– Пятьдесят девять, если честно. Только это между нами. – Само собой. Я никому. Пятьдесят девять! Обалдеть! Вы совсем не стареете, да? И не умираете? То есть то, что пишут в книгах и показывают в кино, – правда? – Нет, то, что в книгах и фильмах, – полная ерунда. Мы тоже стареем и умираем. Но живём намного дольше обычных людей. В голове родилась безумная идея. Я развернулась лицом к упырице. – Послушай, Марго, зачем вам убивать меня? Сделайте меня такой же, как вы. Ну, после того как Вик уладит все свои дела с Управлением. Вы не пожалеете! Я ответственная, исполнительная, легко обучаюсь, умею работать в команде. Проблем со мной не будет, честное слово! А что? По-моему, отличная идея! Выбраться отсюда не только живой, но и несколько усовершенствованной. Пройти апгрейд, так сказать. Лично меня перспектива старения пугает до дрожи. Каждая новая мимическая морщина вгоняет в пучину отчаяния. А ведь это только начало. Обещанные Захаром Матвеевичем полная аскеза и мутный Ковен со своими непонятными требованиями отступили на второй план. До этого ещё дожить надо. А тут такая возможность. Ради продления молодости пить кровь? Да с радостью! Обещаю, ни один человек не пострадает! Даже самый нехороший. Буду, как семейство Калленов, охотиться на бродячих котов. И на белок в Нескучном саду. – Всё совсем не так, как ты думаешь, жаворонок. Вампирами не становятся. Мы такими рождаемся. От мамы-вампира и папы-вампира. – Какая жалость! – Что поделать. Не грусти, жаворонок. Все мы когда-нибудь умрём. Кто-то раньше, кто-то позже. В раннем уходе есть своя прелесть. Зато ты не состаришься. И потом, я устрою тебе чудесные похороны. Ты будешь очень красивая, обещаю. Только представь, белое шёлковое платье до колен. Я уже присмотрела одно. – Дорогое хоть? – О да! Ещё какое! Но не переживай, я могу себе это позволить. Ты же моя подруга, а для друзей ничего не жалко. Я уложу твои волосы в красивую причёску. Вот тут мы немного приподнимем, а здесь сделаем локоны, – новоявленная подруга стала перебирать мои влажные пряди, пытаясь объяснить, какая именно причёска будет украшать мою мёртвую голову. Моя пока ещё живая голова разрывалась на части от неприятия происходящего. – Брови нужно будет оформить и подкрасить. Ты их сильно запустила. Но мы это исправим. Немного теней на веки и блеска на губы. Будешь просто загляденье! Упырица зажмурилась, предаваясь приятным фантазиям на тему предстоящих похорон. Моих похорон! Она ненормальная! Без сомнений. В детстве с куклами не наигралась. Теперь компенсирует. Но играть в похороны! Это как-то чересчур. Господи, помоги мне! Услышь меня! Вытащи отсюда! Я буду очень-очень хорошей девочкой. Перестану пить, курить и материться. Только спаси меня! Я в монастырь согласна… Хотя нет, что-то я погорячилась. В общем, просто спаси. Тебе же несложно, правда? – Не хочу, – я замотала головой так, что слёзы полетели в разные стороны. – Не хочу так! Хочу от старости. И чтобы семья… Чтобы было кому наследство делить. – Не плачь, жаворонок, не надо! – упырица обняла меня, принялась гладить по голове и уговаривать смириться со скорой кончиной. – Я всё сделаю аккуратно. Ты не почувствуешь боли. Просто уснёшь и не проснёшься. Марго, наверное, наговорила бы ещё много чего «жизнеутверждающего», если бы в помещении не появился Вик. Он рукой указал на дверь, и упырица без возражений поднялась и вышла. – Смотрю, вы подружились, – заметил Вик. – Я бы так не сказала. Марго нужна была новая игрушка, и она её получила. На время. – Марго нужны муж и дети. Но тебя это не касается, – резко ответил упырь. – Ты помылась? – Да. А это так важно для вас? Ну, чтобы я непременно была вымыта до скрипа. Брезгуете питаться потными людьми? Вик хмыкнул. – Угадала. Был в моей жизни непростой период. Благодаря нашим общим знакомым. Доступ к необходимым для выживания препаратам мне перекрыли. Так что приходилось кормиться всяким мусором с улицы. Бомжи, знаешь ли, весьма сомнительный деликатес. Чрезмерно ароматный, на мой взгляд. – Даже знать не хочу! – меня затрясло от отвращения. Не к несчастным согражданам, попавшим в трудную жизненную ситуацию. А к одному конкретному упырю, которому я с превеликим удовольствием всадила бы осиновый кол в чёрное сердце и запихала в рот и другие отверстия несколько килограммов чеснока. – Приятно, когда тебя понимают, – по-своему расценил мою реакцию упырь. – Это облегчает дальнейшее общение. Надеюсь, сегодня ты не будешь сопротивляться? Справиться с тобой труда не составит. Боюсь только, что случайно сломаю тебе пару костей. А нам это ни к чему. Не так ли? Я протянула перебинтованную руку и демонстративно отвернула лицо. Имею право хоть на какой-то знак протеста. Вик оценил мою покорность. Аккуратно присел на матрас, размотал бинт на запястье. Резко дернул, отрывая пристывшую к коже часть бинта с коркой запёкшейся крови. Я вздрогнула и зашипела от боли. Упырь сжал моё плечо, вынуждая оставаться на месте. Можно подумать, я могла от него убежать. Потом он приступил к трапезе. Через несколько секунд в голове загудело, и я навалилась на него, теряя сознание. Когда пришла в себя, в комнате никого не было. Ни Вика, ни странноватой Марго. Преодолевая слабость и головокружение, опираясь о стену, поднялась на ноги. Лежать больше не могла. Почему-то лежачая голова больше подвержена безысходным мыслям. Разминая одеревеневшие мышцы, тихо ойкая от боли в искусанной руке, я бродила из угла в угол. Такие нехитрые действия отнимали бездну сил и требовали нешуточной концентрации, что позволяло на время забыть о тяготах нынешнего положения. Я уже почти пришла в норму, когда загремел замок, а потом дверь распахнулась, с силой ударившись о стену, отчего с потолка посыпалась штукатурка. Появление Серого, упыря-реаниматолога, оказалось для меня неожиданностью. Всё-таки предполагалось, что до момента встречи с сотрудниками Управления я представляю для Виктора какую-то ценность. Но, похоже, это было далеко не так. Серый выглядел агрессивно. На его опухшей дегенеративной морде отчётливо читалось желание отыграться на ком-нибудь за собственные жизненные неудачи. А кто здесь самый незащищенный и менее всех способный дать отпор чужой агрессии? Над кем можно безнаказанно издеваться? Правильно, над Ариной Афанасьевой. Упырь стоял в дверном проёме, держась за косяк и покачиваясь. Был он то ли пьян, то ли под кайфом. И от этого становилось ещё страшнее. – Ну, приветик, красавица. Скучаешь тут одна, наверное. Вот, пришёл компанию составить. Ты же меня не прогонишь? – хриплым голосом, еле ворочая языком, проговорил упырь. Я не спешила отвечать, понимая, что любое моё слово будет воспринято превратно и переиначено на выгодный обдолбанному гопнику лад. Но и испуганное молчание оказалось достаточным поводом для того, чтобы завестись. – Что, падла, брезгуешь? Моё общество для тебя недостаточно… Как там его… – щёлканье узловатыми пальцами с грязными ногтями в попытке подобрать подходящее слово сопровождалось причудливыми движениями лицевых мышц. – О, вспомнил! Приемлемо! Во! Недостаточно приемлемо! Упырь отлепился от косяка и нетвердой походкой направился ко мне. Я отскочила к самой дальней стене. Упырь шёл на меня, раскинув руки, будто собирался ловить минимум троих. По амплитуде его движений несложно было понять, что каждое движение даётся ему с трудом. Передвигался он только за счёт инерции, перекидывая массивное тело с одной ноги на другую так, словно сваи заколачивал. Даже пол сотрясался от его походки. Чем, интересно, он накачался до такого состояния? Но уточнять это я у него не стала. Равно как и не стала спрашивать, что он планировал сделать с беспомощным пленником. Страх придал мне сил и, кажется, бог услышал мои молитвы. Я нашла выход из безвыходной ситуации. Поднырнув под вытянутую руку, толкнула неустойчивого дебошира в спину и бросилась к открытой двери. Туда, где меня ждали вожделенные свобода и спасение. Преодолеть препятствие в виде завалившегося на бок упыря удалось довольно легко. Открытая дверь вела в просторное тёмное помещение, которое когда-то было производственным цехом, где по-прежнему стройными рядами стояли останки конвейера. Несмотря на отсутствие освещения, цех просматривался неплохо. Соседняя с моим узилищем дверь была приоткрыта. Полоска света из дверного проёма, разбивала сумрак цеха жёлтым срезанным конусом. В окна, местами лишённые стёкол, заглядывали редкие огни уличных фонарей. Из приоткрытой двери донёсся дикий омерзительный гогот, затем послышались громкие щелчки, сопровождаемые шипением. Упыри открывали банки с пивом. Я шмыгнула в густую тень ближайшего ко мне станка. Переждала, пока сердце придёт в ритм, близкий к привычному, а дыхание выровняется. Спустя несколько минут решилась на марш-бросок до следующего станка. Затем до другого. Так, короткими рывками перебегала от одного чернильного пятна к другому, прячась за массивными монументами когда-то безостановочно работавшей производственной линии. Иногда, когда мне казалось, что я слышу крики бросившихся на мой поиск упырей, я ненадолго замирала, вжимаясь в измазанный машинным маслом и железной стружкой холодный скелет станка. Стоя на коленях, зажимала рот обеими руками, пытаясь загасить судорожные хрипы и всхлипывания. Потом, понимая, что погоня померещилась, делала очередной рывок. Так, попетляв по вымершим помещениям, я добралась, наконец, до выхода. Крепкая железная дверь была приоткрыта. Я протиснулась в щель и вывалилась наружу. На свободе шёл дождь со снегом. Градуса три со знаком плюс. Не больше. На мне футболка, штаны от спортивного костюма и хлопковые носки. До цивилизации минут десять резвым аллюром, а то и больше. Я видела впереди огни МЦК и платформы для электричек, и, кажется, поняла, где нахожусь. Здесь действительно была стройка. Вдалеке маячили высотки нового района и остовы будущих жилых домов. А теперь вперёд и только вперёд! Не останавливаясь. Босиком по промёрзшей грязи, вдоль мёртвых цехов когда-то знаменитого на всю страну завода. Навстречу цивилизации. К людям, которые спасут, которые помогут. На станции МЦК должна дежурить полиция. Один звонок, и Управление примчится за своим внештатным консультантом и разнесёт к чертям упыриное гнездо! Только не останавливаться! Я пробежала всего несколько метров, не чувствуя холода, не обращая внимания на сырость, наслаждаясь внезапно обретённой свободой, когда меня схватили за волосы. Сильный рывок, и я, по инерции продолжая молотить по воздуху ногами, упала в грязь. А потом услышала ненавистный хриплый голос: – Какая ты шустрая, малышка. Глава 7 Вечер стрелецкой казни Вик тащил меня на себе, перекинув через плечо. За ним следовали бледная, с горящими инфернальным пламенем глазами Марго и четвёрка незнакомых мне молодчиков, наверняка из упыриного племени. Меня вернули в узилище. Скинули на матрас. У входа в комнату, опершись о стену, на полу сидел Серый. Его лицо превратилось в распухшее кровавое месиво. – Уберите это, – распорядился Вик, махнув рукой в сторону Серого. – И чтобы я его никогда больше не видел. Вам ясно? Упыри моментально отреагировали на окрик своего бригадира. Вяло упирающегося Серого куда-то уволокли. – Марго, выйди! – Вик, – жалобно начала упырица, – Вик, пожалуйста, не надо! Любой на её месте поступил бы так же. И я, и ты. Вик, пожалей девочку! – Выйди, я сказал! Марго подчинилась, подарив мне прощальный взгляд, полный тоски и сожаления. Вик нависал надо мной, сложив руки на груди. Не знаю, что он планировал со мной сделать: хотел ли проучить за попытку побега, напиться ли моей хмельной от адреналина крови, но я совершенно точно спутала его планы. Я решила не дожидаться расправы. Кинулась на него с диким криком, вцепилась в лицо ногтями, оставляя кровавые борозды, принялась пинать его, лупить кулаками и, кажется, даже укусила за руку, когда он пытался от меня отмахнуться. Закончилось наше общение тем, что я отлетела от упыря, впечатавшись в стену и основательно приложившись о нее головой. Грохнула дверь, загремел засов. Вик решил прервать диалог. Вик, но не я.