— В свое время именно он считался лучшим из лучших. Однако возраст подточил его мастерство. Ему сейчас восемьдесят четыре года. Его зовут Тацуи Омоте. Вот его адрес. — Да, сэр. — Похоже, вы не ошиблись. Три недели назад Омоте внезапно покинул конференцию в Осаке. Нарушил сроки выполнения работ для храма в Хиросиме. Телефон у него в мастерской молчит, и он не отвечает на сообщения по электронной почте. Друзья его очень беспокоятся, но пару недель назад Омоте все же прислал им одно письмо, попросил их не волноваться и объяснил, что у него появилась срочная работа, которая отнимает все время. Боб взглянул на часы. На все ушло семь минут. — И что дальше? — спросил доктор Отова. — Надо сообщить в полицию? — Полагаю, это только предупредит наших врагов и больше ничего не даст. Думаю, я сам загляну к этому Омоте и посмотрю, что к чему. — Но это может быть очень опасно. Вы вооружены? — Нет, сэр. Разумеется, нет. — Идемте со мной. Доктор Отова подвел Боба к сейфу, покрутил циферблат кодового замка, и дверь освободилась. Доктор Отова повернул ее, и Боб буквально ощутил, как тяжелая сталь скользит по шарикоподшипникам. Он не стал проходить внутрь, поскольку его не пригласили. Доктор Отова нырнул в сейф и через мгновение вернулся с оружием. С белым оружием. — Гендайто вакидзаси. Современный короткий меч. Он был выкован в тысяча девятьсот сорок третьем году одним из лучших кузнецов эпохи Сёва, в расцвете его таланта. Он предназначался для сына кузнеца, который в тот момент служил офицером в армии и находился на острове Тарава. Судя по всему, сын домой не вернулся. После войны кузнец заменил всю отделку, вот почему сайя, цуба и сагэо белые. Для нас белый цвет — то же самое, что для вас черный. Он обозначает горе. Доктор Отова повернул меч лезвием вверх и левой рукой снял белую лакированную сайю. В свете лампы тускло блеснул обнаженный клинок, одновременно прекрасный и голодный. — Когда музей приобретал у старика-кузнеца его коллекцию, тот сказал мне, что этот клинок самый острый и прочный из всего, что он когда-либо сделал. Он наполнен любовью к сыну. Но сыну так и не довелось взять его в руки. Старик отдал мне этот меч с мыслью о том, что я передам его своему сыну, но и моему сыну не довелось взять его в руки. Он также умер очень молодым. Поэтому я отдаю этот меч вам, ведь вы тоже сын воина. Я отдаю его вам в надежде, что он защитит вас чудодействием отцовской любви. Так что на самом деле это подарок вашему отцу от меня. Надеюсь, он был хорошим человеком. — Он был очень хорошим человеком, — подтвердил Боб. — Отлично. Надеюсь, вам не придется воспользоваться этим клинком, но если это все же произойдет, я знаю: он вас не подведет. Они выехали в пригород, затем дальше, в сельскохозяйственные угодья, окружающие Токио, на знаменитую равнину Канто. На горизонте поднимались горы, и среди них — величественная Фудзияма, огромная, отчетливо видимая в прозрачном осеннем воздухе. Она казалась рекламным плакатом, который приглашает в Японию и знаком всем иностранным туристам. — Тебе необязательно ехать со мной, — заметил Боб. — У меня есть мотоцикл. Я и сам смогу разыскать это место. — Предположим, тебя ранят. Предположим, ты будешь истекать кровью и не сможешь управлять мотоциклом. Предположим, кто-нибудь вызовет полицию и тебе придется бежать, а бежать тебе некуда. Ты большой неуклюжий гайдзин, и тебя схватят в два счета. Нет, Свэггер, я должна ехать с тобой. Не могу поверить, что делаю это. — Все будет хорошо. — И именно поэтому ты прячешь что-то под курткой? Что-то длинное, как меч? — Его дал мне Отова, на всякий случай. — Свэггер, тебя убьют или посадят, а моей карьере настанет конец. — Я уж как-нибудь справлюсь. — Ну да, белый человек, тренировавшийся неделю. Угу. — Не забывай, с той маленькой девочкой я справился. Наконец они нашли нужное место — неприметное здание на неприметной улице в неприметном городке, дом с магазинами на первом этаже, один из которых был закрыт, о чем красноречиво свидетельствовали опущенные жалюзи. В остальных продавали продукты, порнографические фильмы, спиртное и компьютерные игры. Вывеска над закрытым магазином кратко сообщала: «Нихонто».[28] — Вот она. Мастерская этого Тадааки Омото. Господи, больше всего она похоже на «Макдоналдс». — Тацуи Омоте. Неужели так трудно запомнить имя? — Какая же вы дерганая, мисс Окада. Я знаю, что вам сейчас нужно. Как насчет того, чтобы походить по магазинам? Самое подходящее для этого время. — Что? — Ну да, это всегда успокаивает. Пойдем, кое-что купим. Выйдя из машины, Боб решительным шагом направился к магазинам. Сьюзен последовала за ним, держась в нескольких шагах. Боб сразу зашел в магазин, торгующий спиртным. К тому времени как Сьюзен его догнала, он уже купил бутылку «Джек Дэниелс». — Отличное виски, — заметил Боб, — Не хочешь немного выпить? — Свэггер, я не… Боб расплатился, выложив три тысячи шестьсот йен. Он протянул бутылку Сьюзен, но та решительно покачала головой. — Ладно, подождем несколько минут. А как насчет миски лапши? — Мистер Свэггер, у вас нервный срыв? Честное слово, я… — Нет, мэм, я здоров как бык. Но я действительно считаю, что нам неплохо было бы поесть лапши. — Ты… — Перед тем как изображать из себя Тосиро Мифуне, нужно немного оглядеться. Пошли. И вот самурай и его напарница зашли в кафе и заказали по миске лапши и по банке диетической кока-колы. Заведение оказалось довольно милым. Они устроились у окна. — Что ты видишь? — спросила Сьюзен. — Я вижу большой «мерседес» С-класса, черный, блестящий. Самый что ни на есть стандартный якудза-мобиль. — Ты понятия не имеешь, сколько человек внутри. Нужно вызвать полицию. — Ну да, и что она обнаружит? Старик полирует меч в обществе нескольких громил в костюмах. Где тут преступление? Ты думаешь, старик скажет: «Эти ребята силой заставили меня полировать краденый меч»? Не скажет, потому что опасается последствий, и совершенно справедливо. Тогда полицейские спросят: «С чего вы взяли, что этот меч краденый? Было заявление о его пропаже?» А нам, разумеется, придется ответить: «У нас нет никаких доказательств, кроме бредовых обвинений американца, утверждающего, что это тот самый меч, который он ввез в Японию несколько месяцев назад». После чего бандиты скажут: «А вот разрешение на этот меч» — и покажут бумагу, которую они забрали у Яно. В итоге меч останется у них, нас вышвырнут отсюда, а мистер Тацуа… — Мистер Омоте, черт побери. Ты хоть что-нибудь можешь запомнить? — Ну хорошо, мистер Омоте продолжит свою работу. А тем временем полиция, возможно, обнаружит, что паспорт у меня не совсем хорош, и меня арестуют. Мне это совсем не нравится. — Пошли. Сьюзен направилась к машине. — Садись. Боб сел в машину. Сьюзен открыла свою сумку — довольно объемистый предмет из зеленой кожи — и протянула ее Бобу. Заглянув внутрь, тот увидел рукоятку пистолета. — «Макаров» китайского производства, абсолютно чистый. Я взяла его на четвертом этаже у парочки придурков из ЦРУ. Он заряжен волшебными конфетками под названием «калибр тридцать восемь с полым наконечником», и что бы это ни означало, все ребята просто тащатся от этого. Возьми. — Нет. — Свэггер, неужели ты пойдешь к ним с одним только… — Да, пойду. В этой игре мечи — главные козыри. Это их игра. Я одержу в ней верх и стану победителем. А эту штуковину выброси в Токийский залив. За нее тебя упрячут на ближайшие четырнадцать лет в женскую тюрьму, а там нет сумок от Кейт Спейд. — Надеюсь, ты останешься жив и объяснишь мне, как деревенщина из Юты, говорящий словно Джонни Кэш до лечения,[29] может узнать по виду сумку от Кейт Спейд? — Во-первых, я из Айдахо, а до этого жил в Арканзасе. А во-вторых, моя дочь упросила меня купить ей такую. Еще одну я купил для своей жены. Вижу, ты неплохо зарабатываешь. Такие стоят недешево. Ты точно не хочешь выпить? Этот вопрос был настолько глупым, что Сьюзен даже не сочла нужным на него отвечать. Она просто молча посмотрела на Боба. Тот достал из бумажного пакета плоскую фляжку, отвинтил крышку, понюхал, улыбнулся и, поднимая тост, провозгласил: — Твое здоровье! С этими словами Боб плеснул виски себе на голову и свободной рукой взъерошил волосы. Немного виски он плеснул себе на шею. Вернул фляжку Сьюзен. Ослабил галстук, расстегнул на рубашке четыре пуговицы и вытащил ее с одной стороны из брюк. — «В основе пути воина всегда лежит обман». Ягуи, тысяча шестьсот тридцать пятый год. — Ну хорошо, Свэггер, сдаюсь. Ступай на свою войну. — До встречи, — бросил Боб, выходя из машины. — Буду ждать тебя, если, конечно, ты вернешься.