– Я уже направил запрос в королевскую канцелярию. В результате этой истории я… хм… имел возможность протестировать ментальный дар леди Юлии, и могу смело утверждать: он уникален. При определённой тренировке она имеет все шансы стать ментальным магом первого уровня. Уж не знаю, что это значило, но дознаватель переменился в лице и покосился на меня чуть ли не с испугом. – Вы ведь знаете, каким ценным для короны может быть такой специалист? Ответ из канцелярии пришёл сегодня утром. Мне рекомендовали обучать одарённую студентку на факультете защиты и лично курировать её занятия ментальной магией. При этих словах декан Хорвирет крепко сжал кулаки, а взгляд его стал таким суровым, какого я никогда не видела. Факультет защиты? Вот уж чего я не ожидала. Пока дознаватель метал глазами молнии, ректор обратился ко мне и мягко сказал: – Леди Юлия, вы можете быть свободны. Отдохните хорошенько, вас ждёт непростой год. И я на негнущихся ногах вышла из его кабинета. Глава 40 Я вернулась в свою комнату, мы с Эрмилиной наскоро поужинали и она убежала. Ей наконец-то разрешили увидеться с Майком, а я с удовольствием вытянулась на кровати. Рыжик устроился рядом и громко тарахтел, демонстрируя, как рад меня видеть. Только сейчас я почувствовала, что все неприятности позади. Ни в лазарете, ни тем более в кабинете ректора под суровым и подозрительным взглядом дознавателя выдохнуть я не могла. Эта история и правда отлично для меня закончилась. Когда влетели королевские стражи, началась такая суматоха, что никто и не заметил, что мои руки не были скованы, и даже браслет дознавателя металлическими обломками валялся на полу. И сам дознаватель, похоже, упустил эту маленькую деталь – иначе вопросов ко мне сегодня было бы гораздо больше. А мне нужно было поговорить с медведем. В конце концов, он имел право всё знать – и так сидел здесь несколько дней в неведении, ожидая нашествия живых мертвецов. Я пересказала все свои приключения, начиная с того, как справилась с решёткой и заканчивая перстнем, схваткой со старухой и освобождением пленников. Он слушал внимательно и задавал вопросы, особенно его заинтересовала книга. Он просто замучил меня, выпытывая детали: какая обложка, какие страницы, насколько плотная бумага, какие именно камни были вставлены в переплёт. – Ты издеваешься? – спросила я у медведя, когда устала напрягать память. – Меня чуть не убили, а я должна была книгу рассматривать? – Разумеется! Когда еще такое увидишь! Тут я точно была с ним не согласна. Я была бы рада никогда в жизни больше не увидеть ничего подобного. И вообще, пришла пора мне задавать вопросы. – Откуда ты знал о тайнике? О подпиленных решётках? Ты же говорил, что того узника казнили? И он явно никому ничего не успел рассказать. – Я так не говорил, – буркнул медведь, и я задохнулась от возмущения. Что за манера, вот так вот внаглую врать? – Я сказал, что его повели на казнь. И больше он в эту камеру не вернулся. – Не вижу разницы, – заявила я. – Казнить его не успели. На замок напали, и, пока шла оборона, пленнику удалось сбежать. Что ж, возможно, я поторопилась обвинить медведя во вранье. Но уж точно он кое-что утаивал. – И что с ним стало после? – Не помню, – недовольным голосом сказал он, и я поняла: помнит ещё как, но говорить не собирается. – А что за перстень? И медальон? – я вытащила их из кармана и показала медведю. Он замолчал. – Перстень – простенький артефакт, – сказал он после паузы. – Снимает ограничения магии. Но в тюремной камере оказался совершенно бесполезен, слишком слабенький. – А медальон? – раз уж мне попали в руки такие старинные редкости, было интересно узнать о них побольше. – Медальон вообще не магический. Просто памятная вещица. – И что-то такое было в голосе медведя, когда он об этом говорил, что сердце против моей воли ёкнуло от жалости. Это было что-то личное, очень личное. Я задавала своему плюшевому приятелю ещё вопросы, но он больше не отвечал, будто ушёл в себя и думал о чём-то таком, чего мне знать, по его мнению, не положено. А я думала о нём. И вопросов было больше, чем ответов. Я не сомневалась, что существо, вселившееся или каким-то образом помещённое в мягкую игрушку – древнее, очень древнее. Неспроста же он легко говорит о том, о чём в этом мире уже давно никто не помнит. И наверняка именно он томился сотни лет назад в темнице замка. Слишком уж много деталей знал. То есть, что-то о себе он всё-таки помнит, но не спешит об этом рассказывать. И всё же, если всё это так, непонятно, как он мог оказаться в этом нелепом медведе. Если даже железные решётки истлели за прошедшие века, то от плюшевой игрушки и ниточки бы не осталось. Я могла задавать себе ещё десятки вопросов, но толку? Медведь говорит только то, что считает нужным. И нет никакой возможности его переубедить. – А что это за «ментальная магия»? – я вдруг вспомнила слова ректора, – и почему для неё нет отдельного факультета? Я думала, что медведь не ответит, и спрашивала скорее на всякий случай, в пустоту. Но он вдруг заинтересовался. – А к тебе она каким боком? – Ну, вроде как у меня к ней способности… Выдающиеся. – Мне было почти неловко в этом признаваться. Медведь хмыкнул, и нельзя сказать, чтобы одобрительно. А я вспомнила, как переменился в лице дознаватель, да и декан Хорвирет не воспринял эту новость радостно. – Да что с ней не так-то?! – воскликнула я. – Ну, – начал медведь. – природа ментальной магии несколько иная, чем у обычной. По большому счёту, стандартная магия – это умение управлять потоками. При определённых задатках этому можно научиться: выучить заклинания, использовать артефакты. С ментальной магией всё несколько иначе, тут ни заклинания, ни артефакты не помогут. Это вроде как внутренняя способность, особый дар – к счастью, довольно редкий. – К счастью? – переспросила я. – Ментальная магия – это способность воздействовать на других людей, или наоборот – узнать потаённые мысли, разгадать замыслы. А кому понравится, когда у него копаются в голове? Тут я могла с ним согласиться. И всё же вопросы оставались. – Погоди, какой же он редкий, если самый обычный студент – ну, или студентка – на меня воздействовал? Я вспомнила, как карабкалась по преподавательской башне с твёрдым намерением выпрыгнуть в окно. – Разве что шестой уровень, – фыркнул медведь, – детские игрушки. Любой может обучиться. Лекарей вон заставляют. Им надо пациента чувствовать. Но для обычного мага шестой уровень – это потолок. Он помолчал и спросил, с явным интересом: – А насколько выдающиеся твои способности? – Ректор сказал, что при определённой подготовке могу дойти до первого уровня. Медведь замолчал, и это его молчание мне совсем не нравилось. – Ну же, скажи: что это значит? И снова он ответил не сразу. Похоже, новость его изрядно впечатлила. – Это значит, что ты можешь получить очень большую власть над умами людей. Опасную власть. Что за глупая манера говорить загадками, какая ещё опасная власть? – Что, я смогу заставить кого-то сделать то, чего он не хочет? Убить там кого-нибудь?.. – Ну да. Или, например, обратить в бегство многотысячную армию. Или погрузить человека в непрекращающийся кошмарный сон. И, конечно, он ни на минуту не догадается, что это только сон. Или… Слушать, какие ещё жуткие деяния я смогу совершать, не хотелось. – Но я не собираюсь делать ничего подобного! И никогда бы не стала! – выкрикнула я, начиная злиться. – Сейчас не собираешься, – спокойно ответил медведь. – А что тебе дальше в голову взбредёт – никто не знает. Читать чужие мысли и наверняка знать, что творится даже в самых тёмных закоулках чужой души, – от этого кто хочешь озвереет. Поэтому в наше время таких уникумов предпочитали убивать, пока в полную силу не вошли. Он сказал это так обыденно, что я поёжилась. Теперь я чувствовала себя совсем неуютно. Но медведь добавил: – Если тебя это успокоит, могу сказать, что убить ментального мага не так уж и просто. Как ни странно, меня это действительно успокоило. К тому же, вдруг ректор ошибся, и способности к ментальной магии у меня самые посредственные? Или даже не ошибался, а нарочно немного преувеличил, чтобы отделаться от дознавателя. Во всяком случае, что-то я не замечала за собой способности читать чужие мысли. И тут же вспомнила, каким странным голосом отвечали мне Тэйлор и Сатий, когда я расспрашивала их… Они ведь совершенно точно не хотели со мной говорить, но говорили… Может, это оно и было? Согревшись рядом с Рыжиком, я уснула, но последнее, о чём я думала перед тем, как окончательно упасть в объятия сна – это магистр Рониур. Почему он не появился даже для того, чтобы спросить, как у меня дела, как я себя чувствую? И никакая ментальная магия не помогла мне найти ответ на этот вопрос. * * *