— Так почему вы не попытались продать машину? — официально спросил Карташов. — Так я же сказал, что ее угнали. — Слушай, перестань пороть чушь, — не выдержал Олег. — Никто у тебя ничего не угонял. В машине только твои отпечатки пальцев и, скорее всего, пальчики твоей подружки. Это именно твоя машина наехала и сбила девушку. И именно ты сидел за рулем. «Вот теперь точно все. Раз он так уверенно это говорит, значит, у него есть на то особые причины. Может быть, та девчонка осталась жива и сама им все рассказала?» Роман опустил голову на руки, и отчаяние захлестнуло его. У него уже не было сил отрицать то, что было. — Да, — тихо, почти одними губами проговорил он, — это я на нее наехал. Но я этого не хотел. Она полезла прямо под колеса — переходила улицу на красный свет… — А что потом? — Потом я просто испугался. Отвез машину подальше от центра и бросил в каком-то дворе. Про обезьянку я забыл. А она всегда приносила мне счастье. — На этот раз не принесла. — Да, это потому, что я ее бросил, — задумчиво произнес Роман. Яна сидела на диване, обхватив коленки руками, и начала тихо всхлипывать. — И что теперь будет? — сквозь слезы спросила она. — Этого не знает никто, — уклонился от прямого ответа Олег. — А того негра тоже ты убил? — вдруг спросила Лариса. — Что? — посмотрел он на нее ошалелыми глазами. — Какого негра? — Я так понимаю, что ты обвинил свою мать в связи с негром? — Да, но она сказала, что это снимают кино… Если вы, конечно, имеете в виду именно того негра. Роман был совершенно растерян и начинал думать, что этим людям про него известно или абсолютно все, или по крайней мере очень многое. — Ты, конечно же, не поверил, — продолжила Лариса. — Тебе было очень стыдно, что твоя мать путается черт знает с кем. И ты его убил. — Да вы что? С ума, что ли, сошли? — Роман привстал с кровати и прижал руки к груди. — Никого я не убивал. Вы что, теперь хотите повесить на меня все преступления в городе? И немного погодя спросил: — А что, у моей матери действительно была связь с этим негром? Лариса внимательно смотрела на юношу, стараясь понять, действительно ли он искренен. И интуитивно почувствовала, что скорее всего он говорит правду. — Мы не полиция нравов, и на этот вопрос ответить не можем, — сухо произнес Карташов. — Так его что, правда, убили? — не унимался Роман. — Да, его убили. Его нашли в саду «Липки» около трех недель назад. — Но я его даже не знал. Как я мог его убить? — Роман переводил взгляд с Ларисы на Карташова и обратно, словно пытаясь уверить их в своей абсолютной непричастности к этому трагическому событию. Глава 8 Транспортировка Романа домой не вызвала особых осложнений в плане контактов с официальными израильскими властями. Карташов быстро связался с офицером полиции, тем самым, который вырос в Харькове и приглашал их с Ларисой в гости. Он пообещал Олегу взять это дело под контроль. Буквально через полчаса он лично появился в номере гостиницы «Рэдисон». Карташов тут же объяснил ему, что для транспортировки подозреваемого в преступлении человека понадобится машина и хотя бы один сопровождающий. Он кивнул при этом в сторону сидящего Романа. Тот казался совсем отрешенным, но когда прозвучали слова: «подозреваемого в преступлении», он невольно вздрогнул и помутневшим взглядом обвел окружающих. — Хорошо, — быстро согласился офицер, — я распоряжусь насчет всего, но все-таки жалко, что вы не побываете у меня в гостях. — Как-нибудь в другой раз, — с улыбкой пообещала ему Лариса. Офицер пробурчал что-то нечленораздельное, помялся и пошел к телефону, чтобы отдать нужные распоряжения. В номере опять воцарилась тишина. Карташов закурил и отошел к окну. Яна молча сидела в углу комнаты. Тут Роман вдруг поднял глаза на Ларису и почти прошептал: — Вы не можете… — Что не можем? — тут же отреагировал Карташов, повернувшись в его сторону. — Вы не можете со мной так поступить! — с отчаяньем в голосе выкрикнул Клубнев. — Я не хочу возвращаться. Я же не специально ее сбил. — Да вы не волнуйтесь, молодой человек, — устало вздохнул Олег. — Следствие разберется. Юноша опять уткнулся лицом в ладони и заскулил. — Госпожа Гольдфельд, — официально обратился к Яне Карташов, — а вы можете остаться. К вам у нас претензий нет. Разве что со стороны израильских властей… Яна покачала головой. — Нет, я поеду с Ромой. Ему понадобится моя поддержка. К тому же я могу выступить как свидетель. Я тоже была с ним в машине тогда, когда это произошло. — Как вам будет угодно, — пожал плечами Олег. Тут в дверь снова постучали, и в номер зашел полицейский. — Сопровождающий один, — пояснил бывший харьковчанин. — Но вас на спецмашине быстро доставят до аэропорта в Тель-Авиве. — Это просто замечательно, — искренне обрадовался Олег. — Но подождите, — беспомощно развела руками Яна. — Нам же надо собраться… — Собирайтесь, — разрешил Олег, — только побыстрее, пожалуйста. Нам не терпится вернуться назад в Россию. * * * Когда они прибыли наконец в Тарасов, Яна наотрез отказалась от поездки домой и отправилась вместе со своим любимым в отделение. Лариса и Олег с некоторой завистью смотрели на нее и Романа. Есть все-таки любовь на свете, и в возрасте, в котором находились эти молодые люди, это самое сильное и яркое чувство. И жертвенность Яны не могла не вызвать у них уважения. Однако им необходимо было сделать следующий шаг — вызвать Горецкую и объявить ей о том, что ее сын нашелся и обвиняется в совершении наезда на человека. Пока они ждали актрису в кабинете, Олег был возбужден и курил сигарету за сигаретой. — Не понимаю, чему ты радуешься? — удивилась Лариса. — Я не думаю, что Горецкая под наплывом материнских чувств признается в убийстве своего любовника. Кстати, что-то наша примадонна не торопится, — она взглянула на часы. — И неплохо бы узнать, как там чувствует себя пострадавшая Оксана. Она все еще в коме? — Я сейчас выясню, — засуетился Олег и набрал номер телефона больницы. — Мне почему-то немного жалко Романа. Какой-то он уж слишком беззащитный, — проговорила Лариса. — Ничего, у него есть защитники — мать, отец, влиятельные люди, — сказал Карташов, кладя трубку после разговора с врачами. — К тому же, кажется, и сам господь бог на его стороне. — Что случилось? — Мне сообщили, что состояние Оксаны пошло на улучшение. Она пришла в сознание. Скоро можно будет ее допросить. Если все так, как утверждает Роман, то, возможно, его и не придется сажать в тюрьму. В этот момент в дверь постучали, и в кабинет вошла Горецкая. Губы у нее были плотно сжаты, а вся фигура выражала высшую степень неудовольствия. За ней семенил ее супруг, депутат городской думы Иван Сергеевич Клубнев. «Так вот почему ее так долго не было, — подумала Лариса, — она связывалась с мужем». — Прошу вас, проходите, — сделал широкий жест Карташов, — а вы пока останьтесь за дверью.