При нападении поддержки сзади не было. Народ отбивался от кайт, и возничий выжимал все возможное из лошади. А та с перепугу могла рвануть с такой дурью, что завязшие оси распрощались с телегой. Тем более если помчалась не вперед, к далекому противоположному берегу, а развернулась назад. Именно на это и похоже, уж очень низко зарылась телега, сильно перекосившись набок. Такое ощущение, что стоит на одной колесной паре. Часть поклажи вывалилась в воду, где течение могло далеко унести груз, прежде чем он напитается водой. А если и недалеко, попробуй отыщи его на дне. Но среди того, что осталось, Кашик разглядел то, что бросать никак нельзя. Жадность не позволяет, да и сам он раб приказа хозяев, требующих любыми способами спасать ценные грузы. Ведь, если не доставить в факторию кое-что важное и не самое дорогое, у тамошнего народа может возникнуть соблазн покрыть нехватку более дорогими заменителями. То есть тем, что они там добывают и что должны сдавать. А это убытки, которые купцам не нравятся. Развитие ступеней просвещения, атрибутов и навыков — сложный процесс. И для того, чтобы выжимать максимум, аборигенам приходится питаться не как попало, а по системе. Единственный надежный способ — это принимать особые вещества, получаемые из растений, животных, грибов и некоторых минералов. Все это добро я называю одним словом — специи. Но у жителей Рока используется множество терминов, они в этой важнейшей области упрощения не приветствуют. Специй надо много, самых разных. Обоз перевозил десятки мешков с ними, распределенных по разным повозкам. Самые ценные на телеге Кашика, дешевка на всех прочих. Но дешевизна — относительная. Копеечных специй не бывает, все они стоят или дорого, или очень дорого, или дорого баснословно. Меня послали за мешком самых никчемных. Может, это особым образом обработанные проросшие семена чешуйчатого щелевика. Именно ими успешно занимался Тшими. Только у него получалось выращивать это капризное растение на здешней земле, сохраняя и преумножая его силу. Или пыльца лилового гриба, которую можно собирать в лесах и рощах по относительно безопасному правому берегу Красноводки. Она подороже будет, но великим сокровищем тоже не назовешь, даже беднякам доступна. В общем, цена этого невзрачного мешка невелика, но куда больше, чем моя жизнь. Кашик ничуть не огорчится, глядя, как меня рвут на части кайты. То есть, конечно, огорчится, но вовсе не из-за моей гибели. Ему будет жаль, что самый простой способ спасения обозного имущества не сработал. Мне плевать на его специи, но не плевать на себя. Потому с самого начала повел себя неспешно. Каждый шаг делал с осторожностью, стараясь не выдать свое продвижение всплеском. Мать пыталась меня растить как нормального ребенка. А это подразумевает систему обучения. На учителей у нее средств не было, потому в основном сама этим занималась. Плюс подключала иногда всех, кто мог рассказать что-нибудь полезное. Мне приходилось строить из себя слабоумного, потому нечасто задавал таким рассказчикам дополнительные вопросы. Но, когда услышал историю про нападение кайт на всадника, переправлявшегося через Красноводку, заинтересовался. Провел аналогию с земными пираньями и начал уточнять. Потом выслушал несколько похожих рассказов от других людей. И понял, что речь идет о принципиально иных рыбинах. Но чем-то они были схожи со знакомыми мне водными хищницами. Только скорее не с пираньями, а с акулами. Кайт привлекает движение и запах. Если не выдать себя ни тем ни другим, есть шанс, что они меня за метр не почуют. Конечно, это только предположения, но ни один из услышанных мною рассказов им не противоречил. Наоборот — подтверждали. Тело у меня худое, но для своих лет рослое. Потому вода здесь, неподалеку от телеги, доставала мне лишь до нижней части груди. Течение успело унести муть, но, как я ни пытался вглядываться, ни намека на присутствие кайт не заметил. До самых последних шагов. Уже примеривался к злосчастному мешку, как вдруг метрах в десяти впереди и правее всплеснулась огромная темная торпеда речной хищницы. Я даже успел разглядеть, что в пасти она сжимает окровавленную грудную клетку, в которой уже не хватало доброй половины ребер. Где-то там на дне продолжается пир над разбросанными останками тех, кому не повезло. Скорее — заканчивается. Мяса на костях почти не осталось, последнее догрызают. Возничий успел освободить лошадь. Вон болтаются по течению обрезанные постромки. Думаю — это к худшему, ведь прожорливым рыбам досталось не так много добычи. Как только прикончат последнее, начнут дружно носиться по округе в поисках добавки. Надо успеть сделать все дела до того, как это случится. Показалось или в ноги толкнуло подводной волной от проплывшей рядом твари? Страх — лучший стимулятор воображения. Сейчас мне казалось, что все кайты Красноводки собрались вокруг меня, прочесывая каждый сантиметр водного пространства. Хвататься в таких условиях за мешок — опаснейшая затея. Я ведь даже не знаю, что там за специи. Если минеральная пыль из горько-соленых озер, мне его с места не сдвинуть, а если что-то полегче, могу завалиться с ним на первом же шагу. Потому попытался отвлечь кайт единственным доступным мне способом. Осторожно вытянул руку и одну за другой отпустил три заскорузлые от крови тряпки. Подхваченные течением, они начали стремительно удаляться, создавая вокруг себя ореолы притягательного запаха. Он очень интересен мельчайшим обитателям Красноводки. Плавающие насекомые и их личинки, мальки различных рыб и даже пресноводные креветки кишат здесь повсюду. Они такое не пропустят, устроят суматоху, которая может издали привлечь серьезных созданий. Одна из тряпок скрылась с негромким всплеском, возле второй на миг показалась спина, увенчанная спаренным черным плавником. Прекрасно, на такой шум должны пожаловать все кайты, которые крутятся поблизости. Не знаю, сработает моя уловка с побегами синельника или нет. Говорят, эти бестии чуют яд и не трогают самые лакомые приманки. Но чистую кровь на тряпье игнорировать не должны. Пока они поймут, что вкусной еды там нет, мне надо успеть отсюда убраться. Мешок оказался подъемным. Даже не мешок — мешочек. В такой и десяток килограммов муки не поместится, а то, что в нем сейчас находилось, по плотности приблизительно ей соответствовало. Но это для обычного человека — мелочь. Со мной все сложнее. Происходи это до нападения на усадьбу, я бы тут же свалился. Но тело, уже чуть свыкнувшееся с усилившимся амулетом, не подвело. Пусть и с трудом, но я взгромоздил поклажу на плечо. И даже успел развернуться. А затем окаменел. Потому что волна, толкнувшая тело в этот момент, не показалась. Я даже тень успел увидеть. Меня едва не задела огромная кайта. Возможно, самая здоровенная в Красноводке. Размером с крокодила-людоеда. Она направлялась в сторону всплесков, которые устраивал ее собрат на пути следования брошенных в реку тряпок. Чуть ближе, и врезалась бы в меня своим бугристым носом. Да и сейчас до твари может дойти, что я не похож на корягу или куст водорослей. Вернется и проверит. На зуб. Ниже по течению всплеснулось так, будто там кони резвятся. Скосив взгляд, увидел не слишком большую кайту, вокруг которой крутились плавники еще нескольких. Их явно заинтересовало игривое поведение собрата. Да, эта тварь вела себя странно. Держась на поверхности, судорожно изгибалась во все стороны, то и дело шумно ударяя хвостом. На миг успел увидеть в раззявленной пасти темные лоскуты, застрявшие среди выстроившихся в два ряда изогнутых зубов. И ярко-желтую палочку тоже заметил. Мой замысел сработал. Не так, как я рассчитывал, но сработал. Синельник — интересное растение. На правом берегу встречается не везде и редко в больших количествах, на левом — широко распространенный ползучий кустарник. Его свежесрезанные стебли по упругости схожи со сталью. Правда, уже через час-другой теряют это свойство. Детворе, забавляющейся с этим растением, приходится срезать новые и новые побеги. Я, наблюдая за жизнью аборигенов, не мог этого не заметить. Стебли были очищены от коры, заточены с двух сторон и скручены в тугие рулончики, обернутые тряпьем. Я предполагал, что кайты могут проглотить их целиком, а желудочный сок у этих созданий настолько сильнодействующий, что его применяют в некоторых алхимических рецептах как эффективнейший растворитель. То есть был шанс, что в утробе твари ткань быстро сдастся, высвободив деревянную пружину. Что-то наподобие проделывали эскимосы при охоте на белых медведей. Только вместо синельника они использовали китовый ус, скрытый в замороженном комке жира. Тот размягчался от тепла в брюхе, и «поражающий элемент» распрямлялся, нанося острыми концами фатальные ранения. Но кайты чуют яд и прочие каверзы. Вот и здесь, наверное, заподозрила какой-то подвох. Однако голод и возбуждение не позволили оставить притягательно пахнущий предмет. Попыталась разжевать тряпку, и это получилось. Стебель высвободился в вертикальном положении, пробив пасть вверху и внизу. Теперь рыбина не могла закрыть рот и к тому же вела себя странно. Двигалась так, будто ее частично парализовало. Или сильный шок, или что-то повредило всерьез. Судя по тому, как вели себя прочие кайты, они поняли, что тут намечается пирушка для каннибалов. И выстраивались в очередь, собираясь со всей округи. Я рисковал оказаться на пути очередной твари, так что двигаться не прекращал. Но и не торопился с этим. Быстрое перемещение — верная смерть. Вы наносите значительный урон кайте. Кайта мертва. Вы один из виновников ее гибели. Ваше деяние признано первой в вашей жизни победой над противником: кайта (частичное участие). Победа над кайтой Получен малый символ ци — 2 штуки. Захвачен знак навыка — «кровавое чутье». Первая победа над противником: кайта (частичное участие) Получен малый символ ци — 2 штуки. Получено малое личное воплощение атрибута Ловкость. Надписи догнали меня на полпути к берегу. Даже не пришлось ради их прочтения погружаться в себя. Я уже настолько успел свыкнуться с изменениями, что фиксировал их, не напрягаясь. Не в полной мере, конечно, ну да это сейчас и не требовалось. Итак, раненую кайту добили агрессивные сородичи. Но ПОРЯДОК решил, что я внес немалый вклад в убийство, щедро меня за это вознаградив. Настолько щедро, что теперь надо хорошенько подумать над дальнейшими действиями. Ситуация из тех, где, возможно, прежних моих знаний недостаточно. Потому что все мои знания по этому вопросу — теория. А теория, не закрепленная практикой, — неполноценна. Глава 11 ВОДА В РЕШЕТЕ Ступени просвещения: неизвестно Атрибуты: нет Навыки: нет Состояния: нет Если попытаться представить, что меня не выкрали из родного мира ради принесения в жертву, а, допустим, я застрял в навороченной компьютерной игре, можно запросто подобрать аналоги местным реалиям. Если игра ролевая, классическая, с развитием персонажа, ее важнейший показатель — уровень. В Роке ему соответствуют ступени просвещения. Значимые вехи, переход между которыми возможен только после набора определенного количества ци. С этим, как и со всем прочим, у меня все плохо. Я как был нулевым, таким и остался. Разве что открылась шкала-кольцо, демонстрирующая, сколько именно ци мне необходимо скопить в себе, чтобы совершить переход (или, как говорят игроки, апнуться). Сами по себе ступени ничего не дают. Они не делают аборигенов сильнее, ловче, выносливее, не усиливают их магические способности. Каждые семь ступеней предоставляется возможность открыть один талант. Как правило, это ценная особенность, но не сказать, что она делает человека на порядок могущественнее. Так что, если не вникать в прочие детали, может показаться, что здешний аналог «уровня» — это всего лишь статусная цифра. Однако от этой цифры много чего зависит. Так, на каждой ступени имеется лимит на количество связанных с ней атрибутов. Всего их пять базовых разновидностей. Я их называю Выносливость, Сила, Ловкость, Восприятие и Дух. Первые три получаются и развиваются достаточно легко. В большинстве случаев они доступны с рождения. Поэтому такой набор имеется даже у простолюдинов. А вот последними двумя обзавестись куда сложнее. Как правило, их заполучают аристократы и люди к ним приближенные. Если ты в процессе заполнения ступени не развил заодно и все доступные на ней атрибуты, переиграть это уже не получится. Допустим, ты обычный крестьянский сын, получивший первый уровень просто по факту стандартного рождения, наличию в тебе силы твоих предков и прочих полагающихся почти всем младенцам подарков. У твоих небогатых родителей нет возможности пичкать тебя правильными специями и поднимать одно из важнейших состояний. Потому на этой ступени ты не сможешь развить до упора больше шести атрибутов. Причем их количество не может совпадать друг с дружкой. Если поднимать все их, получится, что один будет на тройке, второй на двойке, а третий на единице. Это — самое распространенное распределение. Те, кто на нем сидит, именуются «чистые омеги». Самые неудачливые, которые и столько не набирают, — это низовые омеги, недоомеги, полуомеги. В общем — отбросы, дно Рока. Вроде меня. Обычно крестьяне до трех развивали Выносливость, до двух Силу, до единички Ловкость. Распределение нормальное, совпадений величин показателей нет, плюс максимально развивалось именно то, что в первую очередь важно для простого труженика. Им ведь пахать от рассвета до заката. Вот так и набиралась шестерка. Дальше брали новую ступень, где также развивали очередную шестерку. И так, развивая ступень за ступенью, поднимались выше и выше. Процесс этот потенциально бесконечен, его останавливает лишь могила. Причем смерть можно оттягивать дольше, если развиваться гармонично, открывать правильные навыки, не гробить здоровье вредными привычками, вовремя платить целителям за омоложение и конечно же не забывать про специи. Атрибуты — это не только статусные показатели. Они и правда делают тебя сильнее, выносливее и прочее-прочее. Плюс на них завязывается большинство полезных навыков. Навык — это серьезно. Например, если тебе удастся заполучить навык «лучник», ты при соблюдении ряда условий сможешь превратиться в неплохого стрелка, ни разу при этом не прикоснувшись к луку. Хотя так, конечно, поступать нежелательно, ведь практическое закрепление — это важнейшая часть гармонического развития. Чтобы открыть навык «лучник», понадобится знак навыка (личный или простой). Его с незначительным шансом можно получить, победив противника с таким навыком (так достаются стартовые знаки). Или удачно вписаться в ситуацию, где тебе полагается вознаграждение, как это случилось со мной, когда помогал раненому. Также есть смысл тренироваться до седьмого пота, пока ПОРЯДОК не сочтет тебя достойным и не предоставит именно то вознаграждение, ради которого ты изматывал себя. Вот только открыть ты его все равно не сможешь, если у тебя не припасена единичка Ловкости. Такое вот жесткое требование. И далее, прокачав навык до десяти, остановишься, если твоя ступень просвещения не вторая, а Ловкости не набралось три единички. За точность цифр не ручаюсь, но принцип развития именно такой. То есть можно не посещать университеты и не учиться у мастеров. И тренироваться тоже необязательно. Хотя конечно же это не будет лишним. Но все это уступает главному — надо развивать свои скрытые параметры. Тот же Тшими выращивал специи не только потому, что у него руки золотые. Он был достаточно развит и имел набор прокачанных навыков, которые помогали справляться со столь непростой задачей. Растения, с которыми он работал, требовали к себе особого отношения, обеспечить которое может лишь тот, кто соответствует требованиям. Казнив его, моя мать зарезала ту самую золотонесущую курицу. Камай не зря тогда озадачился, ведь заменить такого мастера у нас было некем, только у него при столь приличной ступени просвещения имелся требуемый набор атрибутов и прочего. Создать профи с нуля — тоже вариант. Но на это уйдут годы и годы, потому что развитие навыков — процесс долгий и дорогостоящий. Итак, вернемся ко мне. Я своего рода убогая аномалия Рока — подросток тринадцати местных лет, у которого вообще нет ступеней просвещения. Не получил первую при рождении, и дальше это не исправилось, несмотря на всяческие старания моей мамаши. Сколько ци в меня ни вливали — без толку.