– А твоим мнением никто не интересовался. Равно как и моим. Кстати, вид у тебя как у свежеподнятого зомби. Знаешь, Афанасьева, мои девушки никогда не позволяли себе предстать пред моим светлым взором в таком устрашающем виде. – Я не твоя девушка, – обозначила я очевидное. – Какое облегчение! – Семёнов-Семёнов, – покачала я головой, – ни грамма галантности. Совсем не меняешься. – Должно же быть хоть что-то стабильное в нашем непостоянном мире. – Безусловно, – согласилась я и пошлёпала в ванную, чтобы затем предстать пред светлые очи великого и ужасного в том виде, который не оскорбит его тонкого вкуса. К слову о вкусе. Завтрак был умопомрачительно вкусным. Как и всегда. – Куда едем? – поинтересовалась я уже в машине. – Сюрприз, – загадочно улыбнулся айтишник. – Ненавижу сюрпризы! Достаточно того, что ты каждое утро заявляешься ко мне. – Но это же приятный сюрприз. – Приятный, – согласилась я, немного подумав. – Но с такими сюрпризами пора заканчивать. – Не руби с плеча, Афанасьева. Пожалеешь потом. После того как заработаешь гастрит или язву. Прими мою заботу с благодарностью. Тем более что взамен от тебя ничего не требуют. Пока, по крайней мере. – Мне надо насторожиться? – Повремени. Я предупрежу, когда следует настораживаться. – Договорились. Какое-то время ехали в тишине. Я даже успела пригреться и задремать. Из приятной полудрёмы вывел телефонный звонок. Семёнов достал смартфон. Звонил Захар Матвеевич. Мой напарник внимательно его выслушал. По мере общения, во время которого парень говорил только «да», «понял», «постараюсь», лицо его мрачнело и вытягивалось. Когда он отключил телефон, вид у него был совсем потерянным и печальным. – Случилось что-то? – участливо поинтересовалась я. – Не твоё дело. И вообще, закрой рот и не открывай без веской причины. Всё равно оттуда ничего разумного не вылетает, – раздражённо и пренебрежительно кинул Семёнов. Так, словно я была человеком второго сорта, опустившейся и порицаемой обществом маргинальной личностью. В общем, сложно подобрать правильные слова, чтобы описать его интонации и довольно специфическое выражение лица. Это было что-то новенькое! Я, конечно, всяким его видела. И злым, и язвительным. Но до такого откровенного хамства он ещё ни разу не опускался. Подобного обращения я не заслуживаю. Его вообще никто не заслуживает. Кровь закипела от вполне обоснованной ярости. – Останови машину! – Успокойся, Афанасьева, – сквозь сжатые зубы буркнул айтишник, не отрывая взгляда от дороги. – Я сказала, останови машину! – перешла на крик. Автомобиль резко затормозил и замер на обочине. Перед тем как выйти, повернулась к Семёнову. – Я поеду в Управление. Объясню Захару Матвеевичу, что ставить меня в пару с тобой было большой ошибкой. После – на работу. Ты поступай как знаешь. Только учти, что с этого момента мы совершенно посторонние люди. И от души шарахнула дверью, ставя таким образом точку в разговоре. «Лексус» с визгом сорвался с места, удаляясь по трассе. Я проводила его злобным взглядом. Всего хорошего, Семёнов. Приятного тебе дня. Мой день ты умудрился основательно изгадить. Одной лишь фразой. Я перешла на другую сторону дороги и вскинула руку, голосуя. Движение было довольно интенсивным, но все спешили по своим делам, никто не хотел брать попутчика. Эээх! Если бы дело было вечером, из желающих подвезти одинокую, попавшую в беду девушку пробка образовалась бы. Но сейчас утро, и обозленные на жизнь опаздывающие на работу автовладельцы не склонны к сентиментальным авантюрам. Попробовала вызвать такси, но никто не торопился принять вызов. Вероятно, это было связано с тем, что поблизости не имелось ни одного строения, не то что жилого дома. Я пожала плечами и побрела вдоль трассы по направлению к городу. Авось, сжалится кто и подберет. Вскоре позади меня притормозила машина. Я с надеждой обернулась и узнала недавно покинутый «лексус». Помотала головой и продолжила неспешную прогулку вдоль обочины. Машина плавно катила рядом. Стекло с моей стороны опустилось, и Семёнов, изогнувшись так, словно был резиновым, обратился ко мне: – Девушка, а девушка? Можно вас подвезти? – Отстань. Мы всё друг другу уже сказали. – Арина, ну не злись. Я был неправ. И готов принести свои извинения. – Засунь их себе сам знаешь куда! – Даже не догадываюсь. Ну, Аринааа. Пока мы вели милую светскую беседу, позади семёновского «лексуса» образовался нешуточный затор. Водители в бешенстве сигналили, но вредный айтишник даже не подумал прибавить скорость. Нервы одного из наблюдавших за нашей перепалкой не выдержали. Из машины, что плелась следом за «лексусом», вылетел грузный мужчина с перекошенным лицом. Он подскочил к автомобилю Семёнова и долбанул по капоту. – Ты совсем ох. л! – заорал мужчина, багровея лицом и брызгая слюной. Мне такие типажи не особо приятны, если честно. Но к этому человеку я неожиданно прониклась симпатией и сочувствием. – Ты слепой или тупой? Не видишь, людям ехать надо? Козёл! Отвали от этой овцы и освободи дорогу! Семёнов остановил «лексус», с изящной ленцой хищного зверя выбрался наружу. Его рука потянулась под куртку, к тому боку, где обычно болтался пистолет. Я не на шутку испугалась за жизнь мужика. Бросилась наперерез, закрывая его собой и раскидывая руки, как статуя Христа Искупителя, что возвышается над Рио-де-Жанейро. – Семёнов! Ты больной на всю голову социопат! Не вздумай вытаскивать пушку и угрожать ни в чем не повинным людям! – Он меня козлом назвал! – попытался вызвать у меня жалость парень, доставая пистолет. – Ты удивишься, но я с ним солидарна. Что, и меня пристрелишь? – Не сегодня, – успокоил коллега. – И вообще, он тебя тоже обозвал. Овцой. – Очень ёмкая и верная характеристика, в полной мере отражающая мои умственные способности. Только овца могла согласиться стать твоим напарником. Убери пистолет, Семёнов! Немедленно! Мужчина, в полной мере осознав более чем реальные перспективы предстать пред судом Божьим, что не входило в его планы на текущий день, бросился бежать к своей машине, пригибаясь на ходу. Семёнов провожал его кровожадным взглядом. – Уберу, но только после того, как ты сядешь в машину, – решился на шантаж парень. – Псих! Полный придурок! Конченый выродок! Долбанутый, шизанутый, невменяемый кретин! – вполголоса шипела я, усаживаясь на своё место. После этого Семёнов спрятал оружие, забрался в автомобиль и ударил по газам, да так, что меня вжало в спинку кресла. Он вёл машину, бросая время от времени в мою сторону задумчивые взгляды. Я нахохлилась и отвернулась к окну, любуясь угнетающим психику осенним пейзажем. После пережитого немного потряхивало. Я, конечно, догадывалась, что мой коллега не вполне вменяем, но не настолько же! – Злишься? – спустя какое-то время осторожно поинтересовался Семёнов. – Нет. Боюсь, – призналась я. – Не стоит. Я не причиню тебе вреда. Честное слово. Я не ответила. – Афанасьева, давай мириться, – не сдавался парень. – Иди ты к чёрту! Ты угрожал мне пистолетом! – Вообще-то это неправда. Не надо искажать факты. Я угрожал тому хаму, а не тебе. – Это ничего не меняет. – Ещё как меняет! Афанасьева, заканчивай дуться! Что мне сделать, чтобы ты меня простила? – Застрелись. – Не могу. Жить очень хочется. Ну как? Мир? – Вынужденное перемирие. Наконец мы подъехали к дому потерпевшего. После посещения Рублёвки загородная резиденция нового клиента удивления не вызвала. Относительное уединение. Лес кругом, правда, изрядно прореженный, окультуренный. И свежий воздух. Воздух этот вместо птичьих трелей разрывал мощный женский голос. Даже у ворот было слышно, что в доме музицируют. Это ж надо, надрываться в такую рань. Я-то всегда считала, что богема раньше обеда с кровати не поднимается. – Кто это так голосит? – Нравится? – поинтересовался Семёнов. – Не особенно. Не люблю оперу. Увы. – Это ты зря! – со знанием дела произнёс парень. Хозяйкой дома оказалась солистка оперной труппы Большого театра Алина Коностова – обладательница, по мнению знатоков, нежного, но сильного сопрано. Просветил меня Семёнов, который причислял себя к числу тех самых знатоков. И как только от этой нежности стёкла трещинами не пошли? Наверное, бронированные. – Лёшенька, доброе утро, дорогой, – кинулась к моему напарнику оперная прима, как только мы пересекли порог её дома. – Очень рада тебя видеть! Немолодая, но привлекательная и ухоженная полноватая дама беззастенчиво тискала Семёнова, ничуть не стесняясь моего присутствия. Она поглаживала парня по всем доступным ей местам. Даже упругий зад не обошла своим вниманием. Я демонстративно поморщилась и покашляла, чтобы обозначить собственное присутствие. Чувствую, ещё немного, и Семёнов начнет отвечать на ласки, полезет под шёлковый расписной халат примы. – Лёшенька, кто эта забавная девочка?