– Ну и… – Я влево, вправо – никого… А они – оттудова, из-под земли, прямо, как из преисподней. – Может, крот? – Кто его знает… – Вы здесь надолго? – Пока – до утра. А дальше – как начальство рассудит. Это же не караул, где через каждые два часа – смена. – Ежели нечто подобное будет повторяться – сразу шли к нам нарочного… Вон хотя бы того хлыща! – Это не хлыщ… Лейтенант Бальбуза! – И ты не смеешь приказывать старшему по званию? – Ага. – Тогда оставь его вместо себя – и бегом к нам. – Понял. Васька говорил, что вы стали на постой у пани Микульской? – Ну, эта фамилия нам ни о чём не говорит. А звать хозяйку Ядвигой Мечиславовной. – Она. – Сколько тут ходу? Пять минут – не более. Так что не медли. Бросай всё – и ноги в руки. – Есть, товарищ профессор! * * * – И где вы пропадали? – строго поинтересовался младший лейтенант Бурмистренко, встречавший учёных на крыльце съёмного дома. – В замке, – добродушно признался Яра. – Кто вам дал такое право? Без меня! – Так ты же дрых без задних ног! – опустил его на землю профессор. – Да… Дела, – почесал затылок чекист. – Получается, я не выполнил приказ: и днём, и ночью по пятам? – Похоже на то. – Вы только Лаврентию Фомичу ничего не говорите, ладно? – Договорились. – И ещё… Вас больше никто не видел? – Нет. Только сержант Салов. – Ванька? Он – мой лучший товарищ и меня не сдаст! – Слава богу! – А лейтенант Бальбуза? – Тот бродил по периметру, и мы могли видеть только его спину! – Повезло… – Кому? – Естественно – мне! Только впредь больше никакой самодеятельности… Ясно? – Так точно, господин фельдмаршал. – Прекрати издеваться, Ярослав Иванович. Мы ведь друзья? – Ну почти… – Ладно – соратники. – Точнее – сообщники. – Хорошо, пусть будет так. Но на данном этапе наши интересы совпадают. – А вот тут ты прав. Стопроцентно. * * * Спать совершенно не хотелось. Душу терзало смутное, неуёмное чувство тревоги, и Плечов, повинуясь мысленному приказу каких-то неведомых высших сил, решил действовать. Сначала, стараясь не поднимать лишнего шума, выскользнул из-под тёплого одеяла, под которым продолжал мирно посапывать младший лейтенант Василий Бурмистренко, затем оделся, вынул из тумбочки фонарь, верёвку и, постоянно озираясь по сторонам, направился в сторону темневшего вдали замка. Благо, дождь наконец прекратился. Нигде не было ни души. Ни по дороге, ни вдоль ограждения, ни у ворот, ни у могильной плиты! – Ваня! В ответ – лишь мёртвая тишина. «Блин! Откуда такие неоднозначные ассоциации?» Ярослав направил луч фонаря в сторону пруда и сразу заметил тело в армейской плащ-палатке, прислонённое к стволу берёзы, у которой они с профессором ранее устраивали краткосрочный привал. – Иван! Он бережно распахнул дождевик. В груди Салова зияла рана, из которой струилась густая, не успевшая свернуться, кровь. Значит, со времени ранения прошло не более десяти минут! Яра наклонился, чтобы измерить пульс на сонной артерии чекиста, и сразу почувствовал, что в его спину упёрся холодный металл. Может, и не такой холодный, а, возможно, и не металл вовсе… Но такое прикосновение настоящий профессионал не спутает ни с каким другим. – Тёса, ты? – Я, Слава… Я! – Чего медлишь? – А куда спешить? Двое из охранения уже мертвы, кто ещё может прийти тебе на помощь? Уж не профессор ли? – Он спит. – Вот видишь, значит, и этот – крайне утопический – вариант тоже отпадает. – Что ты от меня хочешь? – Ничего. Если считаешь нужным – можешь раскрыть мне тайну двух «л»… Вы ведь разгадали, что кроется за этими буквами, не так ли? – Ты сознательно написал их слитно, чтобы сбить нас с толку? – попытался потянуть время Ярослав, в поисках спасения тщательно ощупывая глазами небольшое пространство вокруг берёзы, освещённое его же фонарём, выпавшим из рук. – Так точно, дорогой мой друг. Ну… – Речь идёт о логойском локте, – начал водить за нос оппонента Плечов, чтобы тот при определении места нахождения сокровищ ошибся хоть на несколько сантиметров. Может, то лишнее время, которое потратит противник, продлит хоть ненадолго и его – Ярослава – жизнь?