Плечов схватил за ноги недвижимое тело и поволок туда, где его поджидали Фролушкин и Павел. Как вдруг… Сзади раздался грозный окрик. – Стой! Стрелять буду! Руки вверх! Конечно, в других условиях Яра сразу бы узнал Цанаву, но здесь, в тёмном подземелье, где многоликое эхо до неузнаваемости искажает каждый голос, ошибиться было немудрено. Он бросил поверженного врага посреди тоннеля и начал медленно поднимать руки, одновременно поворачивая голову на звук. В это время «труп» ожил, вскочил, ударил Ярослава, развернулся и, петляя, помчался прямо на Лаврентия Фомича. От неожиданно нарком опешил и вместо того, чтобы выстрелить в противника, отпрянул в сторону. – Упустили! Прошляпили! – орал на него Плечов, но было уже поздно – незнакомца и след простыл. * * * – Откуда я мог знать, что это ты? – неуклюже оправдывался Цанава, прекрасно осознавая свою вину. Яра молчал. – Ну, скажи хоть что-нибудь… – Тьфу на вас! Легче? – Конечно, дорогой. Конечно, легче… Я ведь уже было подумал, что ты онемел от досады. – И вообще никуда этот гад от нас не денется. Достанем – и обезвредим. Вопрос времени… Вот выберемся наверх – и дам указание оцепить город. Только никому не рассказывай о моём косяке… – Ладно. Будете должны. – Ты только скажи – я сразу… Договорились? – Лады, товарищ старший майор! В подземном тоннеле царили мрак и холод, Павел начал мёрзнуть. Отец прижал его к себе и накрыл пиджаком, хотя сам был одет ещё более легко. И тут где-то вдали вдруг блеснул одинокий тусклый лучик. Затем – ещё раз. Уже ближе. Причём не с того направления, в котором ушёл Цанава, а с противоположного. Но ведь Плечов, как известно, с собой фонаря не брал… Фёдор Алексеевич приподнялся, похлопал сына по плечу, мол: «Беги!» – и принял боевую стойку. Павел несогласно покачал головой в ответ. Сначала из темноты вынырнул один силуэт, за ним – другой. «Кто же это, кто?», – терялся в догадках профессор, но с каждым мгновением всё больше убеждался – свои! Вскоре все наши герои воссоединились и отправились в обратный путь… * * * В старинной часовне горевали двое подчинённых Лаврентия Фомича. Каждый из них в мыслях рисовал самые мрачные картины. Всем ведь уже ясно, что наркома похитили коварные враги, уведя его в неизвестном направлении через так и оставшийся незапертым подземный ход. А раз так, то теперь им точно не сносить головы… Когда из подземелья послышались шаги, оба решили занять «круговую оборону». Но из открытого люка показалась сначала рука с зажжённым фонарём, а затем и форменная фуражка с васильковой тульёй, и парни наконец-то смогли вздохнуть с облегчением. – Товарищ нарком, родненький, где вы так долго пропадали? – восторженно протарахтел Балабанов, пользуясь правом старшего по званию. – Где, где… В общем, люди взрослые, сами знаете в каком месте. – Печально, но ключ мы так и не нашли… – А дверь как открыли? – Я стрелял из карабина, целый магазин патронов израсходовал, а Козырев, как проклятый, безостановочно махал пудовой кувалдой… Так, общими усилиями, и достигли цели. – Теперь сообща новый замок покупать будете. – Но, товарищ нарком… – Да шучу я. Шучу. Настоятеля так и не нашли? – Никак нет! – точно цитируя одно из самых распространённых требований устава, бодро отрапортовал Козырев. – Правда, какой-то тип в рясе, длинный, тощий, по пути мне всё-таки попался. Точнее, он сам на меня налетел, чуть с ног не сбил – так спешил куда-то. Я его припугнул, на всякий случай, мол, гони ключи от часовни, гадина поповская, а он: «Моя по-русски не понимайт»… – Описать его можешь? – загорелся Плечов. – Кого? – Ох, и туп же ты, братец… – Попа? – А ты ещё с кем-то встречался? – Сказал же: высокий, худой, как наша родная черноморская тюлька, чё ещё? – Глаза какие? – Вредные! Колючие! – Волосы, уши? – Так сразу не разобрать… Мы же всего несколько секунд с ним общались. – А потом? – Потом он махнул рукой и побёг далее… – Узнаешь его при встрече? – Несомненно! – Опять ты за своё? – Так точно! – Ладно. Свободны! – Лаврентий Фомич взял бразды правления в свои руки. – Ждите нас у входа в костёл. Да… Ещё… Балабанов! – Я! – Ближе к вечеру всю эту шушеру поповскую соберёшь в одном месте – и доложишь. Как только освобожусь, побеседую с ними по душам… * * *