Китайский юноша, которому едва исполнилось 20 лет, по наблюдению Агасфера, вообще был редким самородком. И разведка, судя по всему, была его настоящим призванием. Стоило Агасферу поручить «мальчишке» кого-нибудь найти в большом городе или что-то разузнать, Линь преображался. Самое странное в нем было то, что никто и никогда не учил Линя искусству маскировки, технологиям расспросов, манерам мгновенно преображаться и способам уходить от преследования. Когда поручений от Агасфера не было, он с увлечением копался в саду под снисходительным присмотром Безухого. Однако стоило ему узнать, что Бергу что-то нужно, он тут же бросал все и вызывался услужить. Если дело было спешным, мгновенно исчезал – бывало, на день, бывало, и на неделю. А появившись, с затаенной гордостью докладывал о результатах своей очередной миссии. Однажды, во время своей отлучки Линя, Безухий позвал Агасфера во флигелек, в котором китайцы по-прежнему обитали, и молча раскрыл перед ним сундук, который Линь обычно тщательно запирал. Помимо всего прочего, в сундуке оказалось несколько приличных европейских костюмов, который Агасфер в разное время, по мере взросления юноши, покупал ему. В отдельном пакете лежало десятка два фуражек рассыльных из солидных отелей и крупных магазинов, несколько комплектов униформы барменов. Нашлись в сундуке два мундира полицейских, которыми экипировались служители порядка во Французской и Британской концессиях, тряпье кули и рикши и даже женский хиджаб с головным покрывалом и чадрой. На дне сундука обнаружилось коромысло, на котором китайские уличные «рестораторы» носили вечно горящие камельки и корзины с продуктами, а также несколько пистолетов и револьверов. – Если бы я не был все время рядом с тобой, Берг, я бы поклялся, что это ты учишь мальчишку своему шпионскому ремеслу, – буркнул Безухий, закрывая сундук. – Но я знаю, что это не так. И никто его не учил, он живет со мной больше пятнадцати лет – значит, он просто dianzi[51], да и все! – Это может быть просто увлечением юности, – медленно покачал головой Агасфер. – Но увлечением в его возрасте весьма опасным… Я поговорю с ним об этом, Ху… – Думаю, что не стоит, Берг, – возразил китаец. – Он достаточно взрослый, чтобы понимать опасность. Поговоришь – он будет больше прятаться и скрываться. Это просто такое же извращение, как Tāng de yīng'é… – Как ты сказал? – насторожился Агасфер. – Я не знаю такого словосочетания… – Лучше тебе и не знать, – буркнул Бузухий. – В Китае до сих пор есть тайные рестораны, где подают суп из неродившихся младенцев[52]. Могу отвести, если хочешь… – Тьфу, – искренне сплюнул Агасфер и поспешно покинул флигель, дав себе клятву, что никогда и ни за что не возьмет в рот и крошки из стряпни своей китайской команды. * * * …К вечеру четвертого дня поисков Линь постучал в дверь кабинета и тут же проскользнул внутрь. – Я нашел нужного тебе человека, хозяин, – поклонился тот. – Он живет совсем близко, в отеле Astor House Shankhai. Это рядом с бывшим русским консульством[53], на Хуанпулу-роуд. – Молодец, Линь! – искренне порадовался Агасфер. – Надеюсь, ты был осторожен? – Не знаю, хозяин. Но я старался. Масао живет в отеле второй месяц. В гостевой книга написано: коммерсант из Япония. Имя – господин Кендзо. Я мало-мало говорил с китайский шеловек в отель, с посыльный. Он говорит: японский молодой коммерсант много гуляет с европейский девушка, тоже из отеля. А тот девушка работает помощник у какого-то важного господина. Его зовут Фогель. Еще я принес тебе старый газет, там называй номер, в котором эта девушка живет. Она не Китай. И не русский – в отеле думай, что девушка откуда-то из Европа. Она такой смуглый, говорит по-испански и по-английский. Взял из рук Линя изрядно помятую газету «Шанхайская звезда» месячной давности, Агасфер начал быстро просматривать ее. Вниманию господ русских офицеров, волею злой судьбой оказавшихся вдали от многострадальной России ОБЪЯВЛЯЕТСЯ КОНКУРС ИДЕЙ для отмщения красной сволочи, захватившей 1/6 часть Света! Боевой опыт в сражениях, инициативность и искреннее желание помочь многострадальной Родине приветствуются! Победителям объявленного конкурса гарантируется практическая помощь в реализации планов отмщения и солидная финансовая поддержка! Победителей конкурса, равно как и авторов наиболее оригинальных и реальных проектов ждет единовременное предварительное денежное пособие в размере 5 тыс. рублей (золотом) и полная финансовая и техническая поддержка с выплатой ГЛАВНОГО ПРИЗА – 100.000 тыс. рублей (золотом). Господа соискатели благоволят предоставить организаторам конкурса планы действий в письменном виде. Вопросы прошедшим отборочный тур будут заданы организаторами конкурса в «Astor House Shankhai» нумер 34. Вопросы и уточнения по телефону не принимаются. Запись на собеседование у портье с 10 до 12 пополудни. – Однако редактор этой газетенки – довольно смелый человек, – пробормотал Агасфер. – Впрочем, употребление таких эпиграфов, как «красная сволочь» на краешке китайской земли вряд ли ему грозит чем-нибудь… Задумавшись, он машинально принялся выстукивать на столешнице какой-то марш. Линь терпеливо топтался рядом, ожидая дальнейших распоряжений. Спохватившись, Агасфер еще раз поблагодарил его и на всякий случай поинтересовался: – Это все, что ты хотел мне сообщить? – Ты не разрешал близко подходить к молодому японцу, – пожал тот плечами. – Я не стал крутиться и возле того номера, где живет богатый господин, давший в газету это объявление. Только немножко говорил с китайский шеловек, который служит в отеле. Он говорит, что немец Фогель из номера 31, он оставляй много чаевых и еще приплачивает портье, который принимай его посетителей. И еще хозяин отеля не очень доволен, что по объявлению приходит много русских людей. Много из них плохо одеты, кричат и сильно пахнут водкой – это раздражает других гостей отеля. Теперь все! – Иди отдыхай, Линь. Спасибо! Ты хорошо потрудился, я искренне благодарю тебя! Когда ты снова понадобишься, позову. Хорошо? – Да, хозяин… Подумав немного, Агасфер звонком вызвал секретаря и поинтересовался – дома ли мсье Эжен? – Он вышел ненадолго прогуляться, сэр. Ему что-то передать? – Да. Пусть после прогулки сразу же зайдет ко мне… Медников в светлой чесучовой пиджачной паре, соломенной шляпе и с тяжелой тростью в руке появился в кабинете Агасфера через четверть часа. – Никак не могу привыкнуть к этому проклятому имени, – пожаловался он с порога. – Ей-богу, бабское какое-то… Окликают – не сразу соображаю, что это меня. То ли дело – Евстратий! Евстратий Медников – лучше ведь звучит, а? – Садись, мсье Эжен. К новому имени давно привыкнуть пора! Я, собственно, хотел только посоветоваться – учитывая твой прежний богатый опыт в охранке… – Эка вспомнил, Бергуша! Когда это было-то? – вздохнул Медников. Агасфер пододвинул ему через стол газету, сложенную так, что нужное объявление оказалось сверху: – Почитай-ка… И скажи – что думаешь? Медников дважды перечитал броское объявление, зевнул и двинул газету обратно. – Замануха, – кратко охарактеризовал он. – А ты, никак, поучаствовать в сем конкурсе желаешь? – Евстратий, я серьезно спрашиваю! Объявление появилось в газете месяц назад, и русские эмигранты одолевают отель. Хозяева недовольны… – А что же ты хотел, Бергуша? Нынче в Шанхай кишит русаками, сбежавшими от советских «прелестей». Атаманов и белых генералов красные побили. Вот их воинство в Китай и подалось… А им тут в лучшем случае метлу вместо винтовки предлагают. – Насчет желающих заработать и так понятно. Что ты о подателе объявления думаешь? Медников задумчиво покрутил на трости свою шляпу, хмыкнул: – В прежние времена похожая «разводка» была популярной на провинциальных ярмарках: поставит жулик свою палатку и объявление напишет типа: «Лицезрение чуда!» Остолопы дивятся: везде в балаганах вход копейка, а тут целый двугривенный! Рассуждают: раз дорого – значит, интересно, и в очередь становятся, серебром звенят. А в палатке всего-то дырка, куда заглядывать надо. Заглянет простофиля – а там жопа бабская голая, вот и все «чудо»! Агасфер начал терять терпение: – Слушай, Евстратий, я серьезные вопросы задаю, а ты про бабьи задницы мне талдычишь! – Можно и не про них, – согласился Медников. – Помню, в Белокаменной что-то похожее было, году этак в 98 или в 99: дал один залетный авантюрист объявление: владею, мол, точной информацией о кладе скифского золота и ищу солидных компаньонов для организации экспедиции то ли в Африку, то ли в Южную Америку. И подчеркнуто было: что деньги для него не главное. Компаньонов ищет смелых и не боящихся трудностей. Народ к нему и повалил – не то чтобы в очередь, но пошел. А тут такая закавыка: сидит в приемной у «кладоискателя» дамочка и пускает к нему только за трешку. Мол, человек и на экспедицию деньги собирает, и целеустремленность кандидатов проверяет… Были, конечно, среди соискателей и те, кто подвох почуял, или кому трешки жалко стало, или не было таковой вовсе. Но большая часть все-таки сей барьер проходила. А жулик каждому впаривает: вы, мол, мне оченно подходите, я с вами непременно свяжусь. Только допрежь карту еще найти надобно, и маршрут пока неизвестен. Ждите, мол, моей телеграммы или письмеца… Так за две недели и насобирал рублей 600, пока полиция «лавочку с кладом» не прикрыла. Прикрыть-то прикрыла, а жулику и предъявить ничего нельзя! Выдали ему, если верно помню, предписание покинуть Москву в 24 часа. Так-то, Бергуша, с такими объявлениями бывает! – Ну, это уже «теплее», как говорится, – покачал головой Агасфер. – Но в «Амбассадоре» дело, думаю, посерьезнее! Либо на самом деле вербовка мстителей идет, либо составляется этакий реестрик желающих через кордон в Россию перебраться и учудить что-нибудь. Скорее, полагаю, второе… Медников со шляпой играть перестал, поглядел на старого товарища серьезно: – Два вопроса имею, Бергуша, по сути нашего разговора. Первый: ты что, заказ на проверку этого мстителя по линии своего детективного бюро получил? А если нет, то за каким чертом эта «разводка» тебе понадобилась? Большевичков жалко, что ли? Ну и пусть их «пощекочут» малость, коли есть у людей такое желание… Вздохнув, Агасфер вкратце изложил историю с поисками Осамы-младшего и объяснил, чего на самом деле опасается. Медников с годами не разучился схватывать все на лету: – Тебе, Бергуша, нужна «объективка» на этого человека? Как его – Фогель? Кто, что, откуда? Насколько он опасен для Осамы-младшего? – Лучше всего, чтобы ты сам на него взглянул, Евстратий. Придумай какую-нибудь легенду, поучаствуй в этом «конкурсе». Только вот что… Переодеться бы тебе, мсье Эжен, надо: вид слишком шикарный. И вообще внешность изменить: не приведи господи, на Масао наткнешься – мигом узнает! Он же разведчик. * * * Через два дня итоги предварительной разведки были доложены. Начав слушать Медникова, Берг ненадолго прервал его и позвал Линя и Безухого – чтобы были в курсе. – Господинчик сей в отеле предъявил паспорт на имя Христофора Фогеля. Паспорт немецкий, если даже не настоящий, то сделан лучше моего, – доложил Медников. – Появился в Шанхае полтора месяца назад, сразу поселился в этом отеле. Представляется крупным коммерсантом, бежавшим из России. Помощница его – Агнесс Делфи, дочь крупного чина с КВЖД, по паспорту американка. Судя по мордахе – имеет греческое или армянское происхождение, скорее всего – помесь. Я, как было велено, записался к нему у портье, потом Агнесс меня маленько расспросила. А уж только после своих вопросов к боссу провела. Авантюризмом у господина Фогеля и не пахнет – его расспросы больше похожи на допрос с пристрастием. Мою легенду вроде он как принял, записал все данные. Интересовался друзьями и единомышленниками, оставшимися в России, местными связями. Под конец огорошил: слишком авантюристичен, мол, ваш план мести большевикам, мсье Мади. Мне бы, дескать, что попроще… – Вывод? – Думаю, это прожженный большевичок-разведчик. Если так, то вся игра затеяна «на опережение»: выявляет местных вояк, рвущихся в бой с Советами. Собирает досье на оставшихся в России противников, интересуется неизвестными большевикам точками перехода границы в Маньчжурии. – А какой к нему может быть интерес у японской разведки? Для чего, по-твоему, к нему Масао приставлен японскими хозяевами? – Чего не знаю, того не знаю, Бергуша. Потолковал я потом с портье, порасспрашивал про гостей отеля. Навел разговор на молодую мисс Делфи – отельная прислуга уверяет, что наш Масао на нее крепко запал. Проходу не дает, цветы посылает ей, презенты дарит…