– Я на всякий случай, – вскинулась Персиянцева. – Береженого, как говорится, бог бережет. Лен, ты мне лучше скажи, как мы Митьку одного дома оставим? Тебе ведь на работу? – Конечно, на работу, – согласилась Лена, наливая кофе из стоящей на плите турки. – Сегодня бригада на дом выходит и материалы завозят, я никак не могу день пропустить. А ты? Ты ведь в отпуске. – Отпуск, конечно, дело святое, но у меня на сегодня две консультации и одна операция, – сообщила Шура. – Прошлую неделю я изволила быть в отъезде, так что мои лохматые пациенты и так с трудом меня дождались. На приеме, конечно, обойдутся, но часов до двух я точно буду занята. – Что я один не побуду? – изумился Митька. – В комп можно игру скачать, Шур? – Можно, конечно. – Ну, вот. Поиграю, английским позанимаюсь, снова поиграю, потом с Помпоном в парк сходим. – Нет! – хором воскликнули Лена и Шура. – Из дома не выходи. – Ладно. Хотя вы какие-то странные. – Мить, я постараюсь до обеда сделать все наиболее важное, а потом приеду, – сказала Лена. – Или Шура вернется, это мы с ней по телефону решим. Ты до этого времени не выходи никуда, пожалуйста. И если папа позвонит, никуда с ним не езди. Ладно? – В больницу заедешь? – спросила Шура. – По обстоятельствам. С самого утра позвоню. Если Дане лучше, то, конечно, поеду к нему, а если нет, – голос Лены дрогнул, – то смысла в этом не будет никакого. Шура сочувственно погладила ее по плечу, и Лена благодарно улыбнулась. – Ладно, я побежала, – Шура сунула чашку в раковину и выскочила из кухни, – Ленка, не дрейфь, будем на телефоне, Митька, из дому ни шагу! Словно ураган пронесся по комнатам, хлопнула входная дверь и все стихло. Помпон тявкнул из-под стола, выпрашивая сырник. Теперь, когда Шура ушла, он явно почувствовал себя вольготнее. Лене стало смешно. – Ладно, сынок, – сказала она и сунула собаке половину сырника, отправив вторую себе в рот и залпом допивая кофе. – Я тоже ухожу. Пожалуйста, никому не открывай и, если произойдет что-то странное, сразу звони. Хорошо? – Хорошо, – покладисто согласился сын, – мам, у вас с Шурой шпиономания? – Мы с Шурой давно живем, а потому знаем, что лучше перестраховаться, чем потом кусать локти. С Петром Алексеевичем беда и с Даней тоже. Мы с Шурой не хотим, чтобы она приключилась с тобой. Поэтому обещай мне, что сделаешь так, как я сказала. И за Помпоном приглядывай, хорошо? – Можешь на меня положиться, – солидно сказал сын. – Мы с Помпоном тебя не подведем. * * * С утра Дмитрий собирался на объект, куда должны были завезти первые материалы, однако неожиданный звонок вдовы заказчику спутал все его планы. – Дмитрий Михайлович, это Галина Беспалова, – услышал он, приняв звонок с незанесенного в адресную книгу номера и удивился, не очень понимая, почему эта женщина может ему звонить. – Здравствуйте, Галина Леонидовна, – вежливо ответил он, не выдав своего недоумения. – Вы сказали, что я могу к вам обратиться, если мне будет нужна помощь. Полицейские дали разрешение на похороны, я хочу, чтобы они состоялись послезавтра, то есть в среду. Не могли бы вы помочь с организацией? Конечно, у меня есть друзья, но, как выяснилось, в такую скорбную минуту рассчитывать особенно не на кого. Все, разумеется, готовы прийти на прощание, но в организационных моментах мне нужна помощь. Дмитрий вздохнул, потому что заниматься похоронами искренне не любил. Более того, ненавидел. Впрочем, у него в фирме были толковые помощники, на которых можно было повесить любую рутину, так что он тут же воспрял духом. Если он не согласится, то вдова привлечет Елену Беседину. Та то точно отказаться не сможет, а ей в последние дни и так забот хватает. – Я собираюсь на работу, по дороге готов заехать к вам, чтобы все обсудить, – сказал он, мимолетно огорчившись, что визит в дом Яковлева, точнее, возможность увидеть там Беседину откладывается. – Спасибо, Дмитрий Михайлович, я буду вас ждать. Он не успел выйти из дома, как телефон зазвонил вновь. На этот раз это оказалась Коко. Дмитрий снова вздохнул. – Доброе утро, Кать, – сказал он. – Димочка, а ты когда ко мне приедешь? – услышал он сладкий, как патока, голос и скривился, словно от сладкого у него заболели все зубы разом. – Кать, так мы же вроде договорились, что я больше к тебе не приду. – Мы не догова-аривались. Ты был не в настроении, я понимаю. И не сержусь. – Это хорошо, что ты не сердишься, но я и сейчас не в настроении, Кать. И никогда уже в нем не буду. Прости, но давай поставим на этом точку. – Ди-и-им, – капризно протянул голос, – ну что ты такое говори-ишь. Ну, я же тебя люблю-у-у-у. – Что ты меня? – Дмитрий не выдержал и звонко расхохотался. Он похлопал себя по карманам, проверяя бумажник и ключи от машины, вышел из дома, запер его и придирчиво проверил дверь. В такие времена живем, что это явно нелишнее. – Кать, ну, не позорься, ей-богу. Чего тебе надо-то? Денег? Давай переведу, только имей в виду, что это в последний раз. – Мне не нужны деньги, – тихо сказала Коко. Голос у нее неуловимо изменился, как будто она собиралась заплакать. – Дим, мне, правда, надо с тобой поговорить. Приезжай, пожалуйста. – Катя, я не могу приехать, – терпеливо пояснил он, чувствуя себя мухой, попавшей в густой сахарный сироп. Бейся теперь из последних сил, пытаясь вырваться. – Сейчас меня ждет вдова Беспалова, а потом мне на объект надо. – Тогда вечером приезжай, после объекта, – покладисто согласилась Коко. – Я все приготовлю, как ты любишь. Димочка, пожалуйста! – Вечером я занят, – сообщил Дмитрий. Поддаваться на ее уговоры он не собирался. От одного только воспоминания о ее кукольном личике и гладком упругом теле его почему-то начало мутить. И как он только мог в кровать с ней ложиться? – Катя, скажи сейчас, что ты хочешь, и я поехал. – Куда поехал? К своей вдове? – Она не моя вдова, Кать. Во-первых, я еще жив, а во-вторых, она, в принципе, не моя. Ты извини, но Галина Леонидовна действительно меня ждет, я обещал ей помочь с похоронами мужа. – Хорошо, езжай, – неожиданно согласилась Коко и отключилась. Дмитрий пожал плечами и сбежал с крыльца. До дома Беспаловых он добрался минут за двадцать. Несмотря на раннее утро, термометр уже показывал двадцать шесть градусов, день обещал быть жарким. От асфальта, не успевшего охладиться за ночь, поднималось легкое марево, в воздухе висел смог. В Излуках его не было, а сразу после въезда в городскую черту он появлялся и уже никуда не исчезал. Дмитрий припарковал машину перед воротами беспаловского дома, подошел к калитке и уже собирался нажать на звонок висевшего на ней домофона, как вдруг услышал: – Димочка… Не веря своим ушам, он повернулся и теперь не поверил уже глазам. Перед ним стояла Коко. Волосы ее были небрежно завязаны в хвост, на лице минимум косметики, даже надутые губы не накрашены. На девушке были короткие шорты, открывающие упругие ягодицы, и топ на тонких лямочках, под которым, естественно, не наблюдалось бюстгальтера. Грудь вздымалась в вырезе – Коко тяжело дышала, как будто после быстрого бега. – Ты как здесь оказалась? – Ты сказал, что поехал сюда, а мне действительно нужно с тобой поговорить. Быстрым шагом Дмитрий подошел к девушке, стоящей напротив окон, и взял ее за крепкое, совсем не дворянское запястье. Ничего общего не было у них с тонкими аристократическими руками Елены Бесединой. Коко тряхнула грудью, явно привлекая его внимание, но Дмитрий не проявил ожидаемой реакции, – ее прелести оставляли его совершенно равнодушным. Макаров вдруг понял, что его вкусовые пристрастия как-то в одночасье изменились, правда, не знал, хорошо это или плохо. На окне дома Беспаловых шевельнулась тяжелая штора, будто кто-то смотрел на них из-за гардины. Дмитрий внезапно рассердился, будто его застали за чем-то постыдным. – Катя, если тебе так невтерпеж, что ты умудрилась приехать сюда с другого конца города еще раньше меня, хорошо, давай, говори. Только имей в виду, что у меня совсем мало времени. – Дима, я совершенно уверена, что за мной следят, – выпалила Коко, словно, пытаясь уложиться в отведенное Макаровым время. – Что-о-о-о? – он был готов услышать, что угодно, кроме этого. – За мной следит какой-то человек, – плаксиво повторила Коко и сморщилась. Сейчас она совсем не выглядела красивой. – Я не знаю, что мне делать, Дима, и я боюсь. Понимаешь? – Кать, ты что, американский шпион? Прячешь какие-то фантастические сокровища? Или, может, стала нечаянной обладательницей государственной тайны? Кому надо за тобой следить, скажи на милость? – Откуда я знаю, кому, – девушка все-таки заплакала. Крупные прозрачные слезы стекали из ее глаз и капали на топ, оставляя на нем некрасивые пятна. – Помнишь, ты рассказывал, что нашел в доме Яковлева тайник? А вдруг за мной следят из-за этого? Люди думают, ты забрал то, что лежало в том тайнике, и спрятал у меня. Ты же после этого прямо ко мне поехал. Дмитрий вспомнил кровавое месиво на спине Дани Еропкина и содрогнулся. А что если Коко права? Тогда получается, у Еропкина искали именно то, что лежало в тайнике. Ведь после того, как схрон в печи был обнаружен, Макаров и правда поехал к Коко, а Беседина встречалась со своим другом Даней. Да еще кровавый след в его собственном доме, который оставил неизвестный злоумышленник, вовремя заметивший камеру видеонаблюдения… Дмитрий оттер этот след вчера вечером, чтобы не смущать домработницу, но отпечаток же действительно был! За себя он ни капли не боялся. Предупрежден, значит, вооружен. И преступника, вздумай тот вернуться, был готов встретить во всеоружии. Но Елене Бесединой угрожала несомненная опасность, как, впрочем, и Коко. Дурочка не заслуживала пыток только из-за того, что связалась с ним. – Ты не споришь, – горько сказала девушка. – Значит, понимаешь, что я могу быть права. Дима, мне страшно! – Не бойся, я смогу тебя защитить. Расскажи-ка мне лучше, как он выглядит? – Кто? – Тот человек, который за тобой следит. – Так они разные все время. Просто у меня все время кто-то сидит на площадке. Я в глазок вижу. И еще, когда я в магазин хожу, за мной кто-то идет. Это все мужчины, молодые. А лица не видно, они же в капюшоне. – Кать, если лица не видно, то откуда ты знаешь, что они молодые? – Дмитрий вдруг как-то разом устал, как будто было не начало дня, а глубокая ночь. – И как можно ходить в капюшоне в такую жару? – Откуда я знаю, как? – возмутились Катя. – Дима, ты если не хочешь меня защищать, то так и скажи. Это же ты меня в неприятности втянул. – Ладно, с капюшонами и возрастом твоих соглядатаев мы потом разберемся. Катя, сейчас езжай домой, запрись и никому не открывай. При свете дня тебе ничего не грозит, а до ночи я закончу со своими делами и решу, что с тобой делать. – Дима, а можно я у тебя сегодня переночую? – робко спросила Коко. – Я, правда, боюсь дома. Забери меня к себе, а? Никогда Дмитрий Макаров не привозил женщин в свой дом. Это было раз и навсегда заведенное правило, и изменять ему он не собирался. – Решим, – уклончиво сказал он. – А сейчас иди, мне действительно пора. Домофон на калитке открылся сразу, как только Дмитрий нажал на кнопку, словно Галина Беспалова, увидев его в окно, поджидала у двери. Пройдя по мощеной дорожке, Дмитрий поднялся на крыльцо – дверь уже была распахнута. На пороге стояла Галина, которая при виде Макарова схватила его за руку, втянула внутрь и захлопнула дверь. Ее напор немного ошарашил его, потому что раньше подобной экспрессией вдова не страдала, двигаясь медленно и с достоинством.