– Этим занудам дата важнее. Если согласна – по пути мне все расскажешь. – Да. Конечно. Пойдемте. Сыщик еще раз критически оглядел адептку. Шэппар ему понравился, но – мало! Берти снял с вешалки огромную пеструю шаль – внучатую племянницу одеяла – и ловко обмотал Ладиславу на манер кулька с орешками. Заколол спереди булавкой и негромко хмыкнул, оценив получившегося шамана: – Тебе б еще перо в прическу… Сам он надел темно-синий непромокаемый плащ, лихой длинный шарф и перчатки без пальцев. Приказал псу сторожить, прихватил ведро, железные щипцы и попросил Ладиславу сесть в другую лодочку. – Надо вернуть ее на большую землю! – пояснил он. «Козочка и волк. Волк и козочка», – подумала Найт. Вот только волком, кажется, была она. * * * Они шли к морю. По дороге Ладислава все никак не решалась начать свой рассказ о проклятии, а сыщик не торопил. Вместо этого он, вновь оживший до дневного уровня говорливости, беззаботно комментировал все вокруг. Получалось в стиле чокнутого экскурсовода: «А вот это – сосна. Сосна-У-Башни, так ее зовут. В день, когда я приехал на Этерну, на ней поселился дятел, и Элайяна сказала коллегам, чтоб делали ставки – дятел или я задолбим их быстрее. Дятел сдался сразу: улетел». Стоило им выйти на пляж – точнее, выкарабкаться, сбоку, со стороны прибрежных скал, – как Берти воскликнул: – Ага! Вот и они, красавчики. Видишь? Найт видела, еще бы! Начиная от свинцово-серой кромки воды и по всему песчаному пляжу рассыпались, как жемчужины, мерцающие существа, и впрямь отдаленно напоминающие крабов. Они лежали в шахматном порядке, и, казалось, расстояние между ними выверялось по линейке. – Загорают, бестолочи! – хмыкнул Берти. – А кто такие эти ловкокрабсы? – шепотом спросила девушка. – Очередные жители Этерны, – с готовностью пояснил сыщик. – Очень организованные ребята, помешаны на порядке и соблюдении личного пространства. Да. Личное пространство – это для них крайне важно, нельзя переоценить. У них много… м-м-м… волшебных свойств. Но меня интересует одно: если их недельку подержать в плену, они начинают исходить желчью. А Элайяна делает из нее превосходный ловкучий эликсир. С его помощью замки открываются в два счета. Его продают на материке, но так куда выгоднее. – А зачем сыщику вскрывать замки? – засомневалась Найт, верная слуга закона. – Ты даже не представляешь, сколько раз всякие нехорошие люди пытались меня усекновить, – хмыкнул Берти. – У большинства из них принято предварительно держать жертву в запертом подвале в наручниках. В таких случаях пузырек с ловкучим эликсиром очень кстати! Так, Ладислава. Посиди на камне, пожалуйста, я соберу несколько штук и вернусь. Но Ладислава не хотела сидеть на камне. Вместо этого она постояла, глядя на то, как мастер Голден-Халла аккуратно подкрадывается к веренице крабсов со стороны воды. Большинство он обходил по дуге, без интереса, к иным наклонялся и всматривался, некоторых после инспекции подхватывал щипцами и опускал в ведро. Это длилось очень долго. Ладислава соскучилась. И тихонько потопала вслед: «Посмотрю поближе». Не желая мешать, она остановилась у начала «цепочки». Стало видно: все крабсы разные. Некоторые раздутые, как шарики, другие почти плоские. Ладислава с любопытством наклонилась к крайнему крабсу. Он был круглым, как рыба-еж. Очень хотелось толкнуть и посмотреть, как он покатится… И, кажется, крабс почувствовал это крамольное желание. Он вдруг шевельнулся и медленно поднялся на щетинистые ножки. Девушка смотрела на него со смесью любопытства и отвращения: выглядела тварь жутковато, но вряд ли могла причинить вред. Ловкокрабс наставил глаза-усики на Ладиславу и задумчиво переступил с ноги на ногу, и на ногу, и на ногу, и на ногу. Адептка на всякий случай отшагнула назад, и полный сомнений крабс сделал то же самое. Расстояние между ним и двумя его крабсоседями уменьшилось. Рисунок сбился. Личное пространство, о котором предупреждал Голден-Халла, нарушилось. И тотчас все три зверюги как бы ахнули от возмущения и стали раскаляться… Из серебряного окрасились в желтый, потом оранжевый, красный… Найт сделала еще два шага назад. – Что за… Мастер Берти?! – окликнула она сыщика, ушедшего крабсов на пятьдесят вперед. Тот мгновенно обернулся. Найт еще успела увидеть, как у Берти вытягивается лицо, а потом ближайший к ней крабс взорвался огромным снопом белых искр, и тотчас ему ответил следующий, а там еще несколько лопнули, и так, по цепной реакции, вереница взрывов пошла расцвечивать пляж. Но Лади этого не застала. Ее отшвырнуло и вырубило. «Я видел затылок…» – скажет валун под ней. 17. Кризис Голден-Халлы Я люблю любовь, я просто люблю любовь. Шинна из Дома Снящихся, поэтесса Ладислава очнулась от того, что кто-то осторожно щупал ее голову. Как будто леший вычесывал подруге вшей. Не шелохнувшись – надо разведать обстановку, – Лади проанализировала диспозицию. Она полулежит, ноги вперед, и голова ее покоится на чем-то средней жесткости. Хм. Колени? – Рана маленькая, не волнуйся, – сказали рядом. Найт открыла глаза. И тотчас чуть не заорала: над ней в ночи склонилось существо с абсолютно черным лицом, белой пастью и вздыбленными волосами. – Плохо выгляжу? Подгорел? – хмыкнул сыщик и кокетливо поправил свою чуть ли не дымящуюся красно-рыжую прядь. Рукав его плаща и вовсе тихо тлел, осыпаясь искрами. – Что это было? – просипела Найт. – Это был полный провал, – вздохнул Берти. – Мы с тобой пока очень плохие напарники. Тебя не тошнит, кстати? Голова не кружится? Может, звезды блещут перед глазами – не считая меня? – Вы не блещете. Они тоже… Но к лекарю завтра схожу, – простонала девушка. И хотела сесть, а потом передумала: что торопиться-то? Пока не гонят, можно и полежать! – Ловкокрабс взрывается от гнева, если другой крабс нарушил его личное пространство во время лунной ванны, – пояснил Берти. – Мы с тобой стали свидетелями чудесной последовательной детонации. Почти фишечки домино. Найт скосила глаза вбок. Там, на пляже, догорали случайные веточки. Песок был исчерчен следами лопнувших тварей. – Жалко, конечно, но это их выбор, – сказал Берти, – зато мои мигранты выжили! И сыщик триумфально потряс своим уловом в ведерке. Найт побледнела, поняв, что там крабсы тоже Очень Близки Друг К Другу. – Эти не взорвутся, – успокоил рыжий. – У меня щипцы седативные. Могу и тебя ими прихватить, хочешь? Плюс я беру молодых особей – в них пока мало гнева, их не тянет взрываться: ну разве что за компанию. Ох уж этот эффект толпы! И авторитет старших… Короче, Найт, прости, что втянул тебя в авантюру. Треть ловкучего зелья подарю тебе – за ранение. – Это вы меня простите, – вздохнула адептка и поерзала, устраиваясь поудобнее. – Я не хотела… – она неопределенно обвела рукой подкопченного Голден-Халлу. – Ты же из любознательности! А как по мне, это главная добродетель. Не извиняйся. Лучше расскажи про свою беду. Ладислава моргнула. Она не ожидала, что Берти так резко сменит тему. С другой стороны, она ведь ради этого и пришла. Девушка села. Стоило ей подняться, как сыщик деловито вытащил из кармана блокнот и перо и приготовился записывать показания. * * * Когда адептка закончила свой рассказ, Берти понял, что он полный, невозможный, безнадежный идиот. Больше всего на свете ему хотелось провалиться сквозь землю и, распахнув объятия пустошным демонам, крикнуть: «Жгите, братцы!» Но вместо этого сыщик кивал, как степной болванчик, и сердце его снова и снова обливалось жалящим холодом при виде дрожащей госпожи Найт.