— А Серж? Сержа тоже нет! — сказал парень. — Серж уже на месте, — сказал Иван. — Так что только Ольга. — Нет-нет, ее можно не ждать, — сказала та же девушка. — Сказала, что если опоздает, значит и не придет. — Что ж, жаль, — развел руками Иван. Я осмотрел пассажиров автобуса. Всего их вместе со мной и Иваном было десять. Трое совсем юные. Похоже, что школьники, причем не из самых старших классов. Один наоборот пожилой и благообразный дядечка с испанской бородкой и в стильных квадратных очках. Я бы даже сказал, дедушка, но слишком уж пижонски он смотрелся для деда. Остальные были в возрасте от двадцати до тридцати. И такие… Жизнерадостные. Как компашка младших научных сотрудников из какого-нибудь исследовательского института. — Тогда поехали! — скомандовал Иван. Глава 10 Если какой-то разговор в дороге и планировался, то рычащий и дребезжащий пазик внес в это дело свои коррективы. Чтобы услышал кто-то, кроме соседа по сидушке, нужно было орать ну очень громко. Так что можно сказать, что ехали мы молча. К десяти вечера пазик свернул с трассы на проселок, и трясти стало еще больше. А вокруг была тьма и голые ветки деревьев. — Выгружаемся! — скомандовал Иван, когда пазик наконец-то остановился, и дверь раскрылась с характерным всхлипом. Тусклая лампочка освещала одинокую дверь посреди темного ничто. Когда глаза чуть привыкли к темноте, в окружающей реальности проступило еще кое-что — высокий забор, полукруглая арка ворот с пузатенькими буквами над ней — «Гренада». Пионерский лагерь? Серьезно? Даже, кстати, что-то знакомое. Кажется, я в каком-то босоногом детстве в этом лагере даже был. Разок. Родители кого-то из друзей подогнали путевку. Остальные свои лета я проводил в другом лагере, «Березка». Для детей медработников. Иван постучался в будку рядом с воротами, о чем-то переговорил с ее обитателем. Дверь открылась, изнутри пахнуло уютным теплом и запахом еды. Хмурый мужик оглядел нашу притихшую компашку, коротко кивнул и махнул рукой. Мол, заходите. А сам направился к воротами и принялся колупаться с замком на цепи. «Гренада» отличалась от других-прочих лагерей своей всесезонностью. То есть, оживала эта территория четырежды в год — летом и во время зимних, весенних и осенних каникул. Правда в холодные времена сюда попадали какие-то очень уж везучие дети, потому что теплых корпусов тут было всего два — трехэтажный, похожий на типичный советский санаторий, и одноэтажный деревянный, который в проекте явно задумывался как сказочный терем. Вот как раз к нему мы и направлялись — его освещенные окна служили для нас в маяком посреди леса, полного призрачных отрядных домиков, беседок и спортивных площадок. Махина трехэтажки осталась по правую руку. — Итак, объясняю диспозицию! — объявил Иван, когда мы все втянулись из зябкой ноябрьской ночи, в теплую прихожую. — Спать в нашу с вами сегодняшнюю программу не входит, так что спальни я вам показывать не буду. На случай, если кто-то вдруг начнет срубаться, прямо в гостиной предусмотрены несколько матрасов. Удобства — прямо по коридору, обозначены пасторально — писающим мальчиком и писающей девочкой. Алкоголь можно, но в умеренных количествах, только если для пользы дела, а не как самоцель. — Иван Алексеевич, а вы же обещали родителям, что с режимом все будет в порядке, — хитро спросила девочка-школьница. Каноничная такая, даже с двумя косичками. Немалую смелость надо иметь, чтобы носить такую прическу, когда все ровесницы уже вовсю превращают челку начесом в спутанный колтун и заливают сверху литрами лака для волос. — Поэтому я и не уточнял, какой именно порядок я имел в виду, — подмигнул Иван. — А вы уже объясните, что от нас требуется? — этот вопрос задал парень в джинсах и олимпийке. Рыжий. Все лицо покрыто ровным слоем веснушек. — Всенепременно! — Иван широко улыбнулся и обеими руками указал нам направление в сторону двустворчатой двери. Закрытой пока что. «Забавно», — подумал я, оглядываясь. — «Раньше думал, что ностальгия — это что-то про не в меру образованных эмигрантов, фальшиво тоскующих по родным березкам, хрустя французской булкой в каком-нибудь парижском Монмартре. А сейчас я вдруг разулыбался до ушей, глядя на пришпиленную к фанерному стенду стенгазету „Колючий случай“, на чуть покосившуюся надпись „Всегда готов!“ и фанерный пионерский значок размером с фасад собачьей будки. Вроде бы, пионерская организация больше не существует? Ее же в сентябре официально распустили, смотрел что-то такое по телевизору… Должны были торжественно снять всю устаревшую символику и сжечь на костровище, где обычно финальный костер смены проходит». Ммм, костер… Воспоминания про пионерское детство накатили теплой волной. Как крались ночью мазать девчонок зубной пастой, как играли в зарницу, как строились на линейки и гоняли в футбол. Даже первый секс у меня случился именно в лагере. Такой себе опыт, конечно. Все вышло неловко, и нас еще и застукали. Первым настоящим сексом я предпочитаю считать другой случай, но факт остается фактом — первый раз «огневой контакт» случился именно в пионерлагере, из песни слова не выкинешь. — Вова, ты что там завис? — Иван тряхнул меня за плечо. — Да так, вспомнилось всякое, — усмехнулся я и двинул за всеми остальными «товарищами-заговорщиками». За дверью предсказуемо оказалась отрядная гостиная, или как она там на самом деле называется? Просторная квадратная комната, с рядами полумягких стульев вдоль стен и большим столом напротив окна. Хотя стол здесь явно неродной. Он для настольного тенниса. И играл здесь роль фуршетного стола — на нем стояли тарелки с маленькими бутерами, графины с напитками, порезанные на кусочки яблоки и сложенные в пирамиды сосиски. Не то, чтобы как-то особо богато, особого разнообразия не наблюдалось. Но цель была понятна — этот стол был не для застолья, а чтобы можно было в любой момент что-нибудь перехватить. Еще стояло три здоровенных термоса. Готов был поспорить, что в них кофе. — Ну что ж, друзья, мы наконец-то на месте, — начал Иван, когда мы расселись по стульям. Кажется, когда я был в лагере, пол никто не закрывал никакими покрытиями. Обычно были голые доски, которые нужно было мыть, когда ты дежуришь. А здесь гостиная была застелена ковровым покрытием. Правда, оно выглядело новеньким, так что может это чисто для нашего мероприятия устроили. — Прежде всего, спасибо, что согласились участвовать в этой, в каком-то смысле, авантюре. Ну и давайте я вам сейчас расскажу о формате нашего мероприятия… Иван говорил задорно и с шутками-прибаутками. Объяснил правила и регламенты, представил двух своих помощников — Катю и Олесю. Обе они были студентками педа, их задачей было фиксировать все, о чем мы здесь будем разговаривать. Ну и еще следить за тем, чтобы закуски на столе не заканчивались. Самих участников «мозгового штурма» было девять. Иван и одна из его помощниц ехала в автобусе, а вторая помощница и длинный кучерявый Серж ждали нас прямо здесь. Серж привез Катю на своей машине, и они подготовили место и накрыли стол. Финальной целью всего этого действа было сформировать концепцию нового печатного издания — газеты или журнала. Программа минимум — придумать одно издание. Программа максимум — три. По одному на «рабочую группу». При этом никто из присутствующих не журналистом. И вообще не имел никакого отношения к средствам массовой информации. Происходящее вызывало у меня любопытство, но не более. Одно дело — поддерживать связь с прессой, чтобы мелькать на страницах газет и светить хлебалом на голубых экранах, совсем другое — самому работать в газете. В конце концов, это отдельная профессия, ее нужно осваивать, на это нужно время. И желание, что тоже немаловажно. Разрываться между разными делами мне категорически не хотелось, особенно когда я только начал. Но отказываться я не стал по нескольким причинам. Первая из них — знакомства. Даже не так. Вот такенными буквами — ЗНАКОМСТВА! В своем оцифрованном двадцать первом веке мы как-то привыкли, что любой специалист находится на расстоянии пары кликов. Никаких проблем в том, чтобы найти фотографа, визажиста или какого-нибудь звуковика, прочитать отзывы об их работе, сравнить, выбрать лучшего. И все это, не поднимаясь с дивана. Здесь все было по-другому. Берешь газету, открываешь страницу с объявлениями. Не находишь ничего подходящего. Включаешь мозг, прикидываешь, кто может знать подходящего специалиста, потрошишь свою записную книжку, выискивая общие рукопожатия… А если вдруг случайно сталкиваешься с кем-то нужным, то контакт нужно хватать сразу и пускать его в оборот. Иначе… Иначе просто ничего не получится. Так что сборище случайных людей из разных сфер жизни, которое для своих целей устроил Иван, я конечно же, воспринял с энтузиазмом. Просто у Ивана одна цель, а у меня — другая. Ну а вторая причина — это сам Иван. Который либо обогнал свое время, либо оказался здесь примерно тем же путем, что и я. — Мне не нравится! — заявил кучерявый Серж, отложив в сторону газету. Согласно жеребьевке мы с ним оказались в одной рабочей группе. — Какая-то пошлятина, я бы не хотел про такое читать все время. — Так возьми другую газету, — не поднимая блестящие глаза от страницы сказала Лена. Та самая девочка с косичками. Наша третья. — Мы же не учителя, чтобы оценки расставлять. — Я не читаю на английском, — нахмурился Серж. — Так может и хорошо? — спросил я, пролистывая страницу. В качестве материала для размышлений Иван разложил по всей гостиной газеты. Несколько экземпляров «Спид-инфо», ноябрьский номер которой я как раз и читал. Газета еще не обзавелась многоцветной обложкой, и на обложке все еще красовались буквы AIDS, и уточнение на единственном цветном квадратике, что это информационное издание ассоциации по борьбе со спидом. А вовсе не скоростная информация, как стало позже. Еще имелся британский The sun, настоящий таблоид с уже вполне цветными картинками на первой полосе. И The Times, тоже в те времена черно-белая газета в аршинными заголовками. — Я же ничего не пойму, как я смогу тогда вообще составить какое-то мнение? — скривился Серж. — Картинки можешь разглядывать, — ехидно заметила Лена. До того, как мы начали совместно читать и делиться мнениями, Серж казался нормальным парнем. Он работал программистом в каком-то секретном НИИ. Ему двадцать четыре, женат, и у него уже две дочери. И жена беременная третьим ребенком, Серж изо всех сил надеется, что это будет сын. Потому что поставил себе цель обязательно родить сына. И вот он нам все это рассказал, а потом взялся за газету. И сразу же превратился из молодого парня в брюзжащего деда, который бухтел по любому поводу, был категорически не согласен с авторами и отпускал вслух такие комментарии, что, кажется, нам обоим с Леной уже хотелось ему вломить. — А нечего было жопой крутить перед начальством! — пробухтел он на статье про служебные романы и всяческий харрасмент. — Наши друзья, голубые и розовые… Да нафиг бы таких друзей… — это он сказал, когда дочитал до статьи «Кавалеры приглашают кавалеров». — А можно мы все-таки нормально обсудим? — Лена подперла подбородок кулаком и посмотрела на меня. — Ну, как Иван говорил… По списку вопросов. Почему это может быть интересно читателям и все такое прочее… — Да я вообще не понимаю, кому это может быть интересно! — возмутился Серж. — А можно нам другого компаньона? — Лена подняла руку, как школьница в классе. — Пока нет, — быстро отозвался Иван. — Смена групп произойдет… — он посмотрел на часы. — Через полтора часа. — Тоска… — Лена закатила глаза. — Вова, ну и как нам вообще с ним работать? Ему же вообще ничего не нравится! — Так всякую похабщину пишут если! — Серж поднялся и пошел к столу с закусками. — Ничего мы так не сделаем… — прошептала Лена наклонившись к моему уху. — А представляешь, как работалось журналистам при цензуре? — усмехнулся я. — Так что давай считать, что в этом и есть наше испытание. Мы с тобой будем придумывать газету, а Серж будет нас всячески порицать. — Прямо как на литературе, — хохотнула Лена. — У нас училка сначала требует, чтобы мы высказывали свое мнение, а когда начинаешь высказывать, возмущается, что оно неправильное. — Теперь призрак литераторши всегда с тобой, уууу! — я сделал «страшное лицо». — Вселился в Сержа и все портит. — Слуууушай! — у Лены загорелись глаза. — Призраки! В третьем классе, кажется, в «Молодежной правде» была статья про барабашку… Мы во дворе целый месяц ее обсуждали! — Газета про всякое сверхъестественное? — прищурился я. Припомнил кучу кричащих обложек с разной мистикой во всяких там будущих ларьках с прессой. — Тебе нравится? — Лена вскочила и хлопнула в ладоши. — Огонь идея, — кивнул я. — Давай рисовать макет! — Прямо вот так сразу? — растерялась она. — А что тянуть-то? — я пожал плечами. — У нас на все про все полтора часа, будем затягивать обсуждение, ни к чему не придем. — Да, правда! — Лена бросилась к столу со всякой канцелярией, ухватила несколько листов бумаги и пару карандашей. Когда Серж дожевал свой бутерброд и вернулся к нам, у нас уже имелась пара набросков первой полосы, а мы как раз креативили над названием. — Ну и что вы такое придумали? — с видом начальника сказал он, отхлебывая кофе из кружки. — А нам точно нужно ему говорить? — скривилась Лена. — Думаешь, есть смысл секретничать, когда речь идет о прессе? — усмехнулся я. — Мне кажется, что прикол газеты как раз в том, чтобы как можно больше народу о ней знали. Больше тираж, и все такое. — Так то будут читатели! — вздохнула Лена. — Которым нравится тема, а не которые хотя все обоср… Покритиковать. — По условию мы должны работать вместе, — набычился Серж. — Я, между прочим, тоже предпочел бы оказаться в какой-то другой команде, а не в обществе школьницы и… — он бросил на меня неодобрительный взгляд. Ну да, точняк. Длинные волосы он тоже не одобряет. — Валяй, Лена, жги! — я подмигнул. — У нас есть еще время убедить нашего компаньона в том, что идея стоящая! Лена гордо вздернула подбородок и принялась рассказывать свою концепцию — газета, посвященная мистике, магии и прочему оккультному и сверхъестественному. Интервью с экстрасенсами, страшные истории о призраках и письма читателей о барабашках. Серж слушал со своим фирменным выражением лица. Типа «давайте, развлеките меня!» Горячий энтузиазм Лены начал как-то притухать.