь звонков от той, которая когда-то была моей матерью. Один звонок от Рут, один от Идана и пять от Шамира. Шамир и еще раз Шамир. Никуда от него не денешься! Ах да! Я же обещала с ним сегодня встретиться! Но я не знала про кастинг, так что — пускай подождет… Без четверти три в комнату заглянул Гиль Шломот — хореограф Культурного Центра, и сразу за ним появилась Шарон Алуф — аранжировщик, талантливая девушка, которая так же, как Гиль и я, променяла искусство на практическую деятельность. Одним искусством не проживешь… Мы пригласили первую претендентку. Высокая накрашенная девица впорхнула и остановилась точно передо мной. — Это вы — Габи? — спросила она, широко улыбаясь. — Я Нирит. Нирит Кахлон, — и выжидающе посмотрела на меня. Я не реагировала. — Я — дочь Кахлона! — пояснила она. Ну, конечно! Как же я не догадалась?! Дочь заведующего отделом парковки в тель-авивской мэрии. — Давай, Нирит, покажи нам, что ты умеешь, — улыбнулся Гиль с наивным оптимизмом. — Я приготовила музыкальный номер из «Кэтс», — объявила юная Кахлон, цепляя сзади к брюкам красивый черный хвост. Дверь студии распахнулась, и в комнату вплыла Сюзан собственной персоной. — Да! — рявкнула я. — Что ты хотела? — Тебе звонили, сказали — это очень срочно, перезвонят через две минуты. Иди, я тебя подменю. Что это? Сюзан хочет таким способом обеспечить дочери заведующего отделом парковки роль Аниты? Не похоже. Лицо Сюзан выражает сочувствие. Она не пыталась меня провести. Я выбежала из комнаты. Я не просто испугалась — я была в панике. Я ворвалась в кабинет, и в ту же минуту зазвонил телефон. — Ответь же! Скорее! — закричала я Фиме, который сидел за письменным столом. Удивленно посмотрев на меня, он поднял трубку. — Да, она только что вошла, — сказал он и прикрыл рукой микрофон. — Это из полиции, — прошептал он, протягивая мне трубку. Это был не Шамир и даже не Джейми, а незнакомая полицейская, которая сухо сообщила мне, что мой дедушка находится в приемном покое больницы «А-Шарон». — Что случилось? Что с ним?! — закричала я. — Всё в порядке. Не волнуйтесь. Но мы просим вас приехать. «Мы»? Что делает полицейская рядом с моим дедушкой? Но на расспросы не было времени. Меня охватила паника. Что он сказал полицейским? Что его так подкосило? Швырнув трубку, я выбежала из кабинета прямо в объятия Сюзан. — Звонили из больницы? Что они сказали? — ЧП, Сюзан!