Черная сосна. Трепещущей бабочкой… Что дальше-то? «Девушка на ней»? Слишком в лоб. «Взлетела вверх любовь»? Это шесть слогов, а нужно пять. В поисках вдохновения он перекатился поближе к сосне – вставать было лень. Вдруг сверху донесся странный, чмокающий звук. С тихим стоном Эцуко сорвалась с дерева, упала наземь в двух шагах от Масы. Окоченев от ужаса, он увидел, что на белой спине, из-под левой лопатки торчит толстая оперенная стрела. Хотел кинуться к ней, посмотреть, жива ли. Эцуко была жива. Не переворачиваясь и не поднимая головы, она пнула Масу ногой, так что он кубарем отлетел в сторону. – Беги… – донесся сдавленный шепот. Но Маса не побежал – ноги дрожали так, что вряд ли сумели бы удержать тяжесть тела. Ночь наполнилась шорохами. На темном краю расщелины возникли пятна – одно, второе, третье. С того места, где у синоби находился потайной подъемник, на кромку обрыва полезли черные люди. Их было много, очень много. Маса смотрел на них, лежа в высокой траве, и не мог пошевелиться, охваченный ужасом. Один из черных подошел к лежащей ничком Эцуко, ногой перевернул ее на спину. Наклонился, в руке у него сверкнул клинок. Вдруг девушка приподнялась, раздался хрип, и теперь лежал уже он, а Эцуко стояла с мечом в руке, со всех сторон окруженная таинственными пришельцами. Белая среди черных, пронеслось в голове у Масы. Звон металла, ругань, вопли, потом белая фигурка исчезла, а люди в черном яростно, с хрустом, рубили что-то лежащее на земле. Маса явственно услышал девичий голос, выкрикнувший: – Конгодзе! Один из убийц подошел совсем близко. Нарвал пучок травы, стал вытирать лезвие. Слышалось шумное, прерывистое дыхание. Тусклый свет луны на мгновение просочился сквозь неплотную тучу, и Маса разглядел капюшон с дырками вместо глаз, патронташ через плечо, черную куртку. Люди Дона Цурумаки, вот это кто! По примеру синоби закрыли лица, чтоб не белели в темноте! Как им удалось миновать «поющие доски»? Неужто прошли подземным ходом? Но кто им его показал? На четвереньках Маса отполз в чащу, вскочил, побежал. «Черные куртки» времени зря не тратили. Сзади донеслась приглушенная команда, и палая хвоя заскрипела под быстрыми шагами. Скорей к домам, поднять тревогу! Люди Дона не станут разбираться, кто синоби, а кто нет, положат всех подряд. Когда до первой из хижин оставалось каких-нибудь двадцать шагов, Масе не повезло – налетел в темноте на сук, разодрал щеку, а самое скверное, что не смог сдержать крика. Те, сзади, услышали и догадались, что обнаружены. – ЦУМЭ-Э![47] – рявкнул командный бас. В ответ грянул многоголосый рев. – Нападение! Нападение! – заорал и Маса, но почти сразу же заткнулся, поняв, что только зря подвергает себя опасности. Атакующие так ревели, так топали, что обитатели Какусимуры не могли этого не слышать. Теперь, если хочешь жить, нужно было очень быстро соображать. Поэтому к домам Маса не побежал, спрятался за дерево. Полминуты не прошло – мимо пронеслась толпа «черных курток», на бегу рассредотачиваясь полумесяцем, чтобы охватить весь остров. Цепочкой, с интервалом в пять шагов, загорелись воткнутые в землю факелы. Огненный пунктир пересек весь лес, от края до края. – Огонь! Затрещали густые залпы. Было слышно, как пули ударяются в деревянные стены, как с визгом летит щепа. Хэ, какая беда! Как спасти господина из этого ада? Сейчас «черные куртки» изрешетят три первых дома, а потом возьмутся за жилище Тамбы. В отчаянии Маса заметался между сосен, а сам видел, что ему нипочем не проскочить через освещенную полосу и оцепление. Хруст веток. От расщелины прихрамывая бежал человек. Черная куртка, черный капюшон – видно, отстал от своих. Маса налетел на него сбоку, сбил с ног одним ударом, а потом для верности прижал шею упавшего коленом и подождал, пока хрустнет. О шуме можно было не тревожиться – пальба стояла такая, что закладывало уши. Содрал с трупа штаны и куртку, надел. Лицо прикрыл колпаком – очень кстати, что люди Дона решили воспользоваться такой полезной штуковиной. Пока возился, стрельба закончилась. Насквозь прошитые пулями дощатые стены были все в черных точках, как маковый кекс, которым Масу угощала Нацуко. Светло было, почти как днем – столько вокруг горело факелов. Стрелки входили в дома по одному, держа карабины наготове. Потом потянулись обратно – по двое: волокли мертвецов и клали на землю. Командир, наклонившись, заглядывал в лица. Маса насчитал девять больших тел и четыре маленьких. Двух взрослых недоставало. – Здесь нет Тамбы, – громко сказал командир. – И гайдзина тоже нет. Они в доме, что над пропастью. И отошел, но недалеко, всего на несколько шагов. Внезапно одно из тел ожило. Мужчина (Маса узнал говорливого, обходительного Ракуду), по-кошачьи выгнувшись, прыгнул командиру на спину, блеснул нож, но предводитель «черных курток» оказался ловок – дернул головой, уклоняясь от удара, опрокинулся назад, покатился по траве. Ему кинулись на выручку со всех сторон, на земле зашевелился бесформенный черный спрут с множеством торчащих рук и ног. Пользуясь суматохой, еще одно тело, на сей раз маленькое, тоже зашевелилось. Это был восьмилетний Яити. Он привстал, покачнулся, потом встряхнулся. Двое «черных курток» хотели схватить мальчишку, но он прошмыгнул между расставленных рук, вмиг вскарабкался на дерево. – Держи! Держи! – заорали преследователи. Грянули выстрелы. Яити перелетел на соседнее дерево, потом на следующее. Перебитый пулей сук обломился в его руках, но чертенок уцепился за другой. Тем временем с Ракудой, наконец, покончили. Двое «черных курток» остались лежать на земле. Остальные оттащили мертвого синоби в сторону, помогли своему командиру подняться. Тот сердито оттолкнул услужливые руки, сдернул с головы капюшон. Блеснул револьвер, наставив свое длинное дуло на скачущего по деревьям мальчугана. Дуло описало короткую кривую, исторгло огненный плевок – и Яити камнем свалился вниз. Маса так и застыл с разинутым ртом, пораженный не меткостью стрелка, а блеском его гладко обритого черепа. Этого человека он уже видел, несколько дней назад! Бродячий монах, ночевавший в деревенской гостинице вместе со «строительной артелью» Каматы, вот кто это такой! И все стало окончательно ясно. Предусмотрительный человек Дон Цурумаки. Не стал полагаться на верного, но недалекого Камату. Приставил к отряду соглядатая, который, не обнаруживая себя, все высмотрел, все разнюхал. Видел побоище на горе, приметил, где вход в подземелье, где подъемник… Чистая работа, ничего не скажешь! Монах (теперь Маса про себя называл командира «черных курток» только так), видно, побоялся, что кто-то еще из убитых ниндзя оживет. Вынул из ножен короткий меч и принялся за работу. Клинок тринадцать раз поднялся, тринадцать раз опустился. У стены дома выросла пирамида из отсеченных голов, больших и маленьких. С мечом Монах управлялся ловко, чувствовался хороший опыт. Перед тем, как приступить к завершающей части штурма, командир велел отряду построиться в шеренгу. – Потери пока небольшие, – говорил Монах, пружинисто шагая вдоль строя. – Двоих убила голая девка, двоих – оживший мертвец, один расшибся, сорвавшись с подъемника. Но главная опасность впереди. Будем действовать строго по плану, разработанному господином Сиротой. План хороший, вы сами видели. Господин Сирота предполагает, что дом главаря оборотней полон ловушек. Поэтому – предельная осторожность. Ни шагу без команды. Ясно? – Вдруг он остановился, вглядываясь в темноту. – Кто там? Ты, Рюхэй? Поняв, что замечен, Маса медленно шагнул вперед. Что делать? Подойти или пуститься наутек? – Все-таки поднялся? Кости не переломал? Ну, молодец. Встань в строй. Большинство «черных курток», последовав примеру командира, сняли капюшоны, но кое-кто, благодарение Будде, оставил лицо прикрытым, поэтому никто Масу не заподозрил, только сосед по шеренге покосился и слегка толкнул локтем в бок – но это, надо думать, вместо приветствия. – Двадцать человек оцепляют поляну, – командовал Монах. – Держать карабины наготове, не зевать. Если кто-то из синоби попытается прорваться, класть на месте. Остальные со мной, в дом. Не толпиться, в затылок по двое! В оцепление Маса не захотел, пристроился к тем, кто полезет в дом, но в первый ряд попасть не вышло, только в третий. План штурма, видно, и в самом деле был разработан до мелочей. Длинная сдвоенная колонна рысцой добежала до поляны, на краю которой темнело бревенчатое жилище дзенина. Двадцатка оцепления заняла места по краю поляны, воткнула факелы. Остальные, вытянувшись длинной темной змеей, двинулись вперед. – Карабины на землю! – приказал командир, не сводя глаз с дома, хранящего зловещее безмолвие. – Обнажить кинжалы! Он немного отстал от передних, остановился, словно в нерешительности. Не хочет лезть на рожон, понял Маса. И правильно делает. Ракуда (который за свою геройскую смерть наверняка поднялся на следующую ступень в цикле перерождений) рассказывал, что в случае опасности дом господина Тамбы становится похож на ощетинившегося ежа – для этого нужно нажать какие-то секретные рычаги. Времени у обитателей дома было достаточно, так что «черных курток» ждет немало сюрпризов. Передернувшись, Маса вспомнил, как в ту ночь под ним наклонился пол и он ухнул в темноту. Монах – человек осмотрительный, тут сильно вперед лезть ни к чему. И сразу же, будто в подтверждение этой мысли, началось. Не дойдя какого-нибудь шага до крыльца, один из двух передних вдруг исчез. Как сквозь землю провалился. То есть, собственно безо всяких «как» – взял и провалился. Сто раз Маса проходил по этому месту, а понятия не имел, что внизу спрятана яма.