– Вы что-то узнали про проклятие? – встрепенулась Найт. Уголок рта у сыщика мелко дернулся. Берти достал из кармана своего длинного пальто витой изящный пузырек: – Пока нет, я работаю над этим. Зато я уже принес тебе ловкучее зелье! – Ого! Найт с интересом побултыхала в руках эликсир, на свет разглядывая розоватые пылинки. – И что мне с ним делать? – сощурилась она. – Пока ничего. Но если однажды тебя запрут – например, в одной клетке с зомби на практикуме по некромантии, – то выливаешь зелье на замок и – та-дам! Ты свободна. – Класс! – оценила Найт. – Только учти: мастер Левенлос наверняка сочтет это жульничеством. Еще ты можешь сохранить эликсир до лучших времен: через пару недель я пойду ловить фог-арахнов, они, сбегая, плетут замки-паутины. На них ловкучее зелье тоже действует. – Вы предлагаете мне снова пойти с вами? – Ладислава аж засияла, как снежный дух снуи. – Если хочешь, – подмигнул сыщик. – КОНЕЧНО, ХОЧУ! А сегодня? Сегодня вы куда-нибудь идете? – притоптывала на пороге Найт. – Нет, госпожа адептка. Сегодня у меня другие планы, – Берти покачал головой. – Но как только будет что-то интересное, я сразу тебя позову. Обещаю. Прах… Я пытаюсь задурить ей голову, отвлечь, чтобы она забыла о проклятии. И вроде в чем-то это правильно, наверное, но в целом… Я почему-то чувствую, что я негодяй. Да, сегодня никаких ловкокрабсов. Сегодня я лучше напишу еще пару десятков писем на материк – в дополнение к уже улетевшим. Небо голубое, я не так уж часто тебя о чем-то прошу – скорее веселю, не находишь? – но сейчас, пожалуйста, подсоби. Пусть хоть кто-нибудь знает хоть что-нибудь об этих проклятиях! Я буду перед тобой в долгу, небо. Только встань на ее сторону. Хорошо? Когда Берти ушел, Ладислава рыбкой нырнула обратно в кровать. М-м-м, какое удовольствие: на прохладные простыни теплым телом, и свернуться, педантично везде подоткнуть, сжать пальцы и греться – горячая печка в большом одеяльном царстве, огонек уюта в шелковых горах постели… Где там книжка? Обожаю! …И да! Он снова позвал с собой! Боги-хранители! СПАСИБО! * * * Когда Берти шел прочь по коридору, он был так погружен в свои мысли, что не заметил, как странно топорщится одна из оконных портьер. Топорщится по форме человека. И, если приглядеться, то внизу под тканью даже виден кусок черного модного ботинка. Сыщик скрылся в лестничной шахте. Портьера отдернулась. – Кар-р! – ворон засмеялся над ребяческой выходкой хозяина. Морган Гарвус брезгливо смахнул с плеча паутину: за шторой давненько не мыли. Потом пожал плечами: – Ну а что, надо было расшаркиваться и объясняться с ним, что ли? Как видишь, первая попытка найти союзника обернулась для этого союзника, кхм, внеплановым отпуском. – Кар-р-р, – с сомнением протянул ворон. – Совпадение или нет – а рыжий пусть гуляет, – отрезал Морган. – Кар-р-ааа-аха-ха! – глумливо зашелся карканьем Кори, и Морган раздосадованно щелкнул его по клюву. Потом доктор пошел вперед по коридору и наугад толкнул одну из дверей. Он знал, что в Хромой башне свободны все спальни, кроме двух, поэтому решил сегодня заночевать здесь – всяко удобнее, чем в коридоре на лавке. Поближе к Фрэнсису. И подальше от Пряничного домика. Чутье подсказывало, что так будет лучше. * * * Примерно через полчаса в Хромой башне появился еще один посетитель. О да! Сегодня этот замковый корпус был куда популярнее, чем прежде. Переживал высокий сезон. Теперь по густому ворсистому ковру бесшумно шла сама леди-ректор. Палитра спален ждала ее впереди. В спальне номер один царило спокойствие. Незваный Морган Гарвус внутри нее спал, плотно завесив кровать балдахином и уткнувшись небритой щекой в подушку. В следующей комнате жила интрига. Ладислава Найт, животом подмяв одеяло, беззаботно махала ногами, нимало не смущаясь кровавых деяний убийцы, вошедшего в самый раж, – герои книжки как раз лишались еще одного коллеги, ух! В руке адептка машинально крутила длинный пузырек с ловкучим зельем. Тисса, кстати, не пришла ночевать – и Найт малодушно радовалась. Последняя спальня – Фрэнсиса – представляла собой поле для эксперимента. Здесь происходило нечто среднее между спиритическим сеансом и медитацией. Фрэнсис сидел перед трюмо. И бесстрастно смотрел на золотую тварь, отражавшуюся По Ту Сторону. Демон ревел и золотыми когтями в гневе полосовал грудину Винтервилля изнутри, заставляя щиты мерцать… Он задирал свою неясную морду – лишь выделялись два огненных глаза, – он выл, бесновался и изо всех сил пытался расцарапать зеркало с изнанки. У него не получалось, хотя изредка золотой коготь оставлял настоящий, действительный штришок на амальгаме… Видя это, демон торжествовал и начинал царапать с удвоенной силой. А Винтервилль пытался вести допрос – но совершенно безрезультатно. Вчера Фрэнсис впервые не помнил ничего с момента смены ипостаси. Раньше он всегда как будто «смотрел» глазами демона на происходящее. Но вчера лишь полная темнота: он очнулся уже в комнате, полуобратившийся обратно, запутавшийся в крыльях, ничего не понимающий. Про птицу иррин близнец узнал утром от Тиссы. Еще был неясен сам момент срыва. Пощечина от сестры – это неприятно, но вполне терпимо, учитывая, что Морган на спецкурсе позволял себе куда худшее рукоприкладство. Виноват ли поцелуй с Ладиславой? Да нет, непохоже… Может, это связано с зельем от доктора Гарвуса, которое тот оставил ему с запиской? Есть шанс, что Фрэнсис так расслабился из-за тишины, вызванной эликсиром, что сам непроизвольно опустил щиты. А коварный демон на самом деле все это время был дееспособен, но ждал максимально напряженного момента… Чтобы что? Заглушив мысли хозяина, испугать двух девчонок и убить бедную птицу? Это его великий план? Что вообще ему надо, этому золотому?! Фрэнсис хотел выяснить это до того, как обсуждать случившееся с Морганом, Тиссой и, может быть, Ладиславой. Но демон в зеркале упорно не шел на диалог, лишь оставлял эти д’гарровы царапины. В дверь постучались. Близнец быстро накинул на трюмо покрывало. Затем открыл дверь и удивленно посмотрел на леди-ректора. – Позволите? – спросила эльфийка. Фрэнсис, конечно, позволил. Следующие пятнадцать минут Элайяна распиналась о том, что Винтервилль не виноват, что такое могло случиться с каждым, и подробно расспрашивала: что чувствовал Фрэнсис до того, как демон вырвался на свободу? Как он считает, что спровоцировало вспышку? Винтервилль отделывался общими фразами, и леди-ректор быстро поняла: ей тут не рады. – Ну ладно, – вздохнула она. – Я оставлю вас. Пожалуйста, не мучайте себя. Все бывает. Постарайтесь расслабиться и отвлечься. Эльфийка подошла к окну и распахнула его – с первого же раза попав на море. Потом положила на журнальный столик мешочек с чаем: – Это очень хорошие успокаивающие травки. Выпейте их, Фрэнсис, и ложитесь спать, – посоветовала она перед уходом. Винтервиль так и сделал. Ночью ему снились кошмары, в которых Фрэнсис по очереди убивал всех важных ему людей… В середине ночи он не выдержал и проснулся: неясно, то ли от сюжета очередного ужаса, то ли от того, что тело его вдруг начало трансформироваться, заливаясь золотом, обрастая крыльями. – Д’гарр! – тихо ахнул Фрэнсис. – Опять?! И тотчас его человеческое сознание померкло. Да. Опять.