* * * — Хватит ржать, пошли кофе пить. Надо себя как-то взбодрить перед работой. Пока я умывалась, Лена сварила кофе. — Я сегодня Данила сама заберу. У меня пока ещё график старый, воспользуюсь моментом и уйду пораньше. — Тогда я к Ольге за вещами поеду после работы. Ты не против, если я компьютер привезу? Книгу надо закончить. — Вези, конечно. Теперь у тебя впечатлений море, роман накатаешь офигительный! — Когда-нибудь напишу о нас с тобой. — Когда на пенсию выйдешь, тогда напишешь. Может быть, когда-нибудь у нас уже жизнь наладится. Не хочу читать о себе драму. — С тобой любая драма превратится в журнал «Ералаш». — Ах если бы, ах если бы, не жизнь была, а песня бы.[3] Пора будить Данилку… * * * Сын стал единственной Ленкиной радостью. Всю беременность она провела в депрессии, но рождение Данилки наполнило её жизнь смыслом. «Случайная связь в пьяном виде — и вот... Оксан, Бог меня наказал за эту связь. Я жалею о той ночи, но рада стать матерью. Прости, что говорю тебе это». Здоровья мальчику ни пьяное зачатие, ни Ленкина депрессия не добавили, но подруга сделала всё, чтобы компенсировать последствия и вылечить сына. Она долго носила его на массаж и сама научилась его делать, потому что мальчишка не сидел ни в шесть, ни в девять месяцев, ни в год. Но, несмотря на физическую слабость, Данилка рос просто чудом: в три года он уже знал наизусть алфавит и считал до двадцати и обратно, складывал из кубиков слово МАМА и… танцевал. Научившись сидеть лишь в год и восемь месяцев, а ходить только в два — в три с небольшим года Данилка уже вовсю плясал. Лена растила его настоящим мужчиной, доверяла делать самому всё, что было ребёнку по силам — он включал стиральную машинку, запихнув в неё вещи, которые до этого сортировал по цвету, он с серьёзной мордашкой сам расчёсывался по утрам и с табуретки тянулся к крану помыть руки после прогулки. Ему в отдельный маленький пакет в магазине складывались сырки и йогурты, и малыш сам нёс свои лакомства домой. Он не был капризным, и разумом был старше детей своего возраста. Ощущалась в нём какая-то своя детская мудрость. Я бы очень хотела, чтобы у него был отец, с которым он научится сколачивать скворечники и играть в стрелялки из водяного пистолета, с кем бы он играл в футбол. Чтобы рядом был папа, который бы гордился маленьким мужчиной. И чтобы маленького мужчину направляла крепкая рука отца. --------------------------------------------------------- [1] Леонид Чашечников [2] Стихи Игоря Николаева [3] Автор текста (слов): Энтин Ю. Глава 9. Кто старое помянет… — Оксан, в следующие выходные хочу познакомить тебя с родителями. — И «дотошным мелким негодяем»? Андрей широко улыбнулся, и, будто собираясь с мыслями, потёр лоб. — От знакомства с ним отвертеться точно не удастся, хотя я бы это прекрасное мгновение оттянул, насколько возможно. — Настолько негодяй? — Настолько дотошный. Своеобразный человек. — Заинтриговал. — Исход двух моих браков он предсказал и в красках расписал после первого же знакомства с будущими жёнами... — И ты опасаешься, что и нашим встречам он предскажет скорый конец. — Можно было бы опасаться, учитывая его стопроцентное попадание в точку дважды. Но нет, не в этом дело. — А в чём? — Я ж говорю — дотошный. — Не волнуйся. После моего шефа никакие дотошные люди мне не страшны.