– Вы что, уже и настоящее своё имя забыли? – лукаво прищурился Иосиф Виссарионович, подымаясь со своего места. – Капитан Плечов! – Вот! Вот это правильно. Ведь я один из трёх, кому доверена твоя тайна. – Виноват, товарищ Сталин. – Ничего, сынок… Можно мне тебя так называть? – Можно… – совсем растерялся Ярослав. – Если один из самых близких моих соратников считал тебя родной кровинкой, то и я имею на это право. Так сказать по наследству – после его смерти. Как считаешь? Плечов чуть не рухнул на пол. – Выходит, Фролушкин и вы – старые друзья? – А что здесь странного? – Но ведь он… – Иногда говорил гадости о советской власти, ты это хотел сказать? – Так точно… – Во-первых, так себя вести ему разрешил я. Надеюсь, вы не станете осуждать меня за это, товарищ капитан? – Никак нет. Генеральному секретарю ЦК ВКП(б) и не такое позволено! – Спасибо за разрешение… А во-вторых, так было надо, чтобы выведать настроения отдельных представителей не всегда лояльной к советской власти интеллигенции. Да ты присядь, сынок, в ногах правды нет. – Есть… То есть я не спорю – насчёт правды. Просто отвечаю. Как требует Устав. – Я это понял. Понял. Чай будешь? – Не откажусь. – Александр Николаевич, организуйте для нас, пожалуйста, сладкий стол. – Ну-с, продолжим, мой юный друг? – улыбнулся вождь, не выпуская из рук любимую трубку, к которой он, впрочем, пока так ни разу и не прикоснулся губами. – Я готов… – принимая из рук Поскрёбышева стакан в серебряном подстаканнике, от которого исходил лёгкий дымок, поспешил согласиться секретный сотрудник. – А вы знали, что профессор не только давал товарищу Сталину ценные советы, но и помог ему написать целый ряд научных статей? – Нет, не знал… – По религиозному, по национальному вопросу. Теперь мне его ох как не будет хватать… – Согласен. Такого специалиста на всей Земле днём с огнём не найти. – А иногда он ещё и подсказывал, как поступить в том или ином случае, какие меры принять по отношению к такой-то группе лиц, как отреагировать на некоторые действия врагов народа. – Я не мог даже подумать… – А вы, Ярослав Иванович, не хотели бы заменить Фёдора Алексеевича в моей команде? Хотя бы на указанных выше направлениях? Ведь именно вас он считал самым лучшим своим учеником, главным продолжателем своего дела. – Не знаю… – А вы подумайте, Ярослав Иванович, хорошо? – Хорошо! – И на следующей встрече поделитесь со мной своими аргументами. – Слушаюсь! Но мне очень хотелось бы закончить начатое дело… – Найти апостолов? – Так точно! Батины заветы надо выполнять. – Вы думаете, они нам нужны? – Нашему народу точно пригодятся. Всё же это не одна тонна драгоценного металла! – Только с такой точки зрения? – Нет, конечно. Это – святыня, самый настоящий оберег для всего православного люда, как говорил отец. – Веруешь? – В Бога – нет. В высшую силу, обустраивающую Вселенную по своим законам и принципам – верую… – Чувствуется, ох как чувствуется влияние Фролушкина… Но, может, перейдём конкретно к Несвижским сокровищам? – Как скажете. – Апостолов раньше вас никто, случайно, не обнаружил? – Думаю, что нет. Во всяком случае, Фролушкин по этому поводу никаких сомнений не имел. Правда, перед смертью он произнёс одну странную фразу… В моём присутствии. – Какую? – Вы в курсе, что у нас на руках есть копия старинного рисунка с координатами, как мы считаем, того места, где хранится клад? – Да. Фёдор Алексеевич докладывал. – Так вот. Он выразил сомнения, что круг, в который взята буква «ц», является штатной геометрической фигурой… – А чем же? – Обычной буквой «О». – Интересно… Возможно, профессор хотел сказать, что реликвия находится в другом месте? В населённом пункте, название которого начинается на «О»… Ты тоже так считаешь? – Я уже начал разрабатывать эту версию. – И как успехи? – Среди замков Радзивиллов имеется один такой. В городке Олыка, что на Волыни. – Это Украина? – Да. Территория, освобождённая в ходе недавнего похода нашей Рабоче-крестьянской Красной армии. Как раз посередине между Ровно и Луцком. – Ты готов выехать туда? – По первой команде. – Ладно… Отдыхай пока. Поводи жену по театрам, музеям; одним словом, – утоли её духовный голод, а то, как мне доложили, Ольга Александровна скоро напрочь увянет без высокого советского искусства. – Понял, товарищ Сталин. Разрешите идти? – Погоди. Ещё один важный нюанс. Этот Радзивилл, когда отступал с Наполеоновскими войсками, из Несвижа направился прямо на запад – в Польшу или… – Хотите знать, не заходил ли он по дороге в Олыку? – Да. – Нужно пошарить в архивах, покопаться в библиотеках… – Я поручу, чтобы этим занялись. А ты отдыхай, наслаждайся, как говорят, жизнью… Сегодня у нас какой день? – Четырнадцатое, суббота… – В конце следующей недели встретимся, здесь же – в Кунцево – и окончательно согласуем наши намерения… Александр Николаевич!