— Чемодан и кошелёк, по сути — сущий пустяк, проживу без тряпок, тарелок и денег, — сообщаю ей уже без лишних эмоций. — Но я, знаешь ли, очень мстительная. Мы с ней смотрим друг на друга, как две хорошо пожившие на Земле гадюки, опытные и с настоявшимся ядом. — И? — подначивает она меня. А я назло ей понижаю градус своих эмоций до нулевой отметки: - На твоём месте, дорогуша, я больше никогда бы не расслаблялась. Потому что из-под твоего носа могут увести кое-что гораздо ценнее такси… Она поднимает бровь «Неужели?». — Твоё имя написано на посадочном, который ты держишь на всеобщем обозрении поверх паспорта гражданки США. Вот теперь, кажется, она начинает воспринимать меня всерьёз. Издёвки в глазах больше нет. А я моложе её лет на тридцать. — Чем занимается твой муж? Надеюсь, он серьёзный человек? — спрашиваю, делая ставки на свою наблюдательность. — Я вдова. — А обручальное кольцо в память о нём? — успеваю выдать, как вдруг меня снова довольно резко дёргают за плечо, разворачивая лицом к себе. — Ваши документы, сеньора! — С какой стати? — вопрошаю у коренастого мужика в форме. — Документы у меня уже проверили на Вашей идиотской таможне! — Следите за языком! — грубо одёргивает меня его компаньонка в такой же форме. — И предъявите документы. - Можете посмотреть, но только из моих рук. И быстро, у меня заканчивается посадка на рейс. — Боюсь, Вы не сможете вылететь этим рейсом. Пройдёмте. — Куда? — На повторный досмотр. — Меня уже очень тщательно досмотрели, поверьте. Тщательнее всех, можете не сомневаться, — я чувствую, как мои руки снова сжимаются в кулаки. — Вы неадекватно себя ведёте и угрожаете безопасности пассажиров! Нет, я знала, что «День Дерьма» ещё не окончен, но, может, хватит уже? Помощь приходит неожиданно и откуда не ждали: — Дорогая, вот ты где? Что происходит? Я только на минуту отлучился в туалет, а ты уже с кем-то скандалишь! Ну что ты за человек, одна беда с тобой! Простите, а в чём собственно дело? Стражи порядка заметно расслабляются, а у меня в буквальном смысле отвисает челюсть при виде моего … «супруга»? — Ваша жена ведёт себя агрессивно и провоцирует конфликт. Мы обязаны снять её с рейса. — Да, — кивает своими зеркальными очками. — Она бывает не в себе. Очень склочная женщина, но на деле безобидная поверьте, я живу с ней… уже столько лет. Клянусь, в их глазах сочувствие, они ещё больше расслабляются, у меня ступор, а у моего «мужа-сказочника» бурлящий источник вдохновения: — Знали бы вы, ребята, как я с ней намучился! Решил, вернусь из поездки — сразу же сдам тёще и разведусь. У нас действительно уже почти закончилась посадка, если позволите … — Дело в том, что правила безопасности… — перебивают его они. — …дайте мне пару секунд, и я всё вам объясню, только жену усажу «от греха», пока куда-нибудь ещё не влезла, — прерывает он их в ответ. Тут он легонько подхватывает меня под локоть: — Дорогая, присядь-ка пока вон в то кресло. Ещё немного, и мы вылетаем. Только постарайся хотя бы пару минут вести себя прилично… — по-родственному треплет моё плечо. Я, как в трансе, делаю, что он говорит. И вдруг он шёпотом, но всё так же сквозь зубы добавляет: — На посадку. Быстро! «Муж» возвращается к стражам порядка, а я срываюсь к стойке. Пока девушка в очередной раз сканирует мой паспорт, «объяснения» в самом разгаре: — Господа, прошу вас извинить мою супругу. На самом деле она переживает серьёзную потерю в семье — умерла её бабушка…да, а они были очень близки. Мы как раз летим на похороны, ещё две пересадки впереди и девять часов над океаном, и… жене сейчас тяжело справляться с эмоциями. Да. Она остро реагирует на некоторые вещи, но абсолютно безопасна для общества. Я гарантирую. Ещё раз извините… Что они ему на это отвечают, я не знаю, потому что уже несусь по гофрированной трубе в самолёт. Глава шестая. Голодная — Девушка, можно мне в туалет? — спрашиваю у стоящей в проходе стюардессы. Обалдеть, это же моя старая «знакомая». Теперь можно выяснить её имя — присматриваюсь к бейджику… Магдалена? Бог мой… — Да, конечно, после взлёта. Пока займите, пожалуйста, своё место, — улыбается мне пластиковой улыбочкой. — Милая фрау Магдалена, — улыбаюсь ей по-настоящему, по-канадски, — боюсь, до окончания взлёта не дотерплю! Я быстро! Даже глазом моргнуть не успеете! — Будьте любезны пройти на своё место! — тот же пластик в улыбке, но теперь уже с раздражением и нажимом. Мой лимит конфликтов на сегодня уже исчерпан, поэтому беру себя в руки и разворачиваюсь. — Господи, ну и денёк… Хоть бы живой долететь! — выдыхаю, опускаясь в кресло. — Попробуйте помолиться, — предлагает мне знакомый голос. Он проходит мимо меня, удерживая перед собой сумку и опираясь ладонью на спинки кресел. Я и прежде заметила, что этому парню вроде как тяжело ходить. Это не всегда видно, но бывает, он довольно ощутимо припадает на одну ногу. Я жду, что обернётся, всё-таки язык взглядов более информативен и привычен, особенно для незнакомых людей, но мой «спаситель» не утруждает себя. Его место на три ряда впереди меня и посередине, мне же повезло — я одна и у окна. Мы прошли посадку последними, и самолёт оказывается полупустым. Я жду его взгляда, чтобы определиться с решением. Случалась ли с Вами дилемма, когда не знаешь, то ли благодарить человека, то ли дать ему в глаз? Ну, это как если бы Вы тонули, и Вас спасли, но при этом вырвали обе руки? Он поднимает свою сумку, заталкивая её в багажный отсек над своим сидением, и бросает один коротенький взгляд в мою сторону. Очень коротенький, я даже не уверена, на меня ли он смотрел. И вот когда его руки закрывают багажную крышку, он снова смотрит и улыбается — ей, стюардессе Австрийских авиалиний. — Мы об этом позаботимся, спасибо! — сияет она в ответ, закрывая отсек рядом. Ноги у неё хоть и длинные, но чтобы дотянуться до крышки руками, ей приходится встать на носки, вытянувшись в струну, и едва ли не подпрыгнуть. — Мне ничего не стоит помочь, — отвечает он, захлопывая крышки одной рукой. Ещё бы, с его-то ростом. Магдалена, кажется, сейчас выпрыгнет от радости из своего красного платья. — Благодарю, Лео! — Я тоже благодарю! — спешу подмазаться, но меня никто не слышит. И вот тут до меня доходит… Лео? Ах, Лео… И я внезапно в миноре. Почему? Хороший вопрос. Мой терапевт считает, что у меня сложная, но интересная личность. Пережив в отрочестве… эм, потрясение, я не нашла для себя комфортной модели поведения, поэтому во мне неким неизвестным науке образом уживаются разные, иногда противоположные и несовместимые в одном человеке повадки. Я впадаю в крайние состояния подавленности и активности, не завожу друзей, устраиваю шумные вечеринки, чередую минор с мажором, но при этом располагаю абсолютно здоровой психикой, не имея ничего общего с биполярными расстройствами. Просто тип личности такой — противоречивый. — Извините, но это придётся положить в багажный отсек, — Магдалена вытягивает из-под кресла пожилой афроамериканки металлический костыль. — Детка, я без него до туалета не дойду! — сопротивляется та. — В любое время попросите меня, и я достану его для Вас. А во время взлёта любая ручная кладь должна быть в багажном отсеке. Металлические предметы тем более. Магдалена сражается со слишком длинным костылём, запихивая его в отсек, но крышка не закрывается. Лео наблюдает за этими муками недолго — встаёт и укладывает металлическую палку по диагонали, перед этим перебросив свою сумку в соседний отсек, чтобы освободить для костыля больше места. — О, с соседом, я гляжу, мне в этом путешествии несказанно повезло! — крупная темнокожая женщина трогает Лео за локоть. — У тебя такие руки! — Какие? — брови Лео от удивления выползают из-под его ультрамариновых очков. — Сильные. Крепкие. У моего мужа были такие же. Он очень много работал, иногда одновременно на трёх работах, почти никогда не отдыхал. Всё для нас, для семьи. Ты знаешь, я прожила с ним полвека, мы родили пятерых детей. Наши дети подарили нам внуков, а внуки правнуков, и вдруг однажды за моим Бобби пришла полиция. Я была уверена — это ошибка. Но Бобби… он разбил моё сердце — заявил, что ошибки нет. «Я так устал вас ждать, ребята!» — сказал он. Он был им рад. Улыбался. Я прожила 50 лет с мужчиной, не зная его настоящего имени. С человеком, который всё это время находился в федеральном розыске. Он сбежал из тюрьмы, придумал себе новое имя, женился на мне. Бобби честно жил — мне ли не знать — его уважали и соседи, и церковь, и родня. И тут вдруг такое… Ты знаешь, я не отказалась от него. Попросила всех в нашей церкви и всех тех, кто знал Бобби написать обращение к судье. У меня было больше ста писем! И Бобби амнистировали. Правда, пока шёл суд, ему пришлось отсидеть почти два года. Только представь, двадцатилетние молодчики, торговавшие дурью, и он в восемьдесят три. Но это что! В молодости за ограбления банков ему дали двадцать пять. — За что? — За ограбления банков! — выпаливает то ли с возмущением, то ли с гордостью. — Я до сих пор до конца поверить не могу! Мой спокойный и заботливый Бобби грабил банки! — ударяет кулаком по спинке сиденья. — Вообще-то, его настоящее имя Фрэнсис. — А Вас как зовут? — Кэролин.