Он сел на водительское кресло, если это ещё можно было назвать креслом, и сразу положил руки на руль. «Интересно, откуда такая привычка? Он что, ещё и водить умеет? Хотя он же ездил на электровелосипеде, когда я только прибыл в этот город», — подумал Олег. — Давай, Олег, поехали, — сказал Руслан, — времени совсем нет. Олег сел на правое сиденье, и тут же под ним завыли пружины, выпирающие из-под рваной обивки и царапающие броню костюма. Серый дерматин на потолке кабины вообще уже давно превратился в труху. Неудивительно, если он истлел ещё до аварии в «Мамоново». Кот легко подхватил микроавтобус. Руслан вцепился в руль. Олег взялся руками за поручень возле дверного проёма справа от лобового стекла, а ногами упёрся в пол. Снег по-прежнему медленно падал сверху. Прямо как в старых добрых советских мультфильмах, где Дед Мороз приносит весёлым детям подарки, а взрослые радостно сидят за столом, пьют шампанское под бой курантов и даже не догадываются, сколько раз они уже избежали смерти, раз дожили до очередного нового года, и сколько раз ещё им предстоит избежать её. И только снег мерно падает за окном... — Давай, Кот, бросай, — сказал Руслан, — пока я не пере... Микроавтобус резко наклонился вниз — прямо в пропасть. Как раз в этот момент по железнодорожному пути внизу, подавая гудок, поехал тепловоз с несколькими вагонами. Через секунду Кот выровнял микроавтобус. Олег понял, что это не снег падает сверху. Это — пепел. — Осторожнее, — крикнул Руслан, — держись! Резкий толчок придавил их к сиденьям. Олег чувствовал, как всё внутри него прилипло к спине. То же самое, что чувствуешь в падающем самолёте или на американских горках. Через две секунды микроавтобус упал на решётку в полу Цитадели. Олег ударился лбом об приборную панель. Хорошо ещё, что в микроавтобусе не было стёкол, иначе им бы ещё долго пришлось вытаскивать друг другу осколки из лица. Олег нагнулся, поднял упавшие на пол часы и посмотрел на Руслана. — Фух, — облегчённо выдохнул тот и посмотрел на Кота, казавшегося оттуда таким маленьким, — отличный бросок! Давай, уходи! Всё будет хорошо, только... Решётка под ними начала предательски разламываться. Микроавтобус стал наклоняться вниз. Олег, догадываясь, что сейчас произойдёт, вцепился в поручень и упёрся ногами. Микроавтобус резко полетел вниз. — Держись! Что там говорилось про американские горки? Ерунда. По сравнению с этим падением, американские горки — это детский лепет на лужайке, прыжок с табуретки на пол. И если ты выжил даже после такого, благодари своего ангела-хранителя — он не спал, а всё время был рядом. Они пролетели по чёрной вентиляционной шахте с гофрированными стенами, затем вылетели в зал Цитадели, проносясь прямо через неуправляемый луч установки, стирающей разум будущих сталкеров в капсулах. Они влетели в новую тёмную шахту, в конце которой сиял тусклый оранжевый свет. Наверное, это — ад. Микроавтобус, пролетев через ещё один зал, наконец, остановился на краю бездонной шахты. — Фух, — выдохнул Руслан, — давай выходить, пока его не унесло дальше. Они быстро выбрались из микроавтобуса и только тогда остановились, чтобы отдышаться. Микроавтобус тут же медленно наклонился и упал в шахту. — Вот дрянь, — выругался Руслан. Только сейчас Олег решился оглядеться по сторонам. Выглядел этот зал просто ужасно. Тут и там горел огонь. В некоторых местах железная плитка обшивки отвалилась, и в открывшихся нишах тоже виднелось пламя. По другую сторону пропасти, в которую улетел микроавтобус, полыхала целая огненная стена между несущими конструкциями. Олег медленно прошёл вправо и едва успел отскочить, когда прямо над ним что-то взорвалось, осветив белыми молниями весь зал. — Чёрт, — воскликнул Руслан, — Цитадель трещит по швам. «А ты, как всегда, наблюдателен», — подумал Олег. Они прошли по мостику в узкий проём, оказавшись в другом зале, и замерли от увиденного. Там было зрелище, словно сошедшее с полотен безумного художника. «Последний день Помпеи» — первое, что пришло на ум Олегу. Весь зал был залит оранжевым заревом огня. По обломанному рельсу ехали капсулы, срываясь и улетая вниз, в пропасть. Толстые прозрачные трубки, вьющие вдоль стен, побиты и почернели, как обожжённые после пожара деревья. Квадрокоптеры, тревожно мигающие и летающие посреди этого хаоса. Вдалеке наверху раздался мощный взрыв, и вниз полетели обломки того, что было мостом. Горящие трупы сталкеров, словно мягкие матрасы, болтаясь в полёте, улетели в чёрную бездну, вместе с кусками металла. Откуда-то начал бить пар. — Ну, и высота, — ошеломлённо сказал Руслан, подойдя к самому краю пропасти, — надо найти дорогу к ядру. Жаль, что нет карты. — Пошли, — сказал Олег. Ему было не по себе, стоя на этом месте. Он внезапно подумал, что его вернули сюда неспроста. Он словно играет роль души внутри умирающего организма, которой не дают уйти. Словно душа человека, упавшего на улице с инсультом и несколько дней пробывшего в предсмертной коме, внезапно вернулась в тело, потому что вспомнила, что этот человек оставил дома включённый утюг. Кажется, Олег даже знал имя того, кто позволил душе вернуться обратно с того света. Ладно, не упоминай имя человека в простыне... Они вошли в помещение, выход из которого был перегорожен силовым полем. За огромным стеклом было видно двух сталкеров. Бывшие люди, радовавшиеся жизни, утреннему солнцу и редкой возможности хорошо выспаться во время ночного затишья, сопротивлявшиеся оккупационному режиму. И теперь они — вот в таком виде. Скелет в серой коже. Ноги и руки наполовину отрезаны и заменены металлическими протезами. Половина лица закрыта железной пластиной с отверстиями на месте глаз. Олег в чём-то даже завидовал ему. Он уже не чувствует ничего. И не помнит. Фактически он мёртв. А кому какое дело, что стало с его телом после смерти. Олег почувствовал злость. Ему вспомнился один художественный фильм на реальных событиях про одну войну, где армия пытается скрыть потери среди своих солдат самым бесчеловечным способом. Их тела просто давили танками, перемешивали гусеницами в однородную массу, чтобы их невозможно было опознать, посчитать точное количество... Руки Олега сжали воображаемый автомат, даже не обращая внимания, что это — всего лишь грави-пушка. С телами тех солдат тоже обошлись бесчеловечно, как и с этими бывшими людьми. Будь проклят Дорожный. Олег мысленно поблагодарил тех, кто там, наверху, за то, что они позволили ему снова увидеть всё это. Чтобы он не забывал, зачем он всё это делает. Чтобы вспомнил и никогда не забывал, что Правительство Дорожного сделало со всем миром. Теперь он знал причину, почему он продолжал делать то, что делает. — Сталкеры, — прошептал Руслан, — ладно, они нас не тронут, если мы их не тронем. — Значит, в них ещё есть хоть что-то человеческое, — усмехнулся Олег. Руслан подошёл к монитору, висящему на стене и начал что-то нажимать на клавиатуре под ним. — Я отключу поле, и мы... Поле пропало, но через секунду появилось снова. Вторая попытка была с тем же результатом. — Не получается отключить поле, — непонимающе сказал Руслан, — похоже, его кто-то... Он повернул голову на ближайшего к ним сталкера, который спокойно набирал что-то своими протезами на клавиатуре под монитором, висящим на стене прямо перед ним. Второй сталкер внешне казался таким же спокойным. Вот только его выдавал ярко-красный луч лазера, бьющий из головы в сторону силового поля. — Сталкеры, — прошептал Руслан, — вот кто удерживает поле с той стороны. Он повернулся к Олегу. — У нас нет времени искать другой путь. Надо думать, как мы сможем пройти. Олег посмотрел влево — на другое панорамное стекло. За ним была приходящая сверху стеклянная труба, в которой столбиком лежали шаровые мины — точно такие же, какие Олег видел по дороге в «Стара Проспект». Труба заканчивалась над небольшой площадкой, на которой стоял пульт с кнопкой.