– Нет. – Странно. Странно… – Слава забежал на минутку. И сразу умчался с Лаврентием Фомичом, наркомом внутренних дел, – разъяснила ситуацию Фигина. – Куда? – Не знаю. Мне об этом не докладывали… * * * Каждое новое избиение заканчивалась тем, что Плечова снимали с «крючка» и, бросив на пол, обливали водой, которую палачи набирали в вёдра прямо из протекавшего неподалёку ручья. Как только жертва начинала приходить в себя, «братья-акробаты» подсовывали под нос чистый лист бумаги: «Пиши!» Отвечать не было сил, и Яра лишь отрицательно качал головой. Ближе к вечеру неизменно появлялся Цанава. «Давай, братец, колись, на какую разведку работал?» Результат от этого не менялся. Понедельник, вторник, среда… Сколько ещё он сможет продержаться? * * * В конце коридора, у распахнутых дверей в одну из палат Фигина издали заметила худощавого молодого человека в монашеском одеянии. Тот издавал громкие нечленораздельные звуки, смысл которых вряд ли мог разобрать даже самый проницательный человек на свете, включая Михаила Львовича, но доктор – на то он и доктор, чтобы понимать любые, даже самые заблудшие, человеческие души. Извинившись перед своей спутницей, Лычковский бросился вперёд и, не медля, стал оказывать страждущему другу первую медпомощь. Наконец тот открыл глаза и улыбнулся подоспевшей Оленьке: – А, доченька… Родная… Как я рад тебя видеть, как рад! – Здравствуйте, папа… Как вы? – Жив – уже неплохо. А где Слава? – Не знаю. – С ним что-то стряслось? – Да как вам сказать… – Прямо, честно, откровенно. – Последний раз я, как и вы, виделась с ним в прошлое воскресенье. Цанава отпустил Яру домой… Вроде как попрощаться. – Плохо, доченька. Надо его найти. – Но как? Тем более что мне запретили это делать… – Кто? – Супруг. – На то они и запреты, чтобы их нарушать! – Вероятно, вы правы. Но… – Никаких «но»… Мне так много надо ему сказать! А жизненные силы – не бесконечны. Они быстро уходят, и вот-вот иссякнут совсем. – Может, доверитесь мне? – Боюсь, ничего у нас не получится. – Это почему же? – Мне, кажись, удалось разгадать тайну местонахождения золотых апостолов, но это предположение придётся ещё проверить. Вводить тебя в курс дела с самого начала – слишком утомительное и неблагодарное занятие. А Яра поймёт всё с полуслова. – Жаль… – Да не обижайся ты – на то нет никаких уважительных причин. – А неуважительных? – Тоже нет. – Хорошо. Я попытаюсь его найти. – Спасибо. А сейчас – уходи. Нельзя, чтобы ребёнок видел деда в таком плачевном состоянии. – Держитесь, папа, – Ольга крепко сжала руку раненого и, чмокнув его в давно небритую щеку, направилась к двери. Вслед ей раздался требовательный голос доктора: – Я вас очень прошу: подождите меня в ординаторской! – Хорошо. А уже через несколько минут Михаил Львович нагрянул в кабинет и с ходу заявил: – Надо срочно разыскать Ярослава. Боюсь, долго Федька не протянет… * * * Домой из центра Минска проще всего было добираться на трамвае – по новой линии до «Завода Ворошилова»[39], но Фигина решила не торопиться. Тем более что Санька тоже не противился пешей прогулке. Однако насладиться сполна свежим воздухом матери и сыну так и не удалось, ибо вскоре их догнал неприметный парень – не старше тридцати, в длинном чёрном пальто с приподнятым воротником и широкополой шляпе. – Простите, вы супруга товарища Плечова? – Да… А вы кто? – Его коллега. – Где он? – Ольга схватила незнакомца за рукав пальто. – Я вас хотел об этом спросить! – Не знаю… Уже несколько дней от Яры нет никаких вестей! – Ну, хотя бы из Несвижа он вернулся? – Да. Ещё в воскресенье. Но в тот же день уехал куда-то вместе со своим приятелем – наркомом НКВД Цанавой. Больше его никто не видел… – Спасибо. Вы мне очень помогли… Правда. Ему, надеюсь, тоже. – Как вас зовут? – Чуть раньше я уже представился. Больше, к сожалению, ничего добавить не могу… – Ясно, «коллега»… И всё же… Если от вас хоть что-то зависит, помогите нам вернуть отца и мужа, Христом Богом молю!