Как ещё можно выразиться, находясь в Африке? А насчёт завтрака – это ты здорово придумал, я тоже успел проголодаться, от вечерней баночки «Шебы» во рту даже привкуса не осталось. Да и как можно отказаться от еды? Небось, вы тоже никогда не отказываетесь от угощения, верно говорю? А вот Татьяна Михайловна вечно меня подкалывает: «Сократ, ты готов есть двадцать четыре часа в сутки». Конечно, я понимаю: она утрирует; даже знаменитый обжора, французский бродяга Таррар, вряд ли бы смог питаться круглые сутки. Однажды я передачу смотрел по телевизору, так вот ведущий рассказывал о самых известных в мире любителях поесть. Этот бродяга был в состоянии слопать столько блюд, что хватило бы накормить пятнадцать человек, и даже после этого его желудок оставался неудовлетворённым. А ещё он мог запросто проглотить целиком… вы сейчас о чём подумали? Нет, не курицу и даже не поросёнка, а кошку! Бр-р, ужас какой, прямо не Таррар, а какой-то котоед. А король Швеции Адольф Фредерик так и вовсе отдал богу душу от переедания прямо за обеденным столом. Его желудок не выдержал разнообразия и обилия подаваемых блюд. В России тоже был свой король обжор. Оказывается, наш Иван Крылов славился неуёмным аппетитом. Ел, как триста спартанцев, и при этом никогда не наедался. Особенно часто баснописец жаловался на дворцовые обеды. В своих заметках он писал: «Суп подают чуть на донышке, пирожки – с грецкий орех, на десерт, стыдно сказать, пол-апельсина с вареньем, за добавкой не дотянешься». Конечно, я тоже люблю поесть, а кто не любит? Но не до такой степени, чтобы умереть от переедания, упав мордой в миску. Спустя несколько минут мы уже заходили в кафе на первом этаже отеля. Темнокожий паренёк в гостиничной униформе, встречающий постояльцев у входа, при виде нас улыбнулся и что-то сказал Андрею. Конечно, я догадался – он пожелал приятного аппетита, – но в тот момент поймал себя на мысли, как же плохо быть бараном и не понимать, о чём говорят люди. Колумб направился к свободному столу в центре зала и, выдвинув стул, скомандовал: – Сократ, запрыгивай! – Он повесил рюкзак на противоположный от меня стул. – Я возьму еду и вернусь. Не вздумай куда-нибудь уйти. – Андрей строго посмотрел на меня, сдвинув брови у переносицы. – Помни: я за тебя отвечаю головой. Вообще-то я завтракать пришёл. Да и куда мне тут идти, если я здесь никого не знаю? Вот так он оставил меня одного на обозрение посетителей кафе. За соседним столом сидела пожилая пара. При виде меня кустистые брови мужчины взлетели вверх, как будто на стуле сидел не кот, а как минимум леопард. Женщина, в отличие от него, ничуть не удивилась моему присутствию, она широко улыбнулась, при этом её и без того узкие глаза стали походить на две щёлочки. – Ми-ми-ми, – позвала она меня. Я же не дурак, конечно, я догадался, что это «ми-ми-ми» обозначает наше русское «кис-кис-кис». Интересно, из какой они страны, где так смешно зовут котов? Судя по разрезу их глаз, возможно, они из Китая или Японии, а может быть, из Кореи или Вьетнама. Да, вспомнил, есть ещё страна Монголия. За другим столом завтракала молодая пара. Первой меня заметила девушка, она сидела лицом ко мне. – Егор, смотри, смотри скорей! – воскликнула она, кивнув в мою сторону. – Это кот-путешественник, я недавно подписалась на его аккаунт в «Инстаграме». До чего тесен мир. – Она сделала паузу и неверяще покачала головой. – Я читала под его фотографиями, что он отправляется на Занзибар, но даже представить не могла, что мы будем жить в одной гостинице. – Надо же, люди даже с котами путешествуют. – Её спутник обернулся посмотреть на меня, а затем, обведя взглядом помещение, спросил: – А где же его хозяин? – Вон тот парень у кофемашины. – Девушка показала на Колумба. – Надо с ними познакомиться. Через несколько минут подошёл Андрей с полной тарелкой еды и чашкой кофе. Он обратился к официантке, которая убирала освободившиеся столы, и о чём-то её попросил. Та улыбнулась, кивнула и скрылась за дверями в конце зала, а спустя пару минут вернулась с одноразовой тарелкой и отдала её Колумбу. Он отрезал кусок своей яичницы и половину сосиски и, переложив это всё в пластмассовую посудину, поставил на пол. – Извини, приятель, двух видов мяса в аппетитном желе больше нет. Пока придётся поесть это, а вечером в магазине купим для тебя корм, какой пожелаешь. Да это же завтрак мечты! Я готов каждое утро слушать твои извинения, лишь бы ты угощал меня яичницей с сосиской. Видимо, Колумб и правда был голоден, он умял свою порцию быстрее, чем я разделался со своей. Я благодарно потёрся о его ногу, снова запрыгнул на стул и в этот момент заметил, как пара наших соотечественников встала из-за стола и направилась в нашу строну. – Наелся? – спросил Андрей, посмотрев на меня. – Мяу, – тихонько подтвердил я. Он намазал маслом кусок хлеба, сверху положил джем из малюсенькой коробочки и уже собрался откусить, но не успел: к нашему столу подошла та самая пара. – Добрый день, – улыбнулась девушка, посмотрев на удивлённое лицо Андрея. Он положил бутерброд на тарелку и вытер руки салфеткой. – Простите, что помешали, – сказала она. – Не смогли пройти мимо, уж очень захотелось с вами познакомиться. Дело в том, что я подписчица вашего кота, меня зовут Лера, а этой мой муж – Игорь. – Она кивнула на своего спутника. – Никак не ожидал встретить наших подписчиков, к тому же соотечественников, да ещё и на Занзибаре. – Колумб с улыбкой покачал головой. Он встал и, протянув руку мужчине, представился: – Андрей. – Я внимательно слежу за ним. – Лера ласково почесала меня за ухом. – Он у вас замечательный. – Согласен. – Обожаю котофеев, – призналась она. – У нас тоже есть кот, Фофан, скоттиш-фолд. – Скоттиш, простите, кто? – не понял Колумб. – Это порода так называется, – рассмеялась Лера. – Вислоухие шотландцы. А ваш какой породы? – Камышовый, – ответил Андрей. – Симпатяга. – Игорь выпятил нижнюю губу и усмехнулся. – Правда, посмотришь на его морду и хочется отдать всё, что есть в карманах. Люди дружно рассмеялись, а я, честно сказать, не понял шутки. Зачем мне ваши банковские карты и деньги? Вот если бы вы носили в карманах сосиски или, например, кусочки красной рыбки – такие подарки я бы с удовольствием принял от вас. – Вы откуда приехали? – спросила Лера. – Из Первопрестольной, – ответил Колумб. – А вы? – А мы из Новосибирска. – Надолго вы здесь? – поинтересовался Игорь. – Собираюсь пробыть три дня. Сегодня побродим по Стоун Тауну, сходим к Фредди, сгоняем на Призон, а завтра отправимся на сафари, – поделился планами Колумб. – Были там? – Только вчера вернулись, – ответила Лера. – Вам понравится. Я до сих пор хожу под впечатлением от дикой природы, особенно от кошек; до чего же они грациозные! Хм, а ты сомневалась в нашей красоте? Коты такие, и неважно – дикие или домашние, мы все из одного племени. – Раз вы здесь на три дня, значит, ещё увидимся, – сказал Игорь и обратился к жене: – Ладно, Лер, пойдём, не будем мешать человеку завтракать, а то его кофе льдом покрылся из-за нас. Пока люди прощались, я поставил лапы на стол и заглянул в чашку, ожидая увидеть ледяную корку на напитке. Что несёт этот человек? Нет там ничего! Молодые люди скрылись за дверями кафе, Колумб снова сел за стол, попытался доесть бутерброд, но, видимо, пока общался с земляками, аппетит пропал. Он махнул рукой, отодвинув от себя тарелку, и, выпив напиток, скривился, как среда на пятницу. – Какая гадость этот холодный кофе, – фыркнул он, точно конь бургудонский, и тут до меня наконец дошло, что имел в виду Игорь. Мой Димка в таком случае непременно сказал бы: «Сократ, до тебя доходит, как до жирафа, на третьи сутки». Слыша каждый раз это выражение, я всегда задавался вопросом: почему так происходит? Возможно, из-за того, что у пятнистого длинная шея, информация до него доходит с опозданием. – Ну что, кот, поздравляю тебя, ты становишься известным путешественником, – сказал Андрей, когда мы вышли из прохладного холла отеля и оказались на изнуряющей жаре. – Скоро Конюхова затмишь своей популярностью. Хоть в этом вопросе я оказался не жирафом. Я знал, о ком он говорит. Это тот храбрый мужичок, который на маленькой лодочке отправился в кругосветное плавание. Да и как можно о нём не знать? Одно время его сутками показывали по телевизору. Стоило Татьяне Михайловне включить ящик, я тут же слышал, сколько километров преодолел Конюхов и как он один противостоял стихии океана на крошечном судёнышке. Не хотел бы я оказаться на его месте. Хоть я ни разу в жизни не видел, как выглядит рок-звезда, всё же понял, что мы добрались, когда оказались возле здания песочного цвета, стены которого были увешаны его фотографиями, плакатами и табличками. Вдоль дома на тротуаре стояли большие горшки с торчащими вверх зелёными палками, их даже цветами сложно было назвать, они напомнили мне кактусы, которые выращивает моя хозяйка. На самом деле оказалось, что это даже не музей, а гостиница Mercury House. Охранник при входе не хотел пускать Андрея вместе со мной, но, увидев купюру, тут же согласился, правда, потребовал засунуть меня в рюкзак. Колумб не стал спорить – видимо, ему не терпелось поснимать всё вокруг, – и он поменял меня с фотоаппаратом местами, оставив на свободе лишь мою голову. Внутри здания было прохладно, как и в нашей гостинице. На ресепшен, на лестницах, в пролётах – повсюду висели рисунки, фотографии и портреты того самого Фредди Меркьюри. На втором этаже я увидел всего две двери. Андрей подошёл к одной из них и вслух прочитал золотую табличку, висевшую над ней: – Этот номер называется Malaika. – Затем посмотрел на другую. – А этот – Bahati. А где же номер Фредди? – спросил он непонятно кого, осмотревшись по сторонам. – Наверное, на третьем этаже. Он направился к лестнице и быстро поднялся вверх, перепрыгивая через две ступеньки. Скачет, точно горный козёл. Забыл, что я сижу в рюкзаке? На третьем этаже один из номеров назывался Asali, а другой оказался именно тем, что искал Андрей. – А вот и номер Фредди! – Колумб остановился у нужной двери, на ручке которой висела табличка с лежащим человечком, и с сожалением добавил: – Но мы не сможем туда попасть, там кто-то живёт. Эх, как жаль… Он вытащил меня из рюкзака и посадил перед дверью. – Раз не получается посмотреть номер, тогда давай тебя сфотографируем на его фоне. Покажем нашим подписчикам, что ты тоже большой поклонник группы Queen, – сказал Андрей и снял меня раз сто не только на фотоаппарат, но и на айфон. Бесконечные съёмки – это пока единственный минус путешествия. Но тогда я ещё не знал, что случится буквально через несколько минут. Мы ещё раз прошлись по этажам, за это время Колумб умудрился сделать фотографии каждой картины и каждого портрета, всех табличек на дверях и каждой трещинки на полу. Так, во всяком случае, мне показалось. По-моему, он сам ярый поклонник рок-звезды. Закончив наконец съёмки, мы направились на выход, где нас ожидал молодой человек. Он широко улыбнулся, оголив белоснежные зубы, и повёл нас на набережную, где у деревянного причала, уходящего далеко в океан, стояла небольшая лодка с крышей. На этой консервной банке мы поплыли на остров Призон. Я очень обрадовался, когда услышал, что парень немного говорил по-русски: хоть не буду чувствовать себя инопланетянином среди них. Оказалось, Омар, так его звали, – наш гид, он будет проводить для нас экскурсии по острову и по городу, когда вернёмся назад. Вы же знаете, я смелый кот, в какие только передряги ни попадал, – всегда умел постоять за себя. Но, оказавшись в Индийском океане на крошечном судёнышке, которое раскачивалось на волнах не хуже лодки Конюхова, я испугался не на шутку. А если оно перевернётся? Плавать-то я не умею. А научить меня никто не догадался. Я забился под лавку, где сидел Колумб, боясь высунуть оттуда голову. – Сократ, иди ко мне, со мной будет не так страшно, – позвал он и, насильно вытащив меня из-под скамьи, посадил на колени. – Нам плыть недалеко, через двадцать минут будем на месте. Если бы мне раньше сказали, что придётся добираться до какого-то острова двадцать минут, я бы подумал: какая мелочь! Не успеешь оглянуться – уже на месте. Но сейчас они казались мне вечностью. Да я за это время умру от морской болезни. Я с опаской посматривал на бескрайний океан, и от одного вида тяжёлых волн, бьющихся о борта нашего «корабля», мне становилось дурно. Представляю, какие монстры живут под толщей воды. Каждый раз, когда лодка подпрыгивала, моё сердце уходило в лапы и отбивало там чечётку. Уж лучше пусть меня всю жизнь фотографируют, чем снова посадят на это крошечное судёнышко. Но наконец на горизонте появилась полоска земли, и я чуть не запрыгал от радости. Ни за что не догадаетесь, кого мы увидели на острове Призон. Огромных черепах, размером они были… даже не знаю, с чем сравнить, чтобы вам было понятно. В общем, рядом с ними я выглядел как лесной клоп. Когда мы зашли на территорию, где обитали эти гиганты, то увидел девушку, которая гладила по голове одну из них. Если бы я не знал, что это черепахи, подумал бы, что вдоль дорожек, вымощенных плиткой, лежат большие булыжники – так они выглядели со стороны. Рептилии совершенно не боялись людей, смело подставляли свои длинные шеи, давая гладить себя, и за это получали от посетителей угощения. Колумб принялся их снимать, фотоаппарат строчил, словно пулемёт, а я следовал за ним по пятам, с опаской поглядывая на диковинных животных. – Ты кто такой? – нахмурилась одна из них при виде меня. – Кот, – как ни в чём не бывало ответил я. Андрей пошёл дальше, а я остановился рядом с любопытной рептилией. – А чего такой маленький? Болеешь? – спросила она. Громадина поставила мощные лапы на капустный лист, лежавший перед ней, и принялась отгрызать от него куски. – Почему сразу болею? Я домашний кот. – А разве такие бывают? – усомнилась черепаха. – У нас здесь полно котов, только они раз в десять больше тебя и живут не с людьми, а в саванне. – Бывают, – ответил я. – Даже черепахи бывают домашними. – Да ладно, – не поверила она. Она продолжала жевать лист, противно чавкая. – Точно говорю, – подтвердил я. – У меня дома в аквариуме жила такая черепашка, размером с мою лапу. – Не знала, что среди нас есть такие малыши.