На следующий день выяснилось, что Демьян Антипович пропал. Ушёл вечером за хлебом и не вернулся. Так, по крайней мере, заявила его супруга, председатель ЖЭКа. – Может, его тоже того, высушили, – предположила я, когда Семёнов сообщил о результатах поиска. – Вряд ли. Врёт Зинаида Сергеевна. Врёт и не краснеет. Припрятала муженька от оборотней в погонах. Беспокоится о его безопасности. И правильно делает. Где она ещё такого найдёт? Готовит, убирает, на работу провожает, с работы встречает, в постели старается. Ты бы меня, наверное, тоже припрятала от оборотней в погонах, да, Афанасьева? Я же тоже готовлю. И стараюсь. Я попыталась ткнуть Семёнова локтем в бок, но он увернулся. – И что теперь делать? – поинтересовалась я. – Ждать. Захар Матвеевич снова сигналку на подвал повесил. Как захочет наш несостоявшийся информатор приобщиться к прекрасному, подъедем, побеседуем. Разъясним гражданину его гражданский долг. У нас, кстати, появилась новая жертва. – Кто? – опешила я от неожиданной новости. – Татьяна Степановна из отдела налогообложения. – Вот блин! Живая, надеюсь? – Живая. Уже доставлена в ведомственную больницу, так что поправится быстро. Там врачи знают, как лечить подобные болезни. Да и Захар Матвеевич поможет со своей стороны. – Как догадались в ведомственную-то поместить? – Сердечный приступ прямо на работе. Наша контора на особом учёте, поэтому всех пострадавших тут же будут доставлять куда надо, а на месте уже разбираться, стандартный случай или мистический. – Навестим её? – Само собой. Выдвигаемся сразу после работы. До конца рабочего дня ещё шесть часов. Шесть часов бок о бок с человеком, лишившим меня надежды на карьерный рост. Человек сидит рядом со мной. За тем столом, который когда-то занимал Павел. И человек этот вполне симпатичный. На вид мой ровесник. И когда он успел наработать «неплохой опыт»? Встал за станок сразу после школы? Человек приветлив и общителен. За время моей «командировки» успел освоиться и обжиться. По-дружески болтает с Костиком и Кирюшей. К Катерине лишний раз не лезет. Опасается. И правильно делает. – Арина, как ты проводишь свободное время? – интересуется человек, у которого, похоже, вагон этого самого свободного времени, причём оплаченного конторой. Чего не скажешь обо мне. – Работаю, – буркнула я, всем видом давая понять, что мне, в отличие от него, не до праздных разговоров. – Тружусь на благо работодателя, не щадя живота своего. – Арина, так нельзя, – менторским тоном заявляет человек и начинает учить меня жизни. – Нужно уметь отдыхать. – Лучший отдых – смена деятельности. Поэтому на работе я веду интенсивную переписку с клиентами, а дома за чашкой вечернего чая составляю договоры. – Ты с родителями живешь? – задал неожиданный вопрос человек. Мне кажется, или это уже переходит всякие границы? Он что, хочет унизить меня всеми доступными способами? Сначала подсидел, а теперь ещё и переспать со мной вознамерился? Удивительная наглость! И раздутое самомнение! – Нет, в гареме султана Брунея. Дмитрий, извини, мне нужно работать. Человек отстал. Сделал вид, что тоже увлёкся рабочим процессом. Но ненадолго. Настало время обеденного перерыва, и Дмитрий снова вспомнил о соседке. – Ты здесь обедаешь? – поинтересовался он. Пока я обдумывала вежливый, но язвительный ответ, возле моего стола появился Семёнов. – Арина, давай сегодня сходим в наше кафе, – с ярко выраженным ударением на предпоследнем слове сказал айтишник. А я и не знала, что у нас есть такое кафе. Какой приятный сюрприз! И весьма своевременный. Я благодарно кивнула своему спасителю и поднялась, подхватив сумку. «Нашим» кафе оказался Макдональдс. Едва завидев известный логотип, я затормозила и потянула Семёнова за руку. – Я туда не пойду! – Боишься испортить фигуру? – засмеялся парень. – Брось! «И если ты станешь взрослой – И даже совсем не тоненькой, – Я буду любить тебя так же, – Как в наше первое лето»[12]. Слово «любить» от Семёнова, адресованное мне, – как удар молнией. Я опешила, захлёбываясь холодным воздухом, а он настороженно следил за моей реакцией. Кинулась к нему, обвила руками, утыкаясь носом в шею. – Ариииииш, – нежно, протяжно в самое ухо, а пальцы стискивают моё пальто в районе лопаток. Ток заструился по венам от макушки до кончиков пальцев ног. – Ну всё, хватит, – сказал он, отрывая меня от себя. – Я же не железный, а нам ещё полдня работать. Пойдём перекусим. – Куда угодно, только не в Макдак! Меня этой едой упыри кормили. Так что теперь на неё аллергия. Извини, но это без меня. – Понял. Найдём другое место. Другим местом стало кафе, в котором Катерина любила собирать нас на корпоративные посиделки. Оно напомнило о Павле и нашем стремительном романе. Но эти воспоминания лучше, чем те, что остались после пребывания в упырином логове. – Мне пора начать волноваться? – поинтересовался Семёнов после того, как мы сделали заказ. – Ты о чём? – не поняла я. – О твоём новом поклоннике. И почему я у тебя всегда кобель, а ты такая порядочная недотрога? И это при том, что тебя ни на минуту нельзя оставить. Даже на работе. – На работе всё обычно и происходит, – хмыкнула я. – Ты ревнуешь, что ли? – А не стоит? – Лёша, не смеши меня! Было бы к кому. Он же тебе в подметки не годится. Да тебе никто в подметки не годится! Ты самый лучший! И потом, ты мой герой. Ты меня от смерти спас. А он? Кто он вообще такой? Скользкий гад, который увёл мою должность. – Приятно, что ты осознаешь степень моей значимости, – приосанился мой герой. – Не лопни от гордости. – И оставить тебя на растерзание поклонникам? Ни за что! В кафе присутствовало несколько коллег, поэтому пришлось соблюдать приличия. А так хотелось похулиганить! Семёнов испытывал те же чувства. Его рука незаметно для окружающих поглаживала моё колено, затем поглаживания переместились чуть выше. Я в долгу не осталась. Через несколько секунд парень перехватил и сжал мою нахальную ручонку. – С огнём играешь, Афанасьева, – доверительно шепнул он, прожигая многообещающим взглядом. Я чуть не взвизгнула от предвкушения. И зачем нам ехать в какую-то больницу после работы, когда все мысли крутятся вокруг дивана? И не только мои, судя по тому, что я вижу. Но долг превыше низменных удовольствий. Я же сама прервала наш спонтанный медовый месяц, так что мне и мучиться. Семёнов мучился вместе со мной, пока мы мчали в сторону ведомственной больницы. Ну как мчали. Кружили по подворотням, простаивали в пробках. Мой страстный возлюбленный постоянно путал рычаг переключения передач с моим коленом. – Лёш, мне кажется, наша пиявка – мужик, – решила я отвлечь Семёнова от собственной персоны. Да и самой необходимо отвлечься, иначе создадим аварийную ситуацию на дороге. – В связи с чем такое умозаключение? – спросил Семёнов, но руку с бедра не убрал. Сжал пальцы. Несильно, но чувствительно. Я судорожно всхлипнула. Моя реакция не осталась незамеченной, и парень продолжил экзекуцию. – Сам посуди, – ответила я, хватая его за запястье и перекладывая руку со своего бедра на его. Красивые у Семёнова руки. Крепкие ладони, длинные, чётко очерченные пальцы. Надо попросить его попозировать мне. Сделаю несколько быстрых зарисовок. Хотя, догадываюсь, во что выльется это позирование. – Все пострадавшие – женщины. Сначала я, потом сотрудница отдела кадров, после – старушка из дома напротив, сейчас Татьяна Степановна. То есть все жертвы женского пола. Точно говорю, пиявка – мужик. – Допустим. Ты что-то вспомнила? – Нет, – помотала я головой. – Просто домыслы. Я вообще тот период плохо помню. Я тогда была сильно не в себе. Окружающую действительность воспринимала с трудом. Бродила как в тумане. Семёнов нахмурился. Зря я напомнила ему о Павле. Похоже, он до сих пор считает, что тот легко отделался. Татьяну Степановну разместили в обычной палате. Палата имела более чем пристойный вид и предназначалась для двоих человек. Вид нашей коллеги тоже был вполне пристойным и даже бодрым. Татьяна Степановна, пышнотелая круглолицая дама, не так давно вышла на пенсию, но работу не оставила. И это понятно. Пойди проживи на ту пенсию при нынешнем уровне цен. Нашему появлению она немало удивилась, но, похоже, обрадовалась. Семёнову, в первую очередь. Парень заботливо хлопотал вокруг неё. Помыл и разложил на тумбочке фрукты. Несколько раз справился о самочувствии и, удовлетворившись ответом, что оно возвращается в норму, приступил к опросу, замаскированному под искреннее беспокойство. – Как же так, Татьяна Степановна? Вы ведь такая сильная и крепкая девушка, – «девушка» заалела круглыми щеками, расплываясь в счастливой улыбке. – Неужели на работе довели? Подчинённые постарались? Только намекните кто, я им устрою небо в алмазах. – Что ты, Алёша! Девочки здесь совершенно ни при чём. Дома проблемы, – Татьяна Степановна тяжело вздохнула и погрустнела. – Всё как-то навалилось разом. У Вити беда. Это мой старший. Попал под сокращение. Вы же знаете, как сейчас сложно работу найти. Кризис. А у него ипотека. И Оксана, жена, вторым беременна. Ещё Павлик, старший внук, связался с дурной компанией. Пьёт, курит, деньги воровать начал. Боюсь, как бы наркоманом не стал. – Да уж. Непростая ситуация. Но работа – дело наживное. Лишь бы голова на плечах была. Вас-то они зачем своими проблемами грузят? У вас же сердце! – Так никто и не знал, что сердце. Сама удивилась. Давление, конечно, давно пошаливает. Ну так возраст уже. – Да разве это возраст? – галантно возмутился Семёнов. Я была с ним солидарна. В Европе той, недружественной, вообще раньше шестидесяти пяти на пенсию не пускают. Там Татьяне Степановне место в общественном транспорте и не подумали бы уступить. Ибо молода ещё. Эх, рано наши дамы в старухи себя записывают. Хотя, учитывая, что они волокут на себе семейный быт и, вернувшись с одной смены, тут же приступают к другой, неудивительно. В нашей стране невыгодно быть женщиной. Днём пашешь наравне с мужчинами, вечером превращаешься в подёнщика, обслуживающего домочадцев. – Афанасьева! – рыкнул на меня Семёнов. – О чём это ты задумалась? По лицу вижу, что в твоей голове опять дурные мысли бродят. Совсем забыла, что Семёнов у нас эмпат. – Да так. Ни о чём. Парень недоверчиво косился в мою сторону. – Да в порядке я! В полном порядке! За Татьяну Степановну переживаю.