Его жена на это закатила глаза. Кажется, тему они давно обсуждают. Кира я уже проверил своими методами. Индекс опасности у него пока был крайне низкий. Зато потенциал вырос в несколько раз с тех пор, когда мы виделись в последний раз. Правда, я допускал, что это обусловлено не нахождением рядом повышенного количества энергии мира, а банальным взрослением... И тем, что я доработал качество печатей, из-за чего потенциал мог никак не меняться, но результаты я получал другие. Позавтракали, Сергей отправился на работу (у него сегодня была последняя смена перед праздниками), а мы с Ольгой принялись за распаковку подарков. – Ну и набрал ты. Куда всё это складывать? – вздыхала она. – Если что не нужно, то смело выкидывайте, я не расстроюсь. – Ага, как же! Пристроим как-нибудь! – вздохи сменились хозяйственным настроем. Я накупил игрушек на первый год жизни ребенка, книжек несколько взял, с картинками, одежды прикупил... Старался брать то, что здесь достать нереально. – Как тебе в столице живется? Как с личной жизнью? – спросила женщина. – Да нормально. Личной жизни нет. Учиться на два института это то ещё удовольствие. – Представлю. Не жалеешь, что поступил? – Рано или поздно это закончится, так что... Нет, не жалею. А чего жалеть... Мне тяжело? Ну и что. Я получил возможность плавно влиться в общество. Получил возможность получить профессию... Правда, пока не знаю, какую. Старший институт вроде как воспитывает из меня управленца. Я даже стал понимать, как это потенциально применить в реальной жизни... Аристократы это ведь кто... Те, кто стоит во главе общества. Они владеют землей, предприятиями, бизнесами, производствами и всем прочим. Навыки управления для таких людей жизненно необходимы. – А с работой что? Откуда деньги на все эти игрушки? И тебя в старший институте бесплатно отправили учиться? Никогда не поверю. – От моих родителей осталось небольшое наследство. Так что нет, за учёбу я плачу. – И насколько хватит средств? Кто-то бы посторонний мог подумать, что это бестактный вопрос. Но в отношениях близких людей это норма. Я видел на лице Ольги беспокойство за парня, которого они когда-то подобрали в зимнем лесу, и ничего больше. – Не надолго, если честно. Но год-два на то, чтобы решить этот вопрос у меня есть. – Ну и славно, – потрепала она меня по голове, словно я мальчишка, – Ты талантливый, уверена, что пробьешься наверх. Следующие пару часов я занимался тем, чем и планировал – бездельничал. Почти... Помог по дому, поиграл с Киром, проверил амулеты, которые выдал Ольге, когда она заболела. Потом Ольга отправилась наверх с малышом, а я пошёл в лес, к своему логову, где оставил кузню и другие полезные штуки. Да и просто по лесу прогулялся, подышал чистым воздухом, отдохнул душой. У любой идиллии есть одно неприятное свойство – рано или поздно она рушится. Какой бы ровной не была гладь озера, в какой-то момент её что-то нарушит. Пойдет рябь, а то и волны поднимутся. В этих простых метафорах отражались важные законы вселенной. В любой момент действовали множество, как скрытых, так и открытых процессов. О да, алхимики столько умов стесали, пытаясь выведывать новые и новые законы, константы и процессы. Озеро может хотеть оставаться с идеально ровной гладью. Может даже очень сильно хотеть. Но у ветра могут быть другие планы. Или у землетрясения, зимы, а то и вовсе, мальчишек живущих в деревне рядом, которые прибежали, чтобы кидать камни. Может выйти и так, что землю рядом с озером выкупят и построят завод, который будет сбрасывать туда отходы. Рыба в озере умрет, как и всё живое, вода протухнет, станет мертвой. Это будет совсем другая гладь. Озеро может высохнуть, на него может упасть метеорит, планета может быть уничтожена. А ведь это всего лишь озеро. Когда дело доходит до человеческого социума, всё ещё сложнее. У тебя может быть любая цель. Стоит помнить, что у людей вокруг они тоже имеются. Зачастую такие, которые противоречат твоей цели, идя в разрез с ней. По этому поводу можно возмущаться. Можно копить оружие, власть и деньги, чтобы иметь возможности продавливать свои цели. Можно обижаться на жизнь и людей, можно грустить, а можно спрятаться ото всех. Много что можно. Когда я вернулся из леса, то застал момент, как к дому подъехали две машины. Не простые. На таких не ездят обычные люди. Богатые аристократы тоже не ездят, но это я сейчас про столицу. В этом же городке... Из машин вышло несколько человек. Двое охранников с оружием, которое они не скрывали. Один молодой мужчина в костюме. И старик с тростью, сутулый и пахнущий древностью. Оценив ситуацию, я расправил плечи и вышел вперед. Явных признаков агрессии эти люди не высказывают, нападать на них не вижу смысла... пока... но прояснить ситуацию точно стоит. – Кто такие? – спросил я, остановившись шагах в десяти от них. – Юноша, нам нужна Ольга Гвоздева. Она здесь проживает? – вышел вперед молодой мужчина. Охрана же защищала вовсе не его, а старика. Ещё и водители вылезли. Они тоже были при оружии. Итого четверо мужиков, с которыми надо будет разобраться, если что. – Вежливые люди сначала представляются. – добавил я ещё больше холода в голос. – Не по статусу тебе что-либо спрашивать, шкет, – ответил с презрением этот тип, – Позови старших, а сам не мешайся. На это я оскалился, постаравшись изобразить свою самую злую усмешку человека, повидавшего гибель целого мира. Когда учишься рядом с аристократами, изучение этикета – жизненно необходимая вещь. Но этикет это не только как правильно вести себя в обществе и к кому как обращаться. Также это не только про то, что надо мыться два раза в день, пользоваться присыпками и следить за внешним видом, чтобы не отталкивать тех, у кого улучшенное восприятие. Точнее этикет это как раз про это... Про манеры. Но сама тема манер входит в более высокое понятие – правила поведения в аристократическом обществе. Что в свою очередь включает в себя умение конфликтовать. Если на тебя наехали, оскорбили, задели, просто встали на пути – то реакция зависит от многих факторов. В первую очередь от того, кто ты сам такой и кто тот, кто задел тебя. Если это значительно более могущественный аристократ, то ты сам дурак, что попал в эту ситуацию. Заткнись, отойди в сторонку и молись, чтобы не дошло до бойни. Если тебя задел равный, то нужно ответить адекватно агрессивно. Сильно не наезжать, но обозначить готовность к конфликту. Главное не переборщить. Покажешь слишком большую агрессию, чрезмерную и второй стороне тоже придется ответить. Так и до войны недалеко. Если задел более слабый, то ты тем более обязан поставить его на место. С нюансами, конечно... Например, тем, кто на самом верху не с руки ставить на место тех, кто в самом низу. Но тут сложно представить ситуацию, когда мальки задевают китов. Слишком разные это миры. Правда это всё же возможно. Если я наеду на какого-то могущественного аристократа... Ну как наеду... Скажу ему что-нибудь. Ему не обязательно нападать на меня в ночи. Скорее всего он проигнорирует. А потом меня начнут игнорировать все, кто хочет сохранить хорошие отношения с этим человеком. Так и до остракизма недалеко. Случай Коршуновых тому подтверждение. Никто не хочет ссориться с князем, поэтому никто с ними не общается. Слова мужика передо мной понять можно. Он думает, что увидел деревенского пацана. Он может приказать охранникам избить меня и, если я не ошибся, и сюда пожаловал аристократ, ему ничего за это не будет. – Меня зовут Эдгард Соколов, – шагнул я вперед, – И кто ты такой, чтобы говорить о моём статусе? Повисла звенящая тишина. До мужика не сразу дошло, что я сказал. Выражение его лица несколько раз менялось. Сначала он нахмурился, словно вспоминал и воспроизводил в своей голове только что сказанное. Потом он нахмурился ещё больше, пытаясь оценить шансы, что в этой глуши встретится настоящий аристократ. Замечу, что я стоял совершенно в обычной одежде. Той, что пригодна для прогулок в диком лесу. Никаких опознавательных признаков не было. Только моя уверенность. Которая тоже зиждилась не на пустом месте. Этот мужик обычный человек, как и охрана. Только старик слабенький бес с нулевым потенциалом. Ну да это и понятно. Его время давно прошло, он ходит с трудом, куда ему до драк и развития? – Что-то я не слышал о Соколовых в наших земля, – положил старик мужику руку на плечо. От чего тот захлопнул рот и быстро отошёл назад. – Меня зовут Барсуков Геннадий Дмитриевич. Какими судьба здесь, юноша? – Из Москвы приехал навестить близких мне людей, – выделил я слово близкие, – В институте зимние каникулы. Наш намечающийся разговор прервал звук хлопнувшей двери. Я обернулся и увидел раздраженную Ольгу. – Что здесь происходит? – крикнула она, – Кто вы такие? – А вы, как понимаю, и есть Ольга? – оглядел её старикан, – Вы то мне и нужны. Про вас удивительные слухи ходят.. Не было печали... Что за слухи то ещё? Глава 4. Одаренная Я успокоился, только когда гости покинули территорию. Уехали они часа через два. Большую часть этого времени Ольга провела со стариком в зале. Я же сидел с ребенком наверху в спальне. Звукопроницаемость в доме выше всех похвал, так что разговор слышал я от и до. К нам пожаловала местная шишка. Барсуков — это тот самый аристократ, который жил между областью и этим городком, владел заводом и несколькими предприятиями, ещё и школу, где я учился, немного финансировал. С одной стороны большой человек по местным меркам, а с другой стороны... В столице он никто и звать его никак. Историю старик интересную рассказал. До него дошли слухи, что появилась одаренная, работающая в больнице. Старика тема интересовала, он велел уточнить, так и вышел на Ольгу. А сегодня решил заглянуть и убедиться, так ли всё хорошо, как про неё говорят. Обратился он с необычным запросом. — Доченька, сделай так, чтобы я прожил как можно дольше. – выдал свою цель старик спустя полчаса предварительных расшаркиваний. Тут надо отметить, в каком тоне проходил разговор. Ольга чувствовала себя некомфортно, что к ней заявились ТАКИЕ гости. Внешне она не грубила, не показывала недовольства... почти... Но я то знал её получше, чем старик, поэтому улавливал внутреннее напряжение. Барсуков... Он ведь при желании много проблем доставить может. Уволить их с работы, например. А то и вовсе, подослать своих охранников. Оба варианта крайность, конечно. Но и забывать про них не стоит. Ещё и ребенок... Ольга наверняка нервничала, что его одного оставить пришлось. Ещё переживала, как бы гости чего лишнего не увидели. Светящихся рук или других проявлений одаренности. Поэтому я с ним и сидел. Не только, чтобы за Киром присмотреть, но и чтобы гостей наверх не пустить в случае чего. Так вот... Разговор проходил в тоне вежливости, замешанной с внутренним напряжением и раздражением. Старик вёл себя демонстративно мирно. Уж не знаю, сам он по себе такой или то, что я здесь сыграло роль. А может и вовсе причина в другом. Глупо наезжать на ту, от которой хочешь получить специфическую услугу. В итоге они договорились. У меня сложилось впечатление, что старик не в себе. Старость, маразм, упрямство... Он поделился, что хочет прожить подольше, потому что его внуку всего шесть лет. Надо протянуть, чтобы воспитать его достойным человеком. Никого больше у старика не было. Родители внука, то есть его сын и невестка, погибли в ходе войны. История трагичная и грустная. Если бы не высокомерный помощник и хмурые охранники с оружием, которые окружили дом, то старик бы вызвал у меня гораздо больше сострадания. Первые полчаса они болтали, а следующие полтора часа Ольга лечила Барсукова. — Я сделала всё, что могла. – Спасибо, доченька. – поблагодарил старец. – Не думала перебраться в город? Я бы хорошо тебя устроил. – Мне и здесь хорошо, — отрезала она. — Жаль, жаль, в моем возрасте в такую даль мотаться сложно. А что с ребенком твоим? Сына родила? Это всегда хорошее дело. Дар проявился у него уже?