Впрочем, все это улетучилось, когда на перроне показалось знакомое здание тарасовского вокзала. Выйдя из поезда, Лариса тут же забыла про своего попутчика. Она не узнала от него ничего интересного. Более того, Юрий решительно обрубал все попытки разговорить его на интересующую Ларису тему. И в конце концов мысли ее начали вертеться вокруг того самого санатория, в котором, по словам Рыбаковой, в начале далеких семидесятых отдыхала Горецкая с загадочным африканцем. Взяв такси, Лариса быстренько добралась до дома. Она тут же поспешила связаться со следователем Карташовым. Трубку взяли почти сразу. — Карташов слушает, — официально отрапортовали на том конце провода. — Привет, это Лариса, — несколько игриво сказала она ему в ответ. — Где ты была? Никак не могу до тебя дозвониться! — Я была в Москве. А что, у тебя есть новости по делу? — Нет, — со вздохом ответил он. — А у тебя? — Пока что только любопытные вещи из прошлого актрисы Горецкой… — А, — разочарованно протянул следователь. — Я думал, факты какие… — Слушай, Олег Валерьянович, ты не знаешь, где под Тарасовом располагается санаторий под названием либо «Три дуба» или «Три березы»? — «Три березы» знаю, — ответил Карташов. — Это около Поливановки. А что? — Пока ничего, но надо кое-что проверить. У тебя-то как дела? — Глухо, — вздохнул Олег. — Пока связи с наркотиками не обнаружили, но работаем в этом направлении. — Удачи вам, — пожелала Лариса и положила трубку. Она прошла в ванную и смыла свою непонятно откуда взявшуюся утром усталость под тугими струями прохладной воды. Потом она позвонила в ресторан, выслушала доклад Степаныча о прошедших днях и предупредила, чтобы ее сегодня не ждали. * * * Санаторий «Три березы» располагался за Тарасовом в одном из довольно живописных мест. Название ему дала березовая роща, находившаяся неподалеку. Впрочем, березы были не единственными представителями здешней флоры — они сменялись огромными дубами и даже соснами. И еще в окрестностях санатория были пруды. Оставив машину на асфальтированной дорожке, Лариса прошла к трехэтажному зданию главного корпуса, который представлял собой образец типичной санаторно-курортной архитектуры сталинско-хрущевского времени. Она попробовала представить себе, как выглядело здание в начале семидесятых годов. Интересно, от чего здесь лечилась Горецкая? Усмехнувшись, она зашла в главный корпус и, обнаружив на одной из дверей табличку «Администрация», постучалась. Услышав, что можно войти, она открыла дверь и оказалась в небольшом, но достаточно уютном кабинете. Здесь не было евродизайна, однако было довольно мило. За столом сидела относительно молодая, но совершенно некрасивая женщина. Казалось, что над ней усердно работали несколько уродцев, создавая подобную себе. На большой голове ютились маленькие глазки, носик и крохотные, слегка припухлые губки. — Чем могу помочь? — любезно поинтересовалась хозяйка кабинета. Голос у нее был тихий и мелодичный и совершенно не соответствовал внешности. — Я бы хотела отдохнуть здесь пару дней, — ответила Лариса. — Нет проблем. Вам номер «люкс» или… — Лучше «люкс». — Отлично. Есть на втором и на третьем этажах, — открыв какую-то папку, предложила Алина. Это имя Лариса прочитала на пластмассовой табличке, которая была прикреплена к ее белой блузке. — Мне все равно, — сказала Лариса. — Вы будете делать процедуры? У нас имеется… — Нет, я только хочу отдохнуть, — перебила ее Котова. — Сколько я должна? — В кассу заплатите триста рублей. — Очень хорошо, спасибо… Лариса быстро заплатила требуемую сумму и вернулась к администраторше. — Вот ваш ключ. Номер 203, — с любезной улыбкой вручила та ключ. — Спасибо, но у меня есть маленькая просьба. — Да, пожалуйста, — выжидательно уставилась Алина. — У вас есть пожилые горничные? — Конечно, — растерялась Алина, — а в чем проблема? — Просто я не доверяю молоденьким девочкам, — манерно сказала Лариса. — Не могли бы вы прислать мне кого-нибудь постарше? — Хорошо, это не проблема, я пришлю вам нашу бабушку. Это мы ее так называем, — объяснила администратор. — Она работает здесь с открытия санатория в шестьдесят девятом году, и ни разу на нее не было жалоб. Вот только завтра она, наверное, не сможет. У нее проблемы с внучкой. Она лежит в больнице и нужна операция… Словом, девочка в очень тяжелом состоянии. — Большое вам спасибо. Завтра она мне и не понадобится, — сказала Лариса и вышла из кабинета администратора. Она поднялась на второй этаж и нашла свой номер, открыла дверь и очутилась практически в обычной двухкомнатной квартире, только вместо кухни была огромная лоджия. Номер был очень даже симпатичный. Она села в кресло и задумалась. Ее мысли снова начали вертеться вокруг Горецкой и ее экзотического приятеля-мулата. У нее прямо-таки пунктик какой-то на представителей черной расы. В молодости негр, сейчас тоже… Какой-то расизм наоборот получается… Тут в дверь постучали, и на пороге появилась чопорная худосочная женщина с тонкими поджатыми губами. На вид ей можно было дать и сорок пять, и шестьдесят пять. Поздоровавшись, она огляделась вокруг и недоуменно спросила у Ларисы: — А где же ваш багаж? — У меня нет багажа, честно говоря, я просто хотела с вами поговорить. — Со мной? — удивилась горничная. — Да, я слышала у вас проблемы с внучкой, может быть, я смогла бы вам помочь? — Мне теперь уже никто не поможет. Ей срочно нужна операция на сердце. Мы уже договорились с докторами, но… не хватает пяти тысяч. — Что? Долларов? — Лариса явно не ожидала такой суммы. — Да что вы, — махнула рукой горничная, — конечно, рублей. Лариса облегченно вздохнула. Она, конечно, не Рокфеллер, но такую сумму дать может. К тому же, если это оформить как благотворительную акцию, с нее снимут часть налогов. Даже если она ничего не узнает от горничной насчет интересующего ее дела, все равно начинание благое. В конце концов для Ларисы пять тысяч рублей — такая ерунда! — Я смогу вам помочь, — твердо заверила горничную она. — Кстати, я не представилась — я директор тарасовского ресторана «Чайка» Лариса Котова. — Бог ты мой, да как же это так, — всплеснула руками горничная. — Мы не сможем отдать вам эти деньги. — И не надо… Вас как зовут? — Марья Федоровна, — с готовностью откликнулась собеседница Ларисы. — Дорогая Марья Федоровна, мне нужна кое-какая информация примерно тридцатилетней давности. Горничная недоуменно посмотрела на Ларису. — Да уж не знаю — смогу ли я, — смущенно выдавила она из себя. — Примерно в семьдесят первом — семьдесят втором году здесь отдыхала очень известная ныне в городе актриса Горецкая, — Лариса внимательно посмотрела на Марью Федоровну. — Причем приезжала она сюда не одна, а с одним чернокожим другом. Мне сказали, что вы работаете здесь с момента основания санатория. Так что вы должны помнить этот эпизод. И вдруг заметила, как плотно сжались губы горничной. «Значит, помнит», — промелькнуло у Ларисы в голове. Она замолчала, давая горничной переварить информацию. Женщина тяжело вздохнула, присела на диван и, подняв глаза на Ларису, спросила: — И что же вас интересует? — Все, что связано с этой парой. Чем тогда они занимались, какие отношения между ними были и все такое прочее. Марья Федоровна внимательно посмотрела на Ларису и спросила: — А вы нам, правда, поможете?