И как венец всего данного буйства технической мысли средневековья – хронометр, выполненный сразу в двух вариантах: песочных часов и водяной клепсидры. Да, не спорю, на взгляд выходца с Земли, все это «оборудование» выглядело донельзя примитивно. Однако оно работало и более чем сносно выполняло свое назначение. Как тот вонючий фонарь, ароматы он испускал просто невообразимые, но ведь светил и светил довольно прилично. Так и здесь, примитивные механизмы работали на твердую пятерку, позволяя не отклоняться от рецептов зелий ни на йоту и следовать инструкциям вплоть до последней запятой. Надо лишь быть внимательным и не зевать, остальное приложится. Особенно хорошо помогала мысль, что от этого зависит твоя собственная жизнь. Подстегивало отлично. Естественно, меня неслабо потряхивало. Осознание, что придется идти и убивать целую кучу народа (вооруженного до зубов и настроенного крайне негативно к моей скромной персоне), действовало угнетающе. Цивилизованному человеку, привыкшему к компромиссам, претила сама идея хладнокровного убийства. Мне ведь раньше не приходилось бороться за выживание, находясь на грани жизни и смерти. Страшно? До дрожи в коленках. И вместе с тем имелось четкое понимание, что по-другому нельзя. Тут вовсю работал старый, как сама вселенная, принцип: или ты, или тебя. Соскочить не удастся, перевести конфликт в стадию разговора не получится. Банда головорезов не станет слушать доводы разума, избегая насилия. Наоборот, с удовольствием ему предастся, порезав твою тушку на лоскуты, потому что этого требует их поведение, повадки, привычки. Если селяне не отдадут требуемое, деревню вырежут подчистую. Дома сожгут, мужчин перебьют, женщин изнасилуют и тоже убьют. Несколько, самых юных и миловидных, прихватят с собой. И спокойно поедут дальше, оставляя за спиной уничтоженное поселение. Страшная картина для человека, родившегося в двадцать первом столетии на Земле. И совершенно обыденная для обитателей этого мира. В отличие от меня, Эри не воспринимал случившееся катастрофой вселенского масштаба. Малолетний пацан на своем недолгом веку успел повидать всякого, в том числе нехорошего. Через многое ему пришлось пройти лично. Что в конечном итоге повлияло на формирование характера мальчишки. Обдумывая этот момент, я вдруг понял, что уже чувствую не страх, а скорее угрюмую сосредоточенность. Симбиоз двух сознаний породил совершенно новую личность. Где внутренний стержень, твердость и жестокость перешли от беспризорного бродяжки, вынужденного с малых лет заботиться о себе. А интеллект, сообразительность и общее понимание вещей достались уже от меня самого. Мы прекрасно дополняли друг друга, беря от своих прошлых половинок только лучшее. И это позволяло надеяться, что стычка с бандитами все же не закончится моей гибелью, а станет предвестником чего-то большего. Да, я это про взаимоотношения с проклятым алхимиком. Надеюсь, после того как мне удастся перебить тех кровожадных ублюдков, жадных до халявной жрачки и обожающих насиловать молодых крестьянок, Пауль Гренвир переменит отношение к собственному ученику и наконец соизволит начать полноценное обучение. Ха, я подумал об убийстве подонков уже без всякого отвращения и внутреннего протеста. Скорее, как о противной, но необходимой работе, которую придется выполнить. Из разряда: неохота, да куда деваться. Как выбросить мусор. Можно ли назвать это прогрессом в сознании? Не знаю, наверное, да. Умирать мне тоже не хотелось. А уж если вспомнить о том, что звери на двух ногах натворят, если не дать им укорот, то и вовсе начинаешь воспринимать себя благородным героем, рыцарем в блестящих доспехах, защищающим обиженных и обездоленных. Я покосился на свои потрепанные шмотки из грубой мешковины. Да уж, в «блестящих доспехах», прямо «сияющих». – Ну? – от дверей раздался голос. – Сделал? Волшебник стоял в проеме, позади него тонула в полумраке лестничная площадка со ступенями, уходящими спиралью на третий этаж. – Еще немного, – отозвался я. Дав задание приготовить зелья, Гренвир преспокойно испарился, не делая ни малейших попыток чем-то помочь. С одной стороны, это радовало, стоящий над душой старик, с его колкими репликами насчет «криворукости» подмастерья и физиономией, скривленной гримасой презрения, скорее мешал бы, чем оказывал поддержку. С другой, никаких подсказок по поводу возможных ошибок тоже не последовало. А ведь я варил зелья первый раз в жизни. Хотя какой там варил. Тут и требовалось, что засыпать всякого разного в подходящую емкость, соблюдая нужный объем, залить водой, перемешать, пару минут подержать на среднем огне и дать отстояться. Затем пропустить через мелкое ситечко, избавляясь от лишних примесей. Довольно несложно, если делать все правильно. Ах да, еще плотно закупорить склянку и подержать, пока цвет готовых эликсиров не изменится. Потом снова дать «подышать» и уже окончательно закрыть. Плевое дело. – Вот, готово, – я продемонстрировал две одинаковых бутылочки. В каждой около ста граммов жидкости. Только одна погуще, цвета ольхи, вторая полупрозрачная, отливающая серебром. Алхимик внимательно посмотрел на представленный результат трудов «любимого» ученика. Цепкий взгляд обшарил склянки не хуже продвинутого рентгена. Однако в руки брать не спешил и вообще каким-либо другим способом проверять «кошерность» полученных коктейлей. – Уверен, что все сделал правильно? – для проформы осведомился старик. Я замялся. А что тут ответишь? Странный вопрос. Откуда я мог знать, не напортачил ли где? Да хрен его знает. – Делал, как написано, – я пожал плечами. Взгляд волшебника переместился на стол, отметил легкий беспорядок и лениво скользнул по открытой книге трактата «Введение в Алхимию. Общие положения». – Не забудь прибраться перед уходом, – бросил Гренвир, спокойно развернулся и ушел. Звук шелестящего по лестнице расписанного письменами балахона еще несколько секунд доносился из темноты, показывая, что вредный волшебник направился на четвертый этаж. Неплохо пообщались. – И нож не забудь! – донеслось эхом приглушенного рыка из коридора. Я моргнул. Ну блин, дает! Вот это понимаю, методы воспитания. Суровые времена, суровые нравы. Эх, и почему меня не занесло в эпоху Ренессанса, в тело знатного вельможи? А еще лучше сразу короля. Трахал бы себе фрейлин по очереди, жрал в три пуза и развлекался охотой. Красота! – Тум-тудум, – пробубнил я и принялся за уборку. После отправился вниз, правая ладонь крепко сжимала две маленькие бутылочки с узким горлышком. Спустился на кухню, искомый нож нашелся на разделочной доске, лежал небрежно, храня на лезвии крошки недавно отрезанного хлеба. Забавно, здесь такой чистоты, как в лаборатории, никогда не бывало. Приоритет отношения волшебника. Для сухопарого гада жратва всегда стояла на втором, а то и третьем месте. Что не мешало ему периодически устраивать для ученика вынужденные голодовки. – Не бить, не колоть, а резать, – задумчиво повторил я наставления чародея. Хм, оружие, блин. Обычный столовый нож, ничего особенного. Таким точно не пробьешь броню. И не только металлическую, кожаную тоже вряд ли возьмет. Я представил, как буду резать застывших бандитов. В подробностях, досконально, постаравшись вообразить, как схватка будет выглядеть на самом деле. Получится победить? Сработают зелья, как надо? Не прикончат ли меня самого? Одни вопросы, и опять никаких ответов. Вместо них мандраж и желание бросить все, свалив куда подальше. – Я смогу, – медленно произнес я вслух, глубоко вздохнул и повторил: – Я смогу. На кону не только моя жизнь, но и судьба целой деревни. Сколько там жителей? Сто? Двести? Триста человек? В любом случае немало, включая женщин и детей. Осознание факта, что от твоих действий зависят жизни стольких людей, как ни странно, помогло, придало сил, бодрости, вселило уверенность. – Осталась сущая мелочь – не подохнуть в процессе, – тут же проявила себя циничная половинка и с чувством добавила: – Спаситель хренов. Я хмыкнул. Да уж, это вам не по грибы сходить и не пенделей надавать деревенским забиякам. Дело серьезное и крайне опасное. Не время шутить. Правильно старик сказал: ты либо делаешь, либо нет, а стараются пусть другие. Очень верное замечание. И романтические бредни с представлением себя в роли святого воина, храбро бьющегося против залетных негодяев, здесь не сработают. Буду дурить, мне самому отрежут башку. А жить хочется. Вышел из башни, во дворе переминаясь с ноги на ногу, терпеливо дожидалась крестьянская делегация. Физиономии мужиков несли на себе печать неуверенности. Алхимик уже успел сообщить, что разрешением возникшей проблемы займется его ученик. Ясен пень, староста и присные этому не обрадовались. Думали, что на выручку придет «могучий чернокнижник», а получили «щегла, от горшка два вершка». Все равно что заказать в эскорт-агентстве стройную красотку, берущую пару тысяч зеленых за ночь, а открыв дверь увидеть уродливую толстуху, на кого и Шрек побрезгует залезть. – Пошли, – я махнул рукой в сторону ворот. Мужики еще немного потоптались, с ожиданием посмотрели на башню, поняли, что волшебник не передумает, и послушно повернули на выход. – Значит, так, со мной в деревню входить не надо, – принялся инструктировать я. – Отстанете по дороге, дальше пойду один. Ясно? В ответ качание косматыми головами. Спорить и пытаться лезть с советом к «молокососу» крестьяне не стали. Видать, плюнули и смирились с решением чародея, рассуждая в русле «авось получится» и «Старец из башни книжки умные читал, ему виднее». Фаталисты хреновы. Из-за пригорка показалась деревня. Избы из грубо сколоченных бревен, неказистые, приземистые. На крыше солома, маленькие окна забраны натянутым бычьим пузырем. Трубы скособочены, из некоторых лениво курится редкий дымок. Каждая хата вместе с приличным кусочком земли огорожена тыном – плетеной изгородью, высотой в рост взрослого человека. Улочка одна, дома стоят вдоль хорошо утоптанной дороги. И разумеется, никаких признаков технологического развития в виде телевизионных антенн, спутниковых тарелок или электрических столбов с провисающими проводами. На меня прямо дохнуло стариной, стоило увидеть эту пасторальную картину небольшой деревушки на фоне лугов. Староста и его сопровождающие, как и договаривались, не пошли дальше, приотстали. Посмотрев в спину уходящим крестьянам, я глубоко вздохнул, покосился на зажатые в ладони склянки и вслух произнес: – Ну что, посмотрим, на что годится алхимическая фармацевтика. * * * Солнце понемногу переваливало зенит. До назначенного срока оставалось немного. Галли рыл копытом землю, порываясь пошуровать в закромах упрямых селян, не дожидаясь установленного времени. Парочка его прихлебателей не отставали от приятеля и уже ныли насчет того, чтобы прогуляться по деревеньке. Но Ройс понимал, отпустить их сейчас одних значило сразу же начать грабеж. Разойдутся, не остановишь, другие тоже захотят присоединиться, и пойдет-покатится, пока от села не останутся одни головешки.