Я стоял возле открытой двери. За Киром особо следить не надо было, он дрыхнул в кроватке. От вопроса, заданного стариком, сквозило чем-то неприятным. – Нет. В отца пошёл. Обычный родился, – соврала Ольга. — Жаль... Одаренному всяко проще устроиться. Ты береги себя, дочка. Через сколько мне заехать? — Я сделала всё, что могла, – повторила упрямо Ольга. — Это сейчас. А позже может ещё сделаешь. Я приеду через неделю. На этом разговор кончился. Старик и его люди покинули дом. Я проследил, чтобы они уехали, а потом вернулся к Ольге, которая качала проснувшегося сына. – Ты в порядке? – спросил я. — Конечно. Что мне будет-то? -- Неприятный тип. – Не то слово. Знаешь, Эдгард, ты словно катализатор. Пока не приехал, тишина была. – пошутила она неловко. Я видел, что это была не претензия, а именно попытка скинуть напряжение. Хотелось спросить, хочет ли она, чтобы я разобрался с Барсуковым, но промолчал. Как разбираться то? Убивать старика? Ну, он слаб, так что это возможно, но от самой идеи веет... гнилью. Желание старика прожить подольше, чтобы воспитать внука себе на смену – достойно уважения. Явно не повод убивать. А как-то иначе я и не знаю, как решить вопрос. Хм... Впервые я задумался, что отсутствие денег это меньшая из моих проблем. Мне бы ещё влияние и репутацию, чтобы такие вопросы решались сами собой. А то кто сейчас Соколов? Никто. Надо обдумать эту мысль. – Что за слухи про тебя ходят? – спросил я. – Слишком много показала, – вздохнула женщина, – У нас недавно авария случилась. Детей на экскурсию повезли, он перевернулся, когда из города выезжал... В общем, я сделала то, что слабая одаренная сделать не могла. И просила же, чтобы молчали. Но нет, сболтнула какая-то скотина. – раздражённо цикнула она. – Барсуков насколько большая проблема? Есть чего опасаться? – А ты бы стал злить одаренного, который тебя лечит? – ответила она вопросом на вопрос. Ну да, логично. Кто лечить умеет, тот и покалечить может. *** Когда вернулся Сергей, новости его не обрадовали. Появление на ладан дышащего старика испортило атмосферу уюта в доме. Зато я узнал, что за полгода моего отсутствия сила Ольги выросла где-то в два раза. Это слабое утешение, но так я отвлекался, чтобы не добавлять мрачности своего хмурой рожей. Зато один момент прояснился. Я спросил, насколько её сила выросла, она ответила, а я уточнил, насколько это круто относительно других. – В столице с этим получше, наверное, – задумалась она, – Одаренные они... не особо нужны аристократам. Тем, что посильнее. Сам понимаешь, со здоровьем у них всё хорошо. Вот ты сам, давно болел? Я честно попытался вспомнить. – Когда только к вам попал болел. Но то из-за экспериментов, думаю, было. – О чём и речь, – вздохнула Ольга, – Поэтому одаренные работают в основном с обычными людьми. В больницах их очень любят. Особенно в частных. Там хорошо платят. Что по твоему вопросу... До этого я была слабой одаренной. Хворь убрать, общему лечению помочь, продиагностировать – так, по мелочи. Это и обычная медицина сделать может. Сейчас же я могу то, что другим недоступно. Это уровень среднего по силе одаренного. Могу разом болезнь не сильно тяжелую убрать. Могу восстановление сильно подстегнуть. – А сильные одаренные что могут? – Таких я не встречала, но читала про них. Редкая птица. Если хотя бы один сильный одаренный на всю страну есть, то, считай, повезло. Хотя какое тут везение. Будет лечить богатеев, а обычным людям ни горячо ни холодно. – Так что они могут? – В книгах разные личности описывались. Кто-то раны сращивать умел, кто-то тяжелые болезни и ранения лечил, кто-то омолаживал, а кто-то срок жизни продлевал. Вот таких даже аристократы любят. – А ты сможешь стать настолько сильной одаренной? – После встречи со стариком не уверена, что хочу этого. Мы ведь сюда ради спокойной жизни приехали, понимаешь? Я понимал. Но выбор остаётся за Ольгой. Беседку я доработал, если она решится, то... Осторожность во мне говорила, что это может привести к чему-то нехорошему. А исследователь во мне жаждал увидеть результаты. Размышления об одаренных так – баловство. Волновало меня совсем другое. В голове так и крутились мысли, как защитить и уберечь этих людей. Продавить решение уехать в столицу? Так там у меня возможностей ещё меньше. Да и хищники вокруг гораздо опаснее. Думать о проблемах бесконечно невозможно, постепенно благодушное настроение вернулось в дом. Тридцать первого декабря мы на пару с Сергеем приготовили праздничный ужин. Встретили новый год возле камина у наряженной ёлки. Сидели, болтали, шутили. Нет смысла рассказывать об этом вечере. Он из той когорты, когда ты расслабляешься и чувствуешь внутри тепло. Идиллия. Безмятежная гладь озера, которую совсем не хотелось нарушать. *** Каникулы пролетели быстрее, чем я хотел. Пару дней бездельничал, потом мы с Сергеем сходили на охоту, притащили тройку обычных туш, зверей не встретили. Я поработал в кузне и создал новое оружие, взамен утраченному. Кинжал созданный на крови Коршунова остался в лесу. А шар я потерял, когда Роман закинул меня в портал. Кто тот человек, подозрительно на него похожий, я так и не разгадал. Шестого января старик снова наведался к Гвоздевым. Момент приезда я не застал, находился в этот момент в кузне, но когда сработала сигналка, то поспешил к дому. В этот раз было больше споров, попыток Ольги донести, что она больше ничего не может сделать и ноль понимания со стороны Барсукова. Пока они говорили, Сергей стоял молча, но не сказать, что ему нравилась ситуация. Скорее наоборот. Он не мастер скрывать эмоции и его состояние легко читалось по лицу. Охрана поглядывала на него добро, он им отвечал взаимностью. Когда переговоры закончились, старик пошёл к машине, но увидел меня и изменил траекторию. Подойдя ближе, он сказал тихим, скрипучим голосом: – Эдгард Соколов? Я же правильно запомнил? Навёл о вас справки, юноша. Вы – никто. Сказал, посмотрел в глаза несколько секунд, развернулся и ушёл. Сука... Это он так дал понять, что не боится меня. Что мне не следует качать права и выпендриваться. Плохо, очень плохо... Значь моё имя что-то большее, его бы это сдержало в случае чего. Теперь точно не сдержит. Остаётся надеяться, что старик не будет прессовать Гвоздевых. Хотя утверждать я этого не могу. Он явно не в себе. – Вы чего такие нахохлившиеся? – спросила Ольга, когда мы собрались в доме, – Я с ним справлюсь, не переживайте. – Не нравится он мне, – буркнул Сергей. – Мне тоже, – добавил я. – А мне то как, – фыркнула Ольга. – Но что с того? Сама виновата, что засветилась. – Ты детей вообще-то спасла, – возразил муж. – И привлекла к нам лишнее внимание. Как бы чего дурного не вышло. – Насчет внимания... – сказал, я вздохнув. Рассказал я про допрос и то, что люди князя знают, что они сбежали с войны. Настроение и без того не очень было, а после этого так и вовсе, тучи сгруздились в доме Гвоздевых. – Мне обещали, что вас не тронут. Простите, что доставил проблемы... – Ты не виноват... – ответила Ольга, задумавшись. – Таков мир, – добавил Сергей, – Пожалуй, что оно и к лучшему. Князю на нас плевать. Это даже успокаивает. – А у вас есть враги? – Нет, – покачала головой Ольга, – Нет тех, кто будет нас искать. Тогда многие бежали... Мало кто хотел воевать в очередной бессмысленной войнушке. Это успокоило. Немного. Раньше я не задумывался, что из-за одного лишь факта знакомства люди могут пострадать. Тем более в этом мире. Чего стоит ходоку заглянуть в гости к Гвоздевым? С этой точки зрения угроза Коршуновых выглядит совсем иначе. Пойдет ли Роман на то, чтобы навредить молодой семье, чтобы задеть меня? Это ещё одна точка шантажа. Парадокс в том, что слабым быть ничуть не менее опасно, чем сильным. Что-то мне подсказывает, что чем выше забираешься, тем больше у тебя врагов. Но и возможностей больше. Сейчас я не наверху, а скорее внизу социальной лестницы. И что? Меня это как-то уберегает от проблем? То паук нападёт, то с Коршуновым подерусь, то всякие старики раздражают. Будь я чуть сильнее и победил бы Коршунова. Будь моё имя громче и старику пришлось бы заткнуться и не лезть к Гвоздевым. Или быть вежливо, а не чувствовать себя хозяином положения. Знать бы ещё верный путь, как обрести силу и при этом не наплодить врагов. Чувствую, в ближайшее время что-то нужно будет решать. По многим причинам. Чем дольше я медлю, тем больше шансов, что Коршунов мне как-то навредит. Есть и менее прозаичные причины – деньги утекают очень быстро. Если не решу этот вопрос, моя учёба в старшем институте станет крайне неприятной и болезненной. Да уж... Да уж... К сожалению, алхимия, философская её часть, не могла решить дилемму за меня. Как алхимик я видел и чувствовал, что десятки различных процессов сплетаются в единое полотно. Также я знал, что если поспешить, то можно наломать дров. Знал и то, что если слишком медлить, то решат за меня. Здесь, в лесу, имея возможность гулять вдали от людей, я мог найти спокойствие и обдумать всё, как следует. Но рано или поздно нужно перейти от размышлений к действиям. Понять бы ещё, когда этот момент настанет. *** – Что, парень, теперь только летом увидимся? – спросил Сергей, провожая меня на вокзале.