— Тогда уйду я. Лалли перехватила меня за руку. Ее пальцы были совсем холодными. Губы дрожали, будто она собиралась заплакать. Я сначала хотел отстраниться, но почему-то остался на месте, сквозь пелену дождя глядя в распахнутые глаза. Доверчивая… Глупая… А затем Лалли сделала последний шаг, разделяющий нас, и обняла меня. Тело будто окаменело. Я стоял неподвижно, а она тихонько дышала куда-то мне в плечо. — Замерзнешь, — сказал ей тихо. — Простудишься и на приеме у кузена будешь хлюпать носом. Оцепенение внутри отпускало. Лев успокоился и даже едва ли не мурлыкал. Ему нравилась магия Лалли, он тянулся к ней. Лев — это ведь сторона силы ай-тере. Видимо, он выбрал себе «иль». Но с этим можно разобраться и позднее, а сейчас я ощущал безумную усталость. — Пойдем ко мне, — потянула меня Лалли. — К тебе? Я только сейчас понял, что почти вышел к ее дому. Оставалось миновать всего один поворот, и очутился бы у ворот. — Идем, — настойчиво повторила она. — Ты весь вымок. Подождешь, пока закончится дождь. Перехватила мою руку и потащила за собой. Я представил, что скажут соседи Лауры, и понял, что мне плевать на их мнение. Домой точно идти не хотелось. Так почему бы не к ней? Мы миновали ворота, дорожку к дому — ландыши все еще цвели. И, наконец, вошли в тепло особняка эо Дейнис. Здесь было очень тихо. Правда, лев сразу поднял голову — почуял других ай-тере этажом выше, но никто из них не торопился к нам. — Подождешь меня в гостиной? — спросила Лалли. — Я найду для тебя что-нибудь переодеться. — Не стоит. — Я качнул головой. — Одежда высохнет и так. А ты переодевайся, не мерзни. — Тогда попрошу принести тебе чай. И хозяйка дома исчезла, а я изумленно замер посреди той самой гостиной, спрашивая себя, что же здесь делаю. Почему вообще сюда пришел. Почему магия каждый раз притягивает меня к Лалли. — Прекрати, — шепнул я своей звериной половине. — Она не наша. Лев был не так категоричен на этот счет. Сейчас он почти уснул, успокоившись. Я подошел к горящему камину и протянул руки к огню. И почему, спрашивается, взбеленился? Отец всегда умел злить меня с полуслова. Всего лишь еще одно очко в его пользу. — Ваш чай, господин. От голоса служанки я вздрогнул, а она быстро поставила поднос на столик и ушла. Почти сразу в комнату вернулась Лалли. Она сменила голубое платье на белое, расшитое большими золотистыми цветами. Влажные волосы рассыпались по плечам, и от этого Лалли казалась слишком… домашней. — Чай, — напомнила она. — Тебе надо согреться. — Мне не холодно, — ответил я, но все же сел в кресло и взял в руки чашку. Смесь трав разливалась во рту чуть горьковатыми нотками. Лаура села напротив и тоже потянулась к чашке. А я снова спросил себя, что делаю здесь, в чужом доме, рядом с девушкой, которая мне даже не друг. Хотя друзей у меня никогда и не было. Только брат и сестра. Брат далеко, с сестрой не поговоришь. А Лалли сидит, слушает. Но, конечно, делиться с ней мыслями я не собирался. — Ты снова почувствовала мою магию? — спросил я об очевидном. Лалли почему-то покраснела и сдержанно кивнула. — Просто резко захотелось выйти под дождь, — ответила она. — И снова без присмотра ай-тере? — Я не люблю лишний присмотр. Мы вновь замолчали. Я медленно пил чай и чувствовал, как мысли уходят куда-то на второй план и в голове воцаряется тишина. — У тебя что-то случилось? — спросила Лалли. — Нет, — ответил я. Наши ссоры с отцом были делом обыденным, ничего необычного. — Просто скверный день. Бывает. Лаура кивнула, будто что-то понимала. А я чувствовал себя глупо. Ввалился в чужой дом, сижу, пью чай. Дожился. — У меня сегодня тоже все валится из рук, — призналась Лалли, отставляя чашку. Я только сейчас заметил, что она нервничала, и вряд ли из-за меня. — Что случилось? — Один и тот же вопрос. И я в глубине души ждал того же ответа. — Ничего, в чем ты мог бы помочь. Наша жизнь не так уж безоблачна, да? Я кивнул. Действительно, безоблачной ее не назовешь. — Что твой кузен думает о новом посольстве Эвассона? — спросил я. Уверен, Эжен успел изложить Джефри свое предложение. — Он не делится мыслями, — поморщилась Лалли. — А ты сам? Что думаешь ты? — Я отказался им помогать. — Неудивительно. Я улыбнулся. Да уж, неудивительно, учитывая, что все еще являюсь главой «Общества чистой силы». Было бы странно, если бы я радостно кинулся помогать Эвассону. Но время еще есть, и пока сам не знал, как поступлю дальше. — Джеф, мне кажется, согласится. — Лалли внимательно смотрела на меня. — Но я не уверена. Во всяком случае, я сама сделаю все, чтобы помочь изменить жизнь в Тассете. Глупая девочка. Разве можно ее изменить? Но как давно она уже пытается? — Делай, — ответил я. — Если это наполняет смыслом твою жизнь, делай. — А что насчет твоей? К чему ты сам стремишься, Стефан? Я пожал плечами. Не издохнуть. Вот к чему. Странно, что при всех прелестях моей жизни я так за нее цеплялся. — В том-то и дело, — сказала Лалли. — Каждому нужна цель. Хочется жить не зря. — А если вас раскроют? — То твои люди придут за мной. — Лаура рассмеялась. И что смешного? Но она смотрела на меня без страха, без злобы. Всего лишь сказала правду — за ней придут. — Мне бы этого не хотелось, — ответил я. — Но, боюсь, скоро в «Обществе» грядут большие перемены. Как бы не пришли за мной самим. — В сопротивлении будут рады тебе, Стефан. — Лаура вдруг посмотрела на меня так, что внутри что-то дрогнуло и перевернулось. — Если захочешь. — Смелое предложение. Ты ведь знаешь, что я далеко не последователь Инга. Скорее уж Форро. — Знаю, — ответила Лалли. — Но и я тоже, веришь? Тот, кто берет в руки оружие, вряд ли несет свет. Какими бы целями ни руководствовался. Это было странно — вот так разговаривать. Сложно представить двух людей, которые далеки друг от друга больше, чем мы с Лаурой. Но при этом она не испытывала ко мне ненависти, и я к ней тоже. Мы просто говорили о настолько серьезных вещах, будто давно были друзьями. — Мне пора. — Я посмотрел на стрелки часов. Долго прогулял. Время позднее. — Если хочешь, оставайся. — Лалли ответила легко, даже не задумываясь. — Гостевая спальня свободна. — Не хочу вредить твоей репутации. — Но дождь все еще идет. Давай хотя бы подвезу до дома. — Не стоит. — Стефан! С ней было сложно спорить. Домой на самом деле не хотелось. Но я давно подозревал, что за мной следят. И если кратковременный визит в дом Лалли я смогу объяснить интересами «Общества», то ночь, проведенную в этих стенах, — вряд ли. Я не хотел подставлять Лауру под удар, пусть она и принадлежала к сопротивлению. — Хорошо, буду благодарен, если подвезешь. Пустая чашка вернулась на стол. Я поднялся на ноги, давая понять, что дольше задерживаться не намерен. Лев недовольно рыкнул на задворках сознания — ему и тут было хорошо. А Лалли захватила для нас зонты, и вскоре к порогу подали автомобиль. Я так редко находился в салоне, когда за рулем сидел кто-то другой, что сейчас чувствовал себя почти неуютно. Лаура же не отвлекалась от мокрой дороги, и мерное урчание автомобиля убаюкивало. Я едва сдерживался, чтобы не зевнуть, и даже не заметил, как мы подъехали к моему дому. — Ты будешь на приеме у Джефри? — спросила Лалли. — Буду, — ответил я, понимая, что домой совсем не хочется, и почти жалея, что отказался от гостевой спальни. — Тогда там и увидимся. Если, конечно, не столкнемся где-нибудь раньше. — Да, до встречи, Лалли. И спасибо, что подвезла. — До встречи, — ответила та, и я вышел под дождь. Надо не забыть вернуть Лауре зонт. Так и будем ездить друг к другу: то она ко мне с вещами, то я к ней с зонтом. Эта мысль развеселила, и я шел к дому уже спокойным. За спиной послышался звук мотора — Лаура уехала. Лев разочарованно рыкнул. — И что тебе неймется? — спросил я сам себя. — Иль-тере нам не нужна, угомонись. Лев был со мной не согласен, но это его проблемы, а я все еще мечтал поскорее уснуть — и в кои-то веки исполнил свое желание, проспав до утра без сновидений. Глава 22