– Хватит, – прохрипела я и попыталась поднять руки, чтобы защитить лицо от ударов. Но тело не желало слушаться. Я смогла лишь слегка пошевелить пальцами. – Ага! – торжественно изрёк мой мучитель. – Вик, она очнулась. – Вижу, – раздался незнакомый хриплый голос. – Оставь нас, Серый. Я хочу побеседовать с гостьей наедине. Серый послушно вышел. Громко хлопнула тяжёлая дверь. Я осмотрелась. Заброшенное помещение, явно нежилое, скорее техническое, что-то вроде служебной комнатушки при производственном цехе, скудно освещала единственная лампа дневного света. Она постоянно мигала, издавая раздражающие визгливые щелчки. Вдоль выщербленных стен располагались остовы крашеных деревянных шкафов с выбитыми дверцами, валялись грязные тряпки и металлические детали неведомых механизмов. Моё тело покоилось на грязном матрасе, брошенном на пыльный бетонный пол. Обзор интерьера закончился, когда взгляд упёрся в незнакомого мужчину. Он возвышался надо мной, мрачный и беспощадный, как всадник апокалипсиса. Я сразу узнала массивный сутулый силуэт. Именно этот человек преследовал меня последние дни. Выходит, моя паранойя не была беспочвенной. – Что вам от меня нужно? – От тебя? Ровным счетом ничего, – последовал равнодушный ответ. – Тогда зачем… – хотела задать волнующий меня вопрос, но оборвала его на половине. Понятно же зачем, Арина. Он маньяк-психопат. Поступки подобных ему людей не поддаются логике. Что ими движет? Звериные инстинкты? Наслаждение от вида чужих мучений? Своеобразное представление о чистоте человеческой породы, за которую следует бороться, избавляя землю от тебе подобных? Кто знает. Может, ты похожа на его мать, к которой у этого странного индивида длинный перечень претензий. Или на школьную учительницу, поставившую незаслуженную двойку. Или на первую любовь, которая предпочла другого. Так или иначе, отдуваться тебе. Так что не имеет смысла ждать адекватного ответа. Скорее всего, он замучает тебя до смерти, после чего порежет на куски, а затем раскидает фрагменты тела по всему городу, которые оттают по весне. «И между пальцами проклюнется трава, ты будешь счастлива, а посему – мертва»[9]. Не бойся, милая. Ага. – Зачем? Хороший вопрос, – задумчиво произнёс мужчина. – Мне нравится, что ты не закатываешь истерик. Понимаешь, что отсюда тебе не выбраться, и держишься, надо сказать, неплохо. – Подождите немного. Вот приду в себя, ужаснусь от открывающихся перспектив и закачу такую истерику, мало не покажется. Мужчина рассмеялся и присел на корточки, склоняясь надо мной, благодаря чему я смогла рассмотреть его лицо. Неестественно бледное, скорее даже серое, с тонкими бескровными губами и глубоко посаженными глазами, которые светились мрачным желтоватым светом. Если бы на мне сейчас были чудо-очки для выявления нежити, не сомневаюсь, увидела бы, как маньяка окружает голубое сияние с проблесками лазури. Передо мной был самый настоящий упырь. – Милая малышка, – упырь провел большим пальцем по моим губам, и меня передёрнуло от отвращения. – Что, не нравлюсь? – Вы же не собираетесь… Вот только не надо этого! Предупреждаю сразу, вам не понравится. Вы очень сильно разочаруетесь. Любовница из меня так себе. Уж поверьте на слово. Упырь снова засмеялся. – Забавная. Жаль такую в расход пускать. – Так и не надо, – воодушевилась я. – Может, я вам пригожусь. – Уже… Уже пригодилась, – загадочно протянул мужик и приложил ледяную ладонь к моей горящей щеке. Чёрт с ним. Если ему настолько приспичило, то ради бога. Потерплю. Даже сделаю вид, что понравилось. Не в первый раз, в конце концов. Тем более на кону моя жизнь. Сделаю вид, что очень, прямо-таки невероятно понравилось. – Ну ладно. Вам виднее, конечно. Если так сильно хочется. Только учтите, я сейчас не вполне дееспособна. Бросила красноречивый взгляд на своё безвольное тело. – Марго перестаралась, – досадливо поморщился упырь. – Но ничего, пара часов, и будешь в норме. А сейчас позволь скрепить наше знакомство. Я тяжело вздохнула и натянуто улыбнулась, догадываясь, как именно оно будет скрепляться. Мужик полез в карман джинсов, но вместо вполне ожидаемого в данных обстоятельствах пакетика из фольги достал складной нож. Он что, резать меня будет? Прямо сейчас? А как же обещанная пара часов жизни? Упырь поднял мою руку, поднес к своему лицу, а затем надавил лезвием на запястье. Я взвизгнула и зажмурилась. Почувствовала, как кожи коснулись чужие мокрые губы, и тихо завыла от ужаса. Мой безнадёжный вой сопровождался смачными причмокиваниями, издаваемыми упырем. Какой кошмар! Меня попросту сожрут! Лучше бы трахнул, ей-богу! – Мерзость! – неожиданно выдал упырь, прерывая вечернюю (или ночную?) трапезу. – Что, простите? – обалдело выдохнула я. – Кровь твоя, говорю, просто отвратительна на вкус. Ты пила сегодня? Задумалась на секунду, затем кивнула. Действительно, после инцидента с Семёновым я в невменяемом состоянии забрела в какой-то случайный паб, чтобы привести мысли и чувства в относительный порядок, и выпила бокал крафтового пива. Выбор оказался неудачным, так как пиво имело насыщенный полынный вкус. Но мне было настолько хреново, что это даже порадовало. Ярко выраженная горечь напитка приглушила горечь душевную. – Не следует увлекаться. Ты знаешь, что женский алкоголизм неизлечим? Я расхохоталась. Безудержно и громко. Настолько абсурдной была сейчас лекция о вреде алкоголя. Упырь тем временем притащил аптечку, достал бинт и туго перемотал моё истерзанное запястье. Какая трогательная забота! Означает ли это, что я ещё немного поживу? Упырь поднялся, отряхнул колени. – Уже уходите? – с надеждой поинтересовалась я. – Не переживай, – хмыкнул мужик, – не успеешь соскучиться. Он ушел, а я осталась лежать на тонком матрасе в неуютной захламлённой комнатушке, в незнакомом заброшенном здании, которое находилось неизвестно где. Меня била крупная дрожь. И непонятно было, вызвана она холодом или тело таким образом реагировало на пережитое потрясение. Мысли, одна гаже другой, роились в голове. Ситуация, в которой я оказалась, была абсолютно безнадёжной. Когда меня хватятся на работе? Я же до сих пор числюсь в командировке. Станут ли Семёнов и Захар Матвеевич разыскивать меня? Не исключено, что Семёнов посчитает моё исчезновение закономерным после сегодняшнего нелепого разговора. Сделает вывод, что я избегаю общения с ним. Если так, то искать меня точно не будут. Решат, что Арина Афанасьева психанула и начала жизнь с чистого листа, в котором нет ни Управления, ни айтишника. Похоже, придётся самой себя спасать. Как-нибудь. Я открыла глаза. К сожалению, вчерашнее похищение не было дурным сном. Я по-прежнему находилась в плену у упыря. По-прежнему моргала лампа дневного света. Вместе с тем в комнате, кроме меня, был ещё кто-то. В помещении раздавалось тихое пение. Судя по голосу, пела женщина. Пела тоненьким голоском, не попадая в ноты. У меня даже зубы заныли, так сильно она фальшивила. Атмосфера как в дешёвом фильме ужасов. Alouette, gentille alouette, Alouette, je te plumerai. Je te plumerai la tête. Et la tête! Et la tête! Alouette! Alouette! Je te plumerai le bec. Et le bec! Et la tête! Alouette! [10] – Достаточно! – взвыла я, не желая дальше слушать отвратительное пение о трагической судьбе несчастного пернатого. Подскочила на неудобной лежанке. Сгруппировалась, готовясь дать достойный отпор любительнице жестокого обращения с беззащитными птицами. Уж с девчонкой-то я справлюсь как-нибудь. – Bonjour. Ça va? – поинтересовалась у меня вчерашняя похитительница. – Merci. Très bien, – ответила я на автомате и осеклась. Вряд ли моё положение можно охарактеризовать даже как сносное. И уж тем более его никак нельзя назвать очень хорошим. Девица оценила абсурдность ситуации и рассмеялась. – Вик не соврал, ты действительно довольно забавная, – она говорила с едва заметным акцентом. Вчера вечером я не обратила на него внимания. – Ты Марго? Девица кивнула. – Француженка? Она снова кивнула. – А здесь-то ты что делаешь? – поинтересовалась я, подразумевая не столько страну, сколько убогий антураж помещения и неподходящую компанию. – Мне нравится Москва. Такой живой город! – с нескрываемым восхищением произнесла похитительница. – Постоянно в движении, и днём, и ночью. Только здесь и чувствую себя человеком. – А у упырей что забыла? Захотелось острых ощущений? – Я сама goule. Так что где мне ещё быть? И потом, Виктор такой charmant. В нём столько жизни, столько драйва! С ним намного интереснее, чем с моими занудными соотечественниками. Тебе он тоже, наверное, понравился? – упырица хитро посмотрела на меня, ожидая ответа. И я понимала, что от моей реакции зависит дальнейшее её отношение ко мне. – Я бы так не сказала, – меня ощутимо передёрнуло от вчерашних воспоминаний, но я постаралась быть максимально тактичной. Не говорить же Марго, что её парень – мразь полная. Неизвестно, как она себя поведёт. Влюблённые девушки не терпят, когда им говорят правду об их избранниках. – Хорошо. Вик мой. Запомни это, милый жаворонок. – Даже не думала претендовать. Упырица кивнула, довольная ответом. Потом указала рукой на предметы, которые появились в комнате, пока я спала. Возле её ног стояла большая канистра с водой, таз и пара свёртков. Один из них с логотипом Макдональдса. – Приведи себя в порядок. Поешь. Потом Вик навестит тебя. – Надолго я здесь?