– Нужно промыть рану, – нервно сглотнув, сказал Кормак. – Будьте так добры, – ответил пациент. – Я бы и сам мог, да боюсь, опять в обморок грохнусь. Барнабас отпил еще вина. Кормак взялся за работу, стараясь не смотреть в огромные панорамные окна и не отвлекаться на высокотехнологичный телескоп и великолепные произведения искусства на стенах. Вообще-то, за окном было на что поглядеть: Темза кишмя кишит дноуглубительными судами, водным транспортом, прогулочными теплоходами и огромными буксирами, курсирующими туда-сюда по водной глади под мостами. Зрелище впечатляющее и необыкновенное. Город раскинулся у твоих ног, предлагая к твоим услугам все, что только пожелаешь. А этот красивый, но порочный молодой человек хочет только одного: накачать свой организм наркотиками. Даже проделал для этого дыру в собственном теле. Но сейчас нужно сосредоточиться на работе. Раньше Кормаку не приходилось бывать в домах богатых людей. Даже их местный лэрд[7] сидит без гроша. По крайней мере, одевается в сущие лохмотья. Так что этот тихий, застеленный коврами мир дороговизны был для Макферсона в новинку, и он ему совсем не понравился. По просьбе Барнабаса Кормак налил тому еще бокал. Он опрокинул его залпом, как будто пил воду. Кормак проанестезировал рану – Барнабас только посмеялся, сочтя эти действия бесполезными, – а затем промыл ее, обработал ватным тампоном, заполнил перевязочным материалом и постарался при помощи бинта подтянуть края поближе друг к другу. Всего этого было явно недостаточно. – И все-таки вам надо бы лечь в больницу. Иначе заражение крови вас убьет, – почти умоляюще сказал он пациенту. – Не может быть, – возразил тот. – Я слишком замечательно провожу время, чтобы умирать. Барнабас широким жестом обвел комнату: – Присоединяйтесь к нам. Мы сегодня вечером идем на открытие ресторана в Шордиче. В меню какой-то мерзкий фьюжн, но шампанское, скорее всего, будет хорошее. – Спасибо, – ответил Кормак. Приглашения экспромтом не казались ему чем-то необычным. – Но мне надо работать. – Ну пожалуйста! – надул губы Барнабас. – Мы чудесно повеселимся! Будете моим личным медбратом. Кормак нанес еще дезинфицирующей мази. Пациент поморщился. – Точно – найму вас для себя! Не волнуйтесь, платить буду достойно. Условия лучше, чем на вашей нынешней работе. Сильно утруждаться не придется. Только приглядывайте за мной и промывайте эту штуку, вот и все обязанности. Можете даже со мной не спать. Макферсон нахмурился: – Не надо со мной так разговаривать. Да и ни с кем другим тоже не надо. Барнабас опять сложил губы уточкой: – Большинство людей хотят со мной переспать. Кормак невольно опешил. – А где ваши родители? – тихо спросил он. Барнабас пожал плечами: – Матушка в Монако – где же ей еще быть? У нее свой наркотик – пластическая хирургия. Мы оба делаем вид, что не замечаем зависимостей друг друга. А у папаши после нас сменилось еще две семьи. Не помню, в каком порядке. Все это так скучно. Кормак поглядел Барнабасу в глаза. – Накладывать швы я даже пытаться не буду. – Это правильно, – кивнул пациент. – Попробуйте хотя бы снова встать на учет к врачу. Иначе опять окажетесь на полу в отделении неотложной помощи. Но красавчик только рукой махнул: – Как-нибудь потом, когда буду не так занят. Барнабас взял айфон и стал просматривать «Инстаграм», придирчиво разглядывая многочисленные снимки своего красивого лица, сделанные с разных ракурсов. Кормак встал. – Ну что ж, если вам действительно пора… – Пожалуйста, запишитесь к врачу. – Непременно, дорогой, – ответил Барнабас. – Добавлю к списку, который прислала мне мама. Там еще психотерапевт, реабилитационная клиника, психиатр, арт-терапевт и гуру по йоге. Он махнул рукой в сторону стопки приглашений и визитных карточек на плотной бумаге с позолоченными краями. Кормака такое обещание не обнадежило. – Вам очень тяжело? – А что? Можете что-нибудь предложить? – оживился Барнабас. – Я не про физическую боль. А про душевную. Барнабас в первый раз растерялся. – Нет! – наконец воскликнул он. – Все просто великолепно! Он поднялся на ноги. – Вот, смотрите. Взял Кормака за плечо и подвел к окну: – Только полюбуйтесь. Вот старый добрый Тауэр. – Он указал на массивную крепость. Тут и там виднелись бифитеры в ярко-красной форме, беседующие с туристами в куртках. – Видите? Это живая история! Прямо перед вами. Вот здесь Ворота предателей. Через них привезли на лодке Анну Болейн. Больше она оттуда не вышла. Можно стоять здесь и представлять, о чем она думала. Поглядите на этот мост. Кормак ахнул. Он не знал, что Тауэрский мост до сих пор разводят. Но вот машины и ярко-красные автобусы выстроились по обе стороны от середины, на двух голубых боковых частях моста. Медленно, очень медленно дорога вместе со всей разметкой пришла в движение. Это зрелище завораживало. А потом большой корабль с высокими мачтами и сложенными парусами плавно и изящно заскользил к разведенному мосту. На берегу собрались прохожие. Родители что-то объясняли детям, и даже упитанные бизнесмены в ресторанах Шэд-Тэмс забывали про свои дорогие бизнес-ланчи за счет компании и вставали, чтобы получше разглядеть и мост, и корабль. Солнце отражалось от воды, на отполированном тиковом корпусе судна играли блики. Вот корабль проплыл под мостом – с таким горделивым видом, будто даже не заметил, что ради него остановилось все вокруг. Столь красивое и величественное судно явно этого заслуживало. – Ух ты! – выдохнул Кормак. – Весь город как на ладони, – произнес Барнабас. – Больше мне ничего не нужно. – Вы же сказали, что сегодня вечером в ресторане будет весело. – Для вас, но не для меня, – возразил Барнабас и рухнул на диван. Теперь хозяин квартиры выглядел уставшим и измученным. – Не давайте Лондону прожевать вас и выплюнуть, – посоветовал он. – Но и не упускайте шанса, который вам представился. А главное – прочувствуйте магию Лондона. Створки моста постепенно опускались. Таксисты нетерпеливо засигналили, дети стали тянуть матерей за юбки. Кормак вышел и спустился на роскошном лифте обратно к загадочным улицам, ждавшим его внизу. Глава 12 Онгас Коллинз не хотел никого пугать. Просто удивился, почему человек, которого он из-за медицинской формы принял за Кормака, топчется во дворе фермы. Ведь у них обоих дел по горло! Поэтому Онгас тяжелой, но тихой поступью направился к медбрату. – Ну, чего встал, лодырь? – спросил он. Мозги у Онгаса работали не слишком шустро. То, что перед ним не Кормак, он понял, только когда со всей дури хлопнул здоровой рукой по спине в светоотражающей медицинской куртке. Фигура покачнулась, едва не упав, и, к ужасу Онгаса, издала пронзительный крик. А затем развернулась так резко, что только черные кудряшки подпрыгнули. Девушка вскинула руку, готовясь дать ему оплеуху. В глазах незнакомки читались неподдельный испуг и даже паника. – Эй, полегче! – воскликнул перепугавшийся не меньше нее Онгас и поспешно отскочил назад. – Вы что это творите? – вскричала покрасневшая от гнева Лисса. Тут она заметила, что стоит с поднятой рукой, и медленно опустила ее. А затем спросила: – Вы зачем это сделали? – Ну… здесь моя ферма… – промямлил Онгас и огляделся по сторонам с таким видом, будто имел основания в этом сомневаться. Лисса с трудом переводила дух: – Зачем вы меня стукнули? – Принял за Кормака, – ответил фермер и состроил виноватую гримасу. – По-вашему, я на него похожа?