И правда, что это вдруг со мной? Убитых упырей с раскуроченными грудными клетками видела. Пауков видела. Всякую прочую жуткую нечисть тоже. Переутомилась, не иначе. Ко мне подошёл Захар Матвеевич. Взял за руку, принялся отсчитывать пульс. Или вливать энергию. Я в ведьмовских делах пока мало смыслю. Но в результате его манипуляций в голове прояснилось, и на ногах я теперь стояла вполне уверенно. – Вы знали эту женщину? Кивнула, смаргивая влагу, мешавшую видеть окружающих. – Вот кому она дорогу перешла? За что с ней так? Неужели та тварь не могла найти кого покрепче? – Это мы и должны выяснить, Арина. Вы вместе работали? – Нет, конечно. Она же старенькая совсем. Я её часто видела, когда курить выходила. Иногда разговаривала с ней. Точнее, она говорила, а я слушала. Она одна жила. Вон там, – мотнула я головой в сторону ближайшего жилого дома. – Ей и пообщаться-то было не с кем. Сын с семьёй переехал за границу. Куда именно, не знаю. Она много про него рассказывала. Но я не запомнила. Я и слушала-то ее вполуха. Просто давала человеку возможность высказаться. – Видимо, она мусор выбрасывала, когда встретилась с убийцей, – предположил ведун. Я пожала плечами. – Возможно. Но скорее всего кошек кормила или голубей. Она постоянно в сумке носила кошачий корм и хлеб. – Какая добрая тётенька. Кормила голубей хлебом, а кошек голубями. Ну конечно! Славный опер Ринат. Заплечных дел мастер местного разлива. Тот, кто знает, как нужно бить, чтобы следов не оставалось. – Тебя-то нам как раз и не хватало, – огрызнулась я в ответ. – Ты что здесь забыл? – Я, к сведению одной злобной ведьмы, тут работаю. В составе группы. Сегодня моё дежурство. Вообще-то это участок Лёхи, но он у нас на особо важном задании. Вот, отдуваюсь за него. – Ринат, не вернуться ли тебе к работе? – настойчиво порекомендовал ведун. – Да мы уже закончили тут, Захар Матвеевич. Вас ждём. Долго ещё планируете осматриваться? Начальник окинул задумчивым взглядом мусорные баки, лежащее возле них тело, нас с Семёновым и Ринатом, потом дом, в котором жила убитая старушка. Затем его взгляд вернулся ко мне. Ведун снял очки, и, протирая их салфеткой, поинтересовался: – Арина, как там ваше некстати проснувшееся видение? Сможет поработать на следственные органы? Пожала плечами. – Я попробую, конечно. А вы, Захар Матвеевич, что-то видите? – Да вроде бы ничего необычного. Но у нас с вами разные методы работы, – это он мне, конечно, польстил, – и то, на что я смотрю изнутри, вы видите со стороны. У вас свежий взгляд. Ещё не привычный ко всему этому, – ведун мотнул головой в сторону лежащего на асфальте тела. – Дерзайте, Арина. – Ага, ведьма, давай, удиви нас. Думаю, вы поняли, чья была реплика. Не знаю, чего именно ждал от меня Захар Матвеевич. Похоже, с его стороны это была чистой воды импровизация. Я подошла к телу погибшей старушки. Она была в хорошо знакомом мне пальто, новом, добротном, в элегантных полусапожках на небольшом каблучке. Вязаный беретик, составляющий комплект с шарфиком, лежал рядом. Наверное, слетел во время падения. Одной рукой она сжимала ридикюль с бесценным кошачьим кормом и размоченными горбушками. На ридикюль никто не позарился, хотя вещь была явно недешёвая. Старушка вообще производила очень приятное впечатление. Чистенькая, аккуратненькая, интеллигентная. Видно было, что не бедствует. Некстати вспомнилось, что сын регулярно высылал ей деньги. Хотя в них она и так особо не нуждалась. Нуждалась она в семейном тепле и близких людях, с которыми хочется поговорить холодными осенними вечерами. Так уж вышло, что она осталась совсем одна в огромном городе, где люди бесконечно бегут куда-то без оглядки на окружающих. Я вытащила из кармана сигарету и на автомате двинулась в сторону офисной курилки, краем глаза отметив, как Захар Матвеевич жестом останавливает недовольного Рината и взволнованного Семёнова. Села на скамейку, затянулась, выдохнула дым, наблюдая за тем, как причудливо извиваются его белые ленты, постепенно растворяясь в московских сумерках. Докурила, поднялась и пошла к многоквартирному дому, где жила знакомая старушка. Меня отчётливо тянуло в сторону подвала, который был у торца здания. – Ого! Тут же не было ничего! Просто стена! – раздался за спиной голос Рината. – Может, ты не заметил? – это начальник. – Обижаете, Захар Матвеевич! Лёха, ты видел подвал? Или в сторону дома не смотрел? – Смотрел. И не раз. Я тут каждый день во время перекура прохаживался. Подвала не было. На плечо опустилась чья-то рука, выдёргивая из состояния транса. Семёнов. – Афанасьева, ты раньше этот подвал видела? – Точно нет, – помотала головой, постепенно возвращаясь в реальность. – Я мимо этого дома каждый день хожу. Иногда через двор срезаю. Здесь всегда клумба была. Где она, кстати? Клумбы не было. – Морок, – подытожил начальник. – Посмотрим, что там? – не дожидаясь ответа, Ринат рванул вниз по ступенькам. Меня аккуратно подвинули в сторону. – Афанасьева, ты это, не суйся туда пока, договорились? – Семёнов, на ходу доставая пистолет, двинулся за опером. Я послушно стояла на верхней ступени лестницы в компании Захара Матвеевича, который не торопился собирать паутину. В свете фонарей мы хорошо видели, что замка на двери нет, в проушины была вставлена щепа, чтобы дверь не открывалась сама собой. Парни исчезли в проёме. Через минуту оттуда вынырнула голова Семёнова. – Никого. Но вам стоит это увидеть. Света в подвале не оказалось, однако фонарики трёх телефонов прекрасно освещали затхлое помещение. В углу из сваленных в кучу замызганных одеял и обрывков газет было сооружено гнездо, рядом с которым валялись истрёпанные книги в мягких обложках. В основном детективы и любовные романы. Такие часто выносят в подъезды жильцы, чтобы соседи также могли приобщиться к прекрасному. Этакий локальный буккроссинг. Больше никаких предметов, свидетельствующих о пребывании в этом логове живого существа, не наблюдалось. Ни одежды, ни личных мелочей, вроде зубной щетки или бритвы, ни посуды или остатков трапезы, завернутых в газету. Никакой мебели или вариаций на ее тему в виде перевёрнутых ящиков или сколоченных из подручных средств столов и табуретов. Складывалось впечатление, что хозяин гнезда приходил сюда поздней ночью, не раздеваясь и не разуваясь падал в постель, а с первыми лучами солнца покидал своё убежище. Возможно, так оно и было. Но зачем тогда ему книги? – Интересная подборка литературы, – сказал Ринат, осмотрев местную библиотеку. – Похоже, наш злодей – баба. – Это ещё почему? – поинтересовалась я, предчувствуя, что ответ мне не понравится. – Какой мужик такую лабуду читать будет? Про то, как он гонялся за ней сжимая в кулаке своё копьё, а она билась в оргазме каждый раз, как он едва касался её сокровенного? Однозначно баба. – Скажи-ка мне, мужик, откуда у тебя такое знание предмета? – не сдерживая бешенства, поинтересовалась я. – Почитываешь тайком во время дежурств? По углам ринга нас развёл Захар Матвеевич. – Так, Ринат, ты всё снял? Тогда идём отсюда. Ничего здесь не трогайте. Всё должно остаться на своих местах. – Экспертов вызывать будем? – Нет. Поставим наблюдение. Если повезёт, поймаем его. Или её. Тогда и поделишься с хозяином апартаментов своим мнением о литературе и тем, как выбор жанра коррелирует с половой принадлежностью читателя. Арина, Алексей, поезжайте домой. Завтра у вас много работы. К тому моменту, когда мы выбрались из подвала, тело старушки уже увезли и ничего не напоминало о происшедшем. Забираясь в машину к Семёнову, я краем глаза уловила сутулый силуэт. Он маячил за мусорными баками, на границе света, отбрасываемого фонарём. Я медленно обернулась, чувствуя, как холод бежит по позвоночнику. Под фонарём никого не оказалось. Надо больше спать и меньше нервничать, Афанасьева. Семёнов доставил меня до дома. Выбираться из автомобиля было страшно. Вдруг возле подъезда поджидает таинственный маньяк? – Лёша, не уезжай, пока я не войду в подъезд. Хорошо? – я старалась, чтобы голос звучал спокойно, но, полагаю, мне это не особо удалось. Семёнов не стал интересоваться причинами моей мнительности. Вышел вместе со мной из машины и проводил до квартиры. Внутрь я его, понятно, приглашать не стала. Да он и не напрашивался. – Ладно, Афанасьева. Спокойной ночи. До завтра. Спать оставалось четыре часа. Утро. Кто-то бродит по кухне, передвигает стулья и гремит посудой. Интересно, что у нас на завтрак? Пахнет кофе с корицей и чем-то жареным. По пути в ванную заглянула на кухню. – Доброе утро, – вежливо поздоровалась я. Семёнов отсалютовал мне лопаткой и принялся переворачивать оладьи. Странно, я больше не злюсь на его вторжение. Даже рада, если быть откровенной. Не стану забирать ключи. Пусть приезжает и готовит завтраки. Раз уж ему заняться больше нечем. Мы посетили два новых адреса. Последней была квартира в одной из башен Москва-Сити. После опроса родителей и няни решили побеседовать со старшим братом пропавшего мальчика. Дмитрию исполнилось двенадцать. Он входил в трудный возраст и уже научился довольно умело врать и увиливать от ответов на неприятные вопросы. Няня по секрету сообщила, что Дмитрий регулярно посещает именитого психолога. Но пока, к сожалению, без особого результата. Интересно, какого результата ожидают родители? Дальше будет только хуже. С психологом или без него. Лет этак до тридцати. К тому времени он отлепится от родителей и начнёт со вкусом трепать нервы несчастным женщинам. – Вы ведь не найдете Гордея. Это только в кино полиция спасает людей. В жизни всё совсем иначе, – с умудрённым видом пожившего человека заявил отрок.