– Что, пойдем к Стэну? – спросила она. Голден-Халла озабоченно крякнул. Тут уж пришлось ему делиться информацией: в частности, о новом состоянии мастера Хлестовски. А потом отчаянно уговаривать свою новоявленную помощницу не убивать Тиссу де Винтервилль. – Тебе еще надо выяснить у нее подробности превращения Фрэнсиса, – напомнил рыжий. – Это, кстати, и есть твоя задача на завтра. – И все? – возмутилась Лади. – Пока да. На этом наше первое собрание закончено. Берти подобрал весла и интенсивно погреб к берегу. Ладислава нахмурилась: – А что, если и сегодня ночью кого-то убьют? – Лично я буду только рад – если попробуют убить, – непонятно подмигнул сыщик, первым выпрыгнул из лодки и подал девушке руку. – Только еще раз, Ладислава… Никому не говори о нашем совместном следствии и промежуточных выводах, хорошо? Даже Фрэнсису. – Ладно, – кивнула Найт. 25. Драки и вероятности Делать то, что тебе нравится, с теми, кто тебе нравится, и так, как тебе нравится – вот и весь секрет счастья, пожалуй. Магистр Орлин Млечный Путь встал костью в горле неба. Звезды, невидимые с Этерны, острием прокалывали тучи – и сквозь мрачную толщу последних просачивалась багровая пыль. Тяжелый, угасающе-красный свет. Кровавая мука, оседающая на земле и море. Так на замерзшем острове сегодня выглядел закат. И Морган Гарвус был ему под стать: зол, напряжен и сумрачен, как никогда. Он только что вернулся в Пряничный домик из замка, где его дурацкий адепт, этот Винтервилль, опять отказался с ним разговарить. Упрямый мальчишка. Обвел комнату контуром защитной сетки и огрызался изнутри, как щенок. Морган, конечно, мог разнести защиту в клочья – но зачем? Сетка на двери была меньшей из проблем доктора. – Ну что, Кори? – спросил Гарвус, отпирая дверь в конце своего коридора, спускаясь в подвал, залитый мягким пульсирующим светом. – Все-таки придется отступить? Ворон ахнул-каркнул и вдруг вцепился в ворот преподавательского джемпера, оттаскивая Моргана назад, вверх по лестнице. Тот удивился, но послушался: Кори был старой, мудрой птицей, умнее многих людей. – Кар! – заявил ворон с интонацией «ну и дурак ты!». – Кар-кар-кар! – Я просто хотел все подготовить к возвращению, – кивнул Морган. – А так – согласен: без оберега-защиты идти туда слишком опасно. Жаль, что мы не успели поговорить с Хлестовски. Что ж. Сходим завтра вечером в деревню, отловим себе какого-нибудь рыбака в помощь. А сегодня… – Морган поморщился. – Сегодня нужно постараться выжить. * * * В тот же день, когда совсем стемнело и академия стала медленно погружаться в сон, в Большом Фонтанном Дворе началось шевеление. Это Берти Голден-Халла ставил палатку. Сыщик, насвистывая, вбивал колышки между камней площадки, изредка подталкивая их заклятиями. Штормовые оттяжки хомутом висели у него на шее, как диковинное ожерелье, а верхний брезентовый слой лежал рядом унылой медузой – Берти еще не решил, нужен ли он ему. Открылась дверь Пряничного домика: горе-турист расположился почти что под ней. На порог вышел Морган Гарвус. – Кхм, – сказал Морган, изящно скрещивая руки на груди. – Кхм-кхм, – выразительно. Берти лучезарно улыбнулся: – Простудились, коллега? – и вновь по колышку тук-тук. Белый Доктор скривился в ответ. Он думал, они на «ты» после того вечера в бильярдной, разве нет? А даже если нет, пошел в задницу, придурок, я буду с тобой на «ты». – Ты что делаешь, Берти? – в итоге совсем мрачно заявил Гарвус. – Да вот: люблю смотреть на звезды. Не знаю, есть ли шанс на них с такими тучами, но я всегда был оптимистом. Если нет, хоть свежим воздухом подышу. Морган кивнул, как бы принимая ответ. Запер за собой дверь, сбежал со ступеней и, опершись плечом об окно, стал молча и напряженно смотреть на работу безмятежного сыщика. Его ворон слетел на плац и уверенно проковылял к песику Голден-Халлы (тот лежал и преданно смотрел на хозяина, умостив морду на лапах, только глазками – зырк-зырк). Нависнув над собакой, Кори стал хрипло и убедительно каркать с некоторыми отеческими интонациями. Пес только похрюкивал и зевал, подергивая треугольными ушами, стоявшими торчком, как у степной лисицы. – Берти… – Морган снова подал голос, когда сыщик с одобрительным похмыкиванием оценил поставленную палатку изнутри и принялся разворачивать надувной матрас. – Да? – На что ты, собственно, надеешься? Сыщик, который с любовью феечки-декоратора украшал палатку болотными огоньками в банках, невозмутимо пожал плечами: – На то, что сегодня убийца запланировал очередное нападение. И как всегда, на своей любимой сцене – то есть прямо тут, – присев на корточки, рыжий благодушно похлопал по брусчатке. А потом резко сменил тему: – Как твои занятия с учеником, Морган? Юный Фрэнсис уже познал пытки магией, инструментами и совестью, а что у вас дальше по плану? Ты думал, раскаяние сделает из демона человека? Какие еще есть методы у экспериментальных наук? Белый Доктор уязвленно вскинул пшеничные брови. – Мне кажется, или ты плавно движешься куда-то в сторону обвинений? – холодно сказал он. – Хм. Я думал, я лечу к ним на полной скорости и с развернутым транспарантом. – Берти прискорбно цокнул языком и бросил на Моргана быстрый косой взгляд. Лицо доктора застыло, как погребальная маска. Он резко побелел и порывисто сделал несколько шагов вперед. – Ты ни пепла не понимаешь! – зашипел он, борясь с желанием схватить этого идиота за грудки и хорошенько встряхнуть. – Тычешь пальцем в небо, собирая прахово созвездие инсинуаций! Уходи отсюда немедленно! Я не смогу тебя защитить! – А я что, дама в беде, что ли, чтоб меня защищать? – фыркнул рыжий. – Берти, я серьезно! – Серьезно – это если ты мне все по порядку расскажешь. А остальное – хрень собачья! – взбрыкнул сыщик и тут же виновато покосился на пса: – Прости за такие слова, Арчи. Пес только закатил глаза: да привык я, привык… – Иди домой, Голден-Халла! – рявкнул Морган. – Не пойду! – заупрямился рыжий, вновь заползая под тент и поправляя там свой несчастный матрас. Сволочь самовлюбленная. – Пойдешь! Не то конец твоей палатке! – и Доктор, подойдя вплотную, начал яростно выдергивать колышки. Ткань предсказуемо осела – прямо на голову Берти. Тот, давясь ругательствами и брезентом, вылез наружу. Чтобы увидеть: Морган сложил руки в подготовительную маг-позицию и уже что-то шепчет на стародольнем. Зарычав, сыщик бросился на оппонента – это было быстрее, чем колдовать, – но Гарвус успел первым: синий клуб пламени влетел в палатку, и она весело, по-зимнему затрещала, горя ядреным аквамарином. – Ты охренел, Морган?! – не на шутку рассвирепел Берти и хорошенько, по-портовому врезал Доктору под дых. Тот охнул, делая шаг назад и сгибаясь, и тотчас снова упрямо сплел пальцы. ВШУХ! Над двором повисла Сфера Молчания, надежно отсекая звуки внешнего мира. – Отличная идея: никто не услышит, как ты поплатишься за то, что сжег мою малышку! Она со мной семь лет была, скотина ты бесчувственная! – вспылил Голден-Халла, заново бросаясь на оппонента. Тот не отвечал – хоть и сильный маг, но неженка-человек, Морган пока не успел восстановить дыхание до уровня, благоприятствующего разговорам. Он только уклонялся и отбегал, решая, чем бы таким колдовским огреть сыщика, чтобы все-таки получилось несмертельно. Пес и ворон, по стечению обстоятельств оказавшиеся снаружи Сферы, траурно переглянулись и неодобрительно покачали головами. Голден-Халле надоело бегать за ускользающим мешком для битья. Остановившись, он угрюмо сплел Пощечину Недовольных и запустил веселые красные звезды заклятия в коллегу. Тот легко отразил их; они улетели в упругую Сферу; отразились уже от нее; снова от нее; опять от нее… И теперь сигали туда-сюда, как бешеные мухи, по прихоти геометрии никак не попадая в человека или землю и потому не угасая. – Я ненавижу твое упрямство! – вдруг заорал Гарвус. – Не упрямство, а упорство! – рявкнул Берти в ответ. – Все равно ненавижу!