Отключаю звонок и ловлю такси, называя свой адрес. Так, теперь предстоит самое сложное — вернуться. Мне страшно. Раньше всё было намного проще. Я могла просто прийти к Николасу домой и совершить глупость, от которой он сдавался, и снова всё было хорошо. Но теперь это серьёзно. Это обязательства, которые я несу за своё решение не иметь стабильного будущего с ним. У нас не будет ни церкви, ни свадьбы и никаких детей. Наша жизнь будет состоять из наслаждения этим миром и тем, что он нам даст. Но правила и свои возмущения я напишу. Для этого мне следует очень тщательно разобраться в прошлом и написать в своём договоре, который предложу ему, по пунктам, как я вижу наше будущее. Всю ночь я провожу в интернете и изучаю разные виды девайсов, выбирая, на что я согласна, и что не приемлю ни при каких условиях. А также вспоминаю наше прошлое и предлагаю чередовать сессии и обычный секс. Как и обязательным условием станет совместное проведение времени вне стен его клуба. Что самое интересное, Николас теперь не тот Мастер, каким был раньше. Он только член клуба, но продолжал вести себя так, словно является самым главным. Он болтал со своими единомышленниками, оставляя меня в ожидании у барной стойки. И это очень похоже, нет, именно так поступают Верхние со своими сабами. Теперь такого не будет. Я не против того, чтобы он проводил там время, но меня рядом с ним не будет. В это время я буду заниматься своими делами, к примеру, возьму курсы по повышению квалификации и изучу новый вид съёмки или же продолжу ходить на курсы кулинарии. Для меня это правильно. Так никто из нас не будет испытывать чувства неловкости, и я не буду ощущать себя шлюхой рядом с ним. Пункт об одежде. У меня недостаточно финансов, чтобы поощрять его любовь превращать нижнее бельё в рваные тряпки. Поэтому если ему это нравится, то я готова принять от него в дар вещи, которые полетят в помойку. И ещё много условий, в которых я буду чувствовать себя комфортно рядом с ним. Это важно. Это слишком важно для меня, чтобы решиться вернуться к Николасу. Я не успеваю закончить, поэтому возвращаюсь к своему контракту на следующий день после работы. Амалия приходит ко мне в гости и помогает внести ещё несколько недовольств по поводу отношения Николаса ко мне. На самом деле то, что я делаю, чудовищно. Я расписываю по пунктам нашу жизнь, но считаю, что именно так до Николаса дойдёт тот факт, насколько он затравил меня своими понятиями и так любимым им миром. Ещё два дня уходит у меня для того, чтобы полностью подчистить контракт, распечатать его, написать от руки вводную речь на отдельном листе бумаги и вложить в конверт. Теперь предстоит встретиться с Николасом. Меня снова подташнивает, когда в промежутке между работой и курсами кулинарии я отправляюсь к зданию его корпорации. Я понятия не имею, находится ли Николас в городе, но, надеюсь, что он уже вернулся из Оттавы, потому что Сара прилетает вместе с Райли завтра ночью. Мне ещё предстоит поговорить с Сарой и прояснить ситуацию, как и извиниться за грубость, но не за слова, которые я ей сказала. За них мне не стыдно. — Добрый вечер, мисс, чем мы можем вам помочь? Натягиваю улыбку для девушки, которая могла бы быть лучше, чем я для Николаса. Чёрт, я не могу перестать об этом думать. Оказывается, миллион девушек уже изначально лучше, чем я. Они покорны. Они красивы. Они его обожают. — Добрый. Мне нужен Николас Холд. Он на месте? — Интересуюсь я. — Нет, в данный момент мистера Холда нет. У вас назначена встреча? — Нет. Я по личному вопросу. — К сожалению, личные вопросы мистер Холд не рассматривает. Вы можете связаться с его пресс-агентом и передать ему ваши пожелания или же задать вопросы. Номер… — Так, — перебиваю её, уже злясь оттого, что эти курицы не представляют, кто я такая, вообще. Я его крошка, к слову. Я его первая и последняя. — Мне не нужен ни пресс-агент, ни кто-то ещё. Мне нужен именно Николас Холд собственной персоной. Вы уже видели меня и не раз. Не делайте вид, что не узнали. Я хочу пройти к нему, и уверена, что он здесь, — цежу сквозь зубы. Девушки переглядываются и шумно вздыхают. Этот наглец снова запретил им пропускать меня! Ничего, я это проглочу, а потом выскажу ему все свои претензии. — Мисс Пейн, мистера Холда, действительно, нет на месте, он на встрече, и нам дано распоряжение ни при каких условиях не впускать вас даже в здание. Значит, так, да? Ладно. Хорошо, я это заслужила. Но не уступлю. — Но я уже здесь. И если вы сейчас же не пойдёте мне на уступки, я закачу такой скандал, который вам и не снился. Я начну орать, кричать и рассказывать обо всём, что знаю об этом человеке. Я не уйду отсюда, пока не получу своё. Я хочу передать конверт для него. И если вы сейчас же не выполните мою, очень невинную, просьбу, то вряд ли останетесь работать здесь завтра после того, что я выкину. Я ясно выразилась? — Под конец своей речи дарю им милую улыбку и ударяю конвертом по стойке. — Предельно ясно, мисс Пейн. Хорошо, мы передадим, — у меня забирают конверт, и я довольно улыбаюсь. — Отлично. Спасибо, и он всё равно вас уволит. Вы меня бесите, когда смотрите на него, — пожимая плечами, уверенно направляюсь к выходу. А теперь мне придётся ждать. Наверное, очень долго ждать, пока Николас не прочтёт всё, что я для него подготовила. Надеюсь, что его слова не были лживыми, и он до сих пор любит меня. Еду на курсы, а потом домой, постоянно проверяя телефон. В конверт я положила и карточку от его квартиры, чтобы он или вернул мне её, или забрал навсегда. Это решающий момент. И я безумно нервничаю. Три дня от Николаса нет никаких известий, кроме статьи в газете, о том, что он расширяет свою корпорацию и открывает новые офисы, в которые приглашает на работу студентов и новых сотрудников. Меня бесит, что он с воодушевлением занимается делами в то время, когда я чуть ли не визжу от воспалённых нервов. Он специально наказывает меня, я вот в этом уверенна. На пятый день моего уже ненормального психического состояния, когда я даже не могу ни с кем прилично говорить; огрызаюсь и опасаюсь сделать ещё хуже наши отношения с Сарой, от которой я скрываюсь, а Амалия постоянно пишет мне, куда они собираются и приглашают меня, раздаётся звонок в дверь. Подскакиваю с места, бросая тесто для пиццы, и несусь к двери. Распахиваю её и весь мой энтузиазм сдувается. — Очень мило, Мишель, что при виде меня ты выглядишь так, словно лимон съела, — хмыкает Марк. — Я ждала другого человека, — бурчу, пропуская его в квартиру. — С чем пожаловал? — С возмущениями. С огромными возмущениями, Мишель, — зло шипит он, бросая портфель на диван. — Что не так? — Удивляюсь я, возвращаясь к приготовлению теста. — Что не так? Я говорил тебе, чтобы ты не использовала Дастина в своих играх, чтобы заставить Николаса Холда ревновать? Говорил? — Он ударяет руками по столешнице кухонного островка. — Я и не использовала. Я сравнивала свои ощущения и попросила прощения у Дастина. Он мне больше не звонил, как и я ему. И при чём здесь Николас Холд, Марк? Его даже в городе, видимо, нет, — недоумённо смотрю на Марка. — А вот с того дня, когда он мне сказал о том, что ты с ним порвала, я постоянно ловил на себе его странный, даже зашуганный взгляд. Не мог понять, почему и чем это вызвано. А сегодня, когда он подошёл ко мне с газетой, в которой была фотография Николаса Холда и спросил в лоб, он ли был твоим бывшим, меня это повергло в шок. Я не знал, что ему ответить, и солгал. И что ты думаешь, Мишель, я получил? Пожимаю плечами, абсолютно сбитая с толку. — Николас Холд притащился к Дастину после вашего совместного посещения выставки и чуть его не убил. Он угрожал ему, сказав, что если он хотя бы ещё раз приблизится к тебе, то будет лежать на дне океана. Это, по-твоему, нормально? А я говорил, что Николас не оставит всё так, как есть! Я предупреждал тебя, Мишель, но нет, ты же у нас сравнить хотела и подставила невинного человека под огонь! Как ты могла? — Кричит Марк. — Хм… Ник был у Дастина? — медленно переспрашиваю я. — Был. Вместе со своими головорезами, по его словам. Они обыскали всю его квартиру в поисках тебя, и Николас чуть не придушил Дастина, пока другой мужчина не увёл его оттуда. Ты хоть представляешь, что делаешь, Мишель, и какие последствия могут быть? Ты втягиваешь в свою ненормальную историю приличных людей и заставляешь их бояться за свою жизнь! Ты играешь, а они расплачиваются! Я тебя предупреждал! Хватит пользоваться людьми, чтобы играть в ваши эти непонятные кошки-мышки! Прекрати это, Мишель, или я всё расскажу отцу, и пусть он разбирается с тобой по-взрослому! Ты изводишь людей, которые даже непричастны к твоим проблемам! Ты уже задолбала меня своими выходками! Встречу Холда, посоветую ему хорошенько отлупить тебя, чтобы ты неделю сидеть не могла, и привязать к столбу! — Марк хватает свой портфель и вылетает из моей квартиры. Я стою и не могу двинуться с места. Мои пальцы замерли в тесте, а я лишь могу открывать и закрывать рот, пока улыбка не расползается по моему лицу. Надежда есть. Да, надежда определённо есть. Дастина жаль, я не планировала, чтобы его кто-то напугал и, наверное, мне следует позвонить ему и извиниться. Нет, я хочу позвонить ему не для того, чтобы принести свои извинения, я хочу ещё раз услышать — Николас Холд безумно меня ревнует. И он не забыл обо мне. У него никого нет. Он ждёт меня. Несусь в спальню и беру телефон. Набираю номер Дастина, слышу гудки. Он не берёт трубку. Ещё бы, наверное, Ник серьёзно напугал его. О, боже, меня распирает от радости. И у меня есть причина, чтобы ещё раз прийти в офис Николаса, чтобы спровоцировать ссору, а там уже и появится повод спросить у него, ознакомился ли он с тем, что я ему передала. Завтра же и схожу. Возвращаюсь к приготовлению пиццы и с удовольствием съев превосходный кусочек с креветками и соусом, ложусь спать. В последнее время я так плохо спала, что сейчас вырубаюсь моментально. Как будто внутри меня есть выключатель, который я нажала. Я ничего не слышу, ничего не чувствую, у меня восхитительный сон о том, насколько всё меняется вокруг и становится ярким. Первый раз за последнее время я высыпаюсь, и меня будит не будильник, поставленный на девять утра, а жар. Настоящий жар от солнца, светящего в окно. Наверное, я забыла закрыть шторы, а моя квартира на солнечной стороне, отчего моментально нагревается, хотя окна я тоже не открывала. Чёрт, я так хорошо спала. Мне душно, жарко и что-то невыносимо давит на живот. Приоткрываю глаза и моргаю, смотря на потолок и играющих на нём солнечных зайчиков. Лучи опаляют светом мои ноги, выглядывающие из-под одеяла… О, боже, на мне чья-то рука. Настоящая, горячая рука, и кто-то дышит несвежим дыханием, полным невыносимой вони алкоголя, прямо мне в ухо. Визжу от страха и дёргаюсь всем телом, сбрасывая с себя неизвестного. В моей голове миллион лиц, которые пробегают перед глазами. От паники, ворвавшейся в мой разум за один миг, я так громко визжу и брыкаюсь, что через несколько секунд с грохотом лечу на пол, уже скуля от боли во всём теле. — Тише… тише, крошка, всё прошло, — удивлённо моргаю и приподнимаюсь, услышав знакомое бормотание. Выглядываю из-за постели, и моё сердце, и так превратившееся в несущуюся лань от охотников с ружьями, пускается в сумасшедшую скачку. — Николас? — Выдыхаю я. Сорок первый вдох Моя жизнь несколько раз в последнее время переворачивалась с ног на голову, она то стояла на ушах, то нетвёрдо на земле, то валялась в грязи, то тонула в болотах. И снова она оказывается в абсолютном шоке, как и я, моргающая и подавляющая зевок, глядя на голого мужчину, развалившегося на моей постели и обнимающего мою подушку. Ползу по полу и поднимаюсь на ноги, замечая разбросанную одежду Николаса. Мой рот от удивления приоткрывается, когда до меня доходит, что ночью каким-то образом Николас Холд оказался в моей квартире и лёг спать, а я даже ничего не почувствовала и не услышала. Господи, какой ужас! Открываю рот, а затем закрываю его. Почему ужас? Он же здесь, чёрт возьми! Николас здесь, в моей постели и был пьян. Последнее остужает мой пыл. Как много он выпил, если перепутал дома и квартиры? Закрываю рот рукой и сажусь на кровать, рассматривая умиротворённое и загорелое лицо Николаса. Он, похоже, где-то отдыхал уже. Он явно не отказывал себе в удовольствии и стал ещё более красивым. На его лице нет и отпечатка какого-то вселенского горя оттого, что мы расстались, но воняет от него жуть как отвратительно. Перегар невыносимый, отчего мне приходится встать и приоткрыть окна, пропуская в комнату утреннюю прохладу, как и направиться в гостиную, чтобы распахнуть настежь балконную дверь. Я ещё в шоке. Как так получилось? Как мне вести себя? Что говорить? Пришло ли время обсудить наши отношения? Где он был? Откуда приехал ко мне? Хотел ли он, вообще, приезжать или же из-за воздействия выпитого алкоголя не понял, что сделал? Но Николас ведь пригрозил Дастину, значит, чувства у него ещё есть. По пути включаю чайник и возвращаюсь в спальню. Собираю его вещи с пола и несу их в гостиную. Кусаю губу, когда чувствую в брюках вес мобильного телефона. Я не имею права лазить в его мобильном. Просто не имею права. Но интерес и желание узнать, есть ли у Николаса кто-то, берёт верх. Достаю из кармана телефон и нажимаю на кнопку. Да, он заблокирован, но на экране появляются все пропущенные звонки и сообщения, которые пришли ему за ночь, оповещения об изменениях цен в программах. Пропущенный звонок от Райли, от других людей, мужчин. Нет женских имён. Это хорошо. Прокручиваю дальше, и моё сердце делает кульбит. Всё от страха леденеет, когда на экране появляется абонент «Сабмиссив 4» и сообщение: «Я благодарю Вас, мой Мастер, за этот вечер». Отбрасываю от себя телефон, и меня начинает потряхивать. То есть этот наглый козёл приехал сюда после того, как был с другой. Он, мало того, что был с другой женщиной, так, выходит, что у него их много. Раз это номер четыре, то должны быть и один, и два, и три. Всё внутри меня буквально сжимается от боли. Ревность затмевает разум. Мне так обидно. Да, я тоже не была пай девочкой, но ни разу даже не целовалась с Дастином. Ни одного чёртового раза, а он… Он ищет лучшую и, возможно, уже нашёл её. Мне хочется плакать от жалости к себе. Оттого что я снова захотела унизиться перед ним, когда он никакого урока для себя не вынес. Он наслаждается этими рабынями и трахается с ними. Из моей спальни доносится звук моего будильника, оповещающего, что пора вставать. Только вот я уже на ногах и очень зла. Поднимаюсь с дивана и, поджав губы, направляюсь в спальню. Стон Николаса резью отдаётся на моих натянутых нервах. Отпустить? Могу ли я отпустить его и дать время, чтобы он понял, нужна ли я ему? Может быть, ему было мало времени? А если ему понравится? Если ему уже понравилось жить без меня, то какого, спрашивается, чёрта он делает в моей постели? Выключаю будильник, а Николас переворачивается на живот, издавая стон за стоном. — Кирк, лекарство принеси… голова раскалывается, — хрипло говорит он в подушку. Наглый. Очень наглый тип. — К сожалению, в моём арсенале есть только пила или молоток, мистер Холд. Иного для вас я не найду, — резко произношу я. Его голые плечи напрягаются. Николас недоумённо приподнимает голову и осматривается. Его взгляд проходит по спальне и останавливается на мне. Те же глаза, а вот сердце уже другое. Не моё. Не для меня. Это больно. Если буквально несколько секунд назад я хотела кричать и обвинять его, то сейчас все желания угасают. Я не имею права винить его в том, что не нужна ему. Так случается, оказывается. Мужчины лгут, очень часто лгут и изменяют. Для этого нет оправданий. Прощать такое тоже нельзя. Но вот оставаться человеком нужно обязательно. В память о том, что было между нами. — Какого чёрта? — Шепчет он, переворачиваясь на спину и хватаясь за голову. — Вот и мне очень интересно, что ты здесь делаешь. Но не настолько, чтобы спрашивать тебя об этом, Николас, — спокойно говорю я. И для этого я прилагаю все свои силы. Потом буду плакать, обвинять его, а сейчас я обязана доказать, что изменилась и не начну истерить, как раньше. Я приму его выбор, хотя он не смог принять мой. Раздаётся звонок в дверь, и я направляюсь к ней, пока Николас приходит в себя. Распахиваю и вижу Майкла, стоящего на пороге с чехлом и пакетом в руках. — Доброе утро, мисс Пейн. У мистера Холда совещание через час, я пришёл его разбудить, — взмахиваю рукой, показывая Майклу, что он может пройти и забрать своего работодателя. Направляюсь за ним и останавливаюсь в дверях, облокачиваясь о стену. Больно. Тихо и больно. — Майкл, чёрт возьми, что я здесь делаю? Почему я здесь? — Возмущённо повышает голос Николас. — Мистер Холд, этой ночью, когда я вас забрал из клуба, вы приказали ехать домой. Когда я уточнил, куда именно, вы назвали имя мисс Пейн. Я привёз вас сюда, воспользовался ключами от её квартиры, которые вы носите с собой, раздел вас и уложил спать. Я выполнил ваш приказ, сэр, — чётко отвечает Майкл. — Я не мог этого приказать. Я…я…у меня своя жизнь. И ты обязан был доставить меня в мой дом, а не к ней, — закатываю глаза, наблюдая, как Николас выкручивается. Но разве это допустимо? Он был с другой. Он не хочет, чтобы я жила дальше, и у меня тоже была своя жизнь, а сам делает всё, что взбредёт в его голову. — Если уж быть честным, мистер Холд, то я вот уже целый месяц вынужден забирать вас из разных мест по всей стране и таскать на себе. Я устал. И Кирк тоже устал от вашего мрачного настроения и рвоты как по утрам, так и ночью. Мы устали. Пусть хотя бы мисс Пейн вправит вам мозги. Она одна умела ставить вас на место. И да, мистер Вуд тоже держится из последних сил. Я буду ждать внизу, у вас час на сборы. Да, ещё примите душ, от вас несёт, как от помойки, мистер Холд, — хрюкаю от смеха из-за подобной вольности Майкла, уверенно проходящего мимо меня. — Его костюм. Его таблетки. Всё, — он вкладывает мне в руки вещи Николаса и хлопает дверью.