Два быстрых шага, два хлестких удара, и вот – три бесчувственных туловища угнездились в углу кабинета директора. Все произошло быстро, буквально в считанные секунды. Раз, два, три! И вот уже парни обмякли. Ну а чего время тянуть? Это только в кино герои по полчаса устраивают кунг-фу, превращая друг друга в кровавые отбивные. Героя обязательно должны измордовать до полусмерти, только потом он встает, шатаясь и набираясь сил от земли как Антей, и легко забивает всех, кто только минуту назад выбивал из его башки последние, чудом застрявшие там мозги. Закончив свое дело, я собрал оружие, отложив его в сторону, к стулу, на котором недавно сидел, а потом застегнул наручники на руках повершенных милиционеров, устроив с помощью железных «браслетов» что-то вроде импровизированного хоровода – рука к руке. – Ну вот! – удовлетворенно констатировал я – Теперь можно и поговорить. Итак, рассказываю: сейчас я прижму ствол пистолета к твоей коленке (я показал стволом «макарова на администратора), ты начнешь клясться, что ничего не знаешь, и тогда я выстрелю. Ранение в колено штука очень болезненная. Тупорылая пуля калибра девять миллиметров разнесет тебе коленную чашечку, порвет связки, и когда рана все-таки затянется, месяца через два – ты останешься инвалидом. Нога перестанет сгибаться вообще. Будет болеть вечерами, в дождливую погоду, ты никогда не будешь бегать и просто нормально ходить. Сейчас еще не делают искусственные коленные протезы, так что ты до самой смерти останешься инвалидом. Навсегда. Стоит это той информации, которую я хочу получить? Я подошел к администратору и в самом деле приставил ствол к его колену: – Сейчас я нажму на спусковой крючок…выстрел будет не очень громким, почти не слышным снаружи – пороховые газы пойдут в рану, сожгут мясо, вздуется кожа. Потом будет еще и воспаление, от попавших в рану частичек пороха и порохового нагара – вполне возможно, что ногу придется отрезать. И никто, никогда тебе не поможет. Итак, я считаю до трех, и ты мне скажешь, готов ли ответить на мои вопросы. Начинаем…раз! Два! – Да, да, я все скажу, все! Белое как мел лицо мужчины было покрыто крупными каплями пота, пот капал с носа, тек по щекам, и казалось – в человеке где-то в самой глубине открыли емкость с водой. Впервые вижу, чтобы человек так обильно потел, не сделав перед этим пару-тройку километров быстрым бегом. Вот что страх с людьми делает! Хотя – я его понимаю, нагнал ужасов, да. Впрочем – я не соврал ни в одном слове. Я бы выстрелил. Он все рассказал. Все, что знал. Но знал он меньше, чем ни черта. Да, пришел такой мужчина – импозантный, с выправкой военного. С ним Берта Бородкина – кто же не знает Берту? Поговаривают – ее могут скоро повысить. При ее-то связях – запросто. Удивились – обычно она предпочитает юных мальчиков, а тут – солидный мужчина, а Берта смотрит на него влюбленными глазами! И это Железная Белла? Чудно́! Сидели, пили шампанское и коньяк. Совсем немного пили. Ели – барашка, картофель, салаты. Потом пришли трое в гражданской одежде, представились работниками Комитета. Вначале администратору представились, потом директору. Сказали, что сейчас будет произведено задержание известного афериста, мошенника, прикрывающегося удостоверением генерала милиции. И что задержание будет производить милицейский наряд. Те, кто задерживали генерала – здесь, все трое. Генерала попросили пройти в кабинет директора, там надели наручники и вывели из ресторана. Берте наручники не надевали, просто сказали пройти с ними. Ну и все. Сопротивления генерал никакого не оказывал, о чем говорил с работниками Комитета – ни администратор, ни директор не знают. Им строго-настрого приказали никому не говорить ни слова, дали расписаться в том, что их известили о соблюдении гостайны. И еще сказали, что если кто-то будет пытаться вести расследование, прикрываясь милицейскими корочками – срочно сообщить по номеру телефона – номер они оставили. Когда я нашумел у входа в ресторан, вначале уложив Мишу-борца, а потом проведя переговоры с администратором – директор позвонил по этому самому номеру. Вот и появился наряд милиции. Ну что же…это тоже информация. Перейдем к беседе с новыми персонажами. Я приказал директору и администратору сесть на диван и не отсвечивать, а сам подошел к начавшим очухиваться ментам. Они шевелились, бессмысленно таращили глаза, разглядывая закованные руки, а когда я взял графин и обильно полил пленников водой – стали активно материться, обещая мне всевозможные, даже несколько экзотические кары – например, посадить меня задницей кое-на-что, и покрутить, как пропеллер. Ненормальная мечта – о чем я сразу и сообщил рыжему клоуну в милицейской форме, дополнив мое сообщение хорошеньким пинком в бок, после которого этот самый бок ощутимо захрустел, а глаза рыжего придурка закатились. Не надо со мной так разговаривать, когда я не в настроении. А я сильно не в настроении, и времени у меня очень мало – надо встречать группу, а я все тут дурака валяю. Или дураков. После нескольких пинков и разбитого носа (по-моему, я его сломал), высокий худой парень сообщил, что задержанных он передал с рук на руки представителям Конторы. И кстати – в кабинет Бородкиной их тогда тоже направил Комитет – мол, есть сведения, что к Бородкиной придут два афериста, прикрывающиеся милицейскими удостоверениями. И что надо их задержать. Ну и вот что получилось. Странно, что они не попытались вызвать подмогу после того, как Аносов их уронил – так ведь было бы надежнее! В общем и целом не понравился мне его рассказ. Как-то все тускло-обыденно – пришли, попытались задержать, получили пилюлей. Ни тебе заговора, ни тебе кровавой гэбни. Ну…кроме как где-то на горизонте. Почему, интересно, они пытаются работать руками ментов? А сами-то на что? Вот не буди Лихо, и будет оно тихо! Только лишь я подумал о лени конторской, так вот оно! Дверь распахивается, как от удара, и на пороге…три богатыря! Нет, за богатыря можно принять одного – того, что впереди, комплекцией напоминавшего бывшего борца Мишу, а вот двое других – типичные «конторские гусары». Какие-то выцветшие, незаметные, серые – раз увидишь, так второй раз смотреть не захочешь. И не запомнишь. Если, конечно, у тебя не абсолютная память. – Всем стоять! Не двигаться! Комитет государственной безопасности! Стволы само собой на меня направлены, и обращаться с ними ребята умеют – держат хоть и не «тактически», но явно готовы применять, и в тесноте кабинета промахнуться ну никак не возможно. Хотя…если постараться – то…если ты конечно обычный милиционер, который стреляет раз в год в тире три патрона. И всегда мажет (литр водки инструктору, и никаких проблем – зачет!). – И не двигаюсь – безмятежно сообщил я – А вы зачем двигаетесь? – То есть? – опешил один из комитетчиков (если это были всамделишные комитетчики) – Ну зачем сюда приперлись? Сидели бы в своем москвичонке, да сидели! Сюда-то зачем? И что теперь будете делать? Второго московского мента похищать? У вас будут проблемы, ребята, будьте уверены. Комитетчики переглянулись, и тот, кого я посчитал старшим, сообщил: – Помалкивайте. За вами куча преступлений – нападение на предприятие общепита с избиением его работника, побои, нанесенные представителям правоохранительных органов, использование фальшивых документов – тут целый букет, на десять лет тянет! А может и больше – если вы агент зарубежных спецслужб. Вытягивайте руки – наручники будем надевать. Я и не подумал следовать его указанию. Если надо – пусть попробуют взять в рукопашную. Одними пистолетами преступников не задерживают, он сам в наручники не прыгает. Надо еще и руки приложить. А чтобы приложить – надо подойти… Само собой – бороть меня пошел здоровила, видимо он тут был мускулами, а эти двое – мозгами. Глупо, в самом-то деле, надо было хотя бы двоих таких, как он. Но скоро понял, в чем дело, когда парень взялся за мои руки. Он был невероятно силен, просто фантастически. Он мог переломать кости обычного человека просто сжав пальцами руку в любом ее месте. Наверное, трудно таким людям приходится в мире непрочных вещей – что ни возьми в руки, все ломается. Поиграть со сверстниками – только очень осторожно, потому что они очень хрупкие. Таким парням только в большой спорт, вот там для них полный оперативный простор – хочешь, иди в штангисты, хочешь, в метатели ядра или молота! И деньги будут, и квартира. Век только спортсменский недолгий, тридцать лет – уже старик, и в нагрузку куча всяческих травм и психологических проблем. Вечная гонка за результатом не проходит даром для всего организма и для мозга в частности. Видимо потому он пошел не в спортсмены, а в силовое подразделение КГБ. А может просто так получилось. Мало ли кто куда планирует – человек предполагает, а бог располагает. Вот как со мной, например… Наручники защелкнулись, и комитетчики сразу расслабились, убрали свои стволы. А я посмотрел на старшего и спросил: – Генерала куда дели? Он у вас? – У нас, у нас… – задумчиво протянул старший, и вдруг опомнился – Вопросы здесь задаю я! Не разговаривать! В принципе, я узнал все, что мне было нужно. Для вот этого момента все и затевалось. Я знал, что комитетчики полезут следом за ментами, которых они направили только для того, чтобы я набил морду несчастным. Чтобы было за что меня взять, и что мне предъявить. Интересно, на основании чего они задержали Аносова? Тьфу…туплю что-то…а кто вот этих двоих вчера положил? Аносов и есть! Комитетчики стали освобождать от оков лежащих на полу ментов, здоровяк смотрел на них – как они отстегивают оковы, потирают руки и матерно ругаются, а я потихоньку сложил руки специальным образом, чтобы использовать звенья цепи наручников как рычаг, и…одним движением порвал эту самую цепь. Нет, не порвал – я ее сломал. Как там говорил незабвенный Архимед? «Дайте мне точку опоры и я переверну Землю!»? Архимедов рычаг – великое дело! И это…знания – сила. Люблю я удар в солнечное сплетение. Нет, не тогда, когда бьют мне – этого я очень не люблю. Вот сам ударить – это всегда-пожалуйста. И никакого внешнего и внутреннего ущерба, и потеря сознания гарантирована. Тут главное не перестараться – если не хочешь убить противника. Если хочешь убить – бей так, как если бы желаешь, чтобы твоя рука вышла у врага из спины. В этом случае сможешь порвать диафрагму, и противник умрет, совершенно неспособный дышать. А можешь этим ударом остановить сердце, что тоже запросто. А вот если хочешь просто отключить – достаточно резкого, хлесткого точечного удара в сплетение нервных окончаний. Это гарантированно выведет противника из строя минимум минут на десять-пятнадцать, если точно попал, конечно. Точно, и с достаточной силой. Убивать комитетчика я не хотел, но и пробить его железный пресс не самое такое уж простое дело. Потому пришлось хорошенько поднапрячься, памятуя при этом о том, что на руках у меня остались стальные браслеты, увеличивающие силу удара за счет дополнительной массы. Почти как кастетом врезал. И прежде чем противник упал – выхватил у него из наплечной кобуры пистолет, благо что она не была застегнута (хозяин кобуры только что сунул туда пистолет). – Если кто-то двинется – стреляю без предупреждения. Бью я без промаха, потому не советую со мной шутить. Во-первых, бросьте сюда свои стволы – вытаскиваем осторожно, двумя пальцами…калеками вы никому не нужны, запомните это. Ага, вот так…Во-вторых…у кого ключи от наручников? Хорошо, давай сюда, кидай! Через минуту я уже потирал запястья, разглядывая удостоверения комитетчиков. Да, они были настоящими комитетчиками, никакой подделки. Уж такое-то я сразу определяю. Оставалось решить – что с ними делать. И с ментами. Снова заковал ментов в наручники, только теперь я к ним присовокупил и комитетчиков – славный получился хоровод. Подумал, не присоединить ли к ним и директора с администратором – но передумал. Пусть себе трясутся у стены и в дальнейшем, противники они для меня никакие. Хотя…лучше спиной к ним не поворачиваться. Мало ли… – Ну что, поговорим? – предложил, оглядывая поле битвы. – Да пошел ты! – зло ответил громила, очнувшийся на удивление быстро и попытался лягнуть меня в колено. – Ой-ей… – укоризненно помотал я головой – видно мало я тебя приложил. Крепок! Ты спортом профессионально не занимался? – У нас в стране нет профессионального спорта! – резонно заметил громила, сразу как-то успокаиваясь – ты ответишь за свои действия! – Все мы ответим – кто перед богом, кто перед дьяволом – вздохнул я, и без замаха двинул носком ботинка в бок тому, кого посчитал старшим. – Кто вам приказал следить за нами? Кто приказал похитить генерала? – Ты ответишь! – тяжело дыша и морщась сообщил старший. – Отвечу – согласился я, и снова врезал в то же самое место. Хрустнуло, глаза мужчины закатились, он побледнел. – Ты ребро мне сломал! – простонал он. – Нет, неправда! Скорее всего – два ребра. Но у тебя их много. Сейчас я сломаю тебе еще штук шесть. Потом начну ломать пальцы. Если ты и это выдержишь, тогда я начну стрелять тебе в колени. В конце концов, ты все равно мне расскажешь, но при этом останешься инвалидом на жалкой пенсии. В Конторе все равно не поймут, как это больно, и что вытерпеть такое было нельзя. Они тебя выкинут за разглашение государственной тайны на пенсию по инвалидности – обычную пенсию, общегосударственную, и ты станешь тихо спиваться сидя в своей коммуналке. Жена от тебя уйдет, дети будут тобой брезговать, и скоро ты помрешь в нищете и болезни. – Тварь ты! Фашистская мразь! – с болью в голосе ответил старший. – Нет, я профессионал – снова вздохнул я – Ничего личного. Вы служите антигосударственным силам. Вас используют втемную. Обещаю, если вы послушаетесь меня, расскажете все, как есть – я доложу наверх, что вы отказались исполнять преступные приказы местного руководства. Послушай меня, майор – вашему здешнему преступному гнезду пришел конец. Сотрудничай, и тебе зачтется. Кто тебя сюда послал? Кто приказал тебе следить за мной? Ведь ты же знаешь, кто я такой. Неужели на самом деле считаешь меня врагом? Фашистской мразью? Молчание. Сопят с угрюмыми рожами. Затем, старший: – Мне отдал приказ мой непосредственный начальник. Я исполняю. Что я должен был делать? Сказать, что отказываюсь исполнять приказы? Вы сами-то понимаете, что говорите? Мне все равно – кто вы, и что вы. Мне сказано, что вы агент зарубежных спецслужб, и что нужно установить наблюдение за вами. Вы сами разбирайтесь с нашим руководством! Мы-то причем?! – Ладно – вздохнул я – Вы исполнители, я к вам претензий не имею. Если бы имел – вы бы сейчас уже были покойниками. Веришь? Вижу, веришь. Единственный вопрос – ответь, и мы расстались. Где сейчас генерал? Ну и его спутница соответственно. – В управлении, само собой… – пожал плечами майор – Вначале их задержали милиционеры, потом мы их забрали к себе. Сейчас с ними работают следователи. Ну что еще спрашивать? С этими все ясно. Осталось время, чтобы встретить в аэропорту группу «туристов». Скорее всего придется штурмом брать УКГБ. Вот же гадюшник! Чистить эти Авгиевы конюшни, чистить! Теперь Медунову не отвертеться. Пора ответить за все! Я дернул дверь и вышел из кабинета. Мне здесь больше делать нечего. Освобождать никого не стал – пусть еще повозятся, время потратят. Сейчас начнут названивать начальству…как бы всю малину не испортили. Вдруг не успею, и Аносова перепрячут? Или вообще…того, упрячут на два метра под землю. Нет человека – нет проблемы. Нет, не решатся – слишком уж крутая заваруха началась. Я-то жив и на свободе! Да и исполнители видели и знают, что «мальчик» был. Нет, убить побоятся. Хотя…а если несчастный случай устроить? Повезли куда-нибудь, да и врезались в столб? Мда. Похоже, что я уже фантазирую, накручиваю себя. Моя паранойя вырвалась на оперативный простор. Задушить паранойю! Успокоиться! Но палец держать на спусковом крючке. В зале у входа увидел сидящего на стуле Мишу. Он потирал ногу, морщась и корча рожи, а увидев меня грустно обронил: – Вот на кой черт ты мне попался на жизненном пути? Так хорошо все было! – Перелома нет? – сочувственно спросил я. – Нет. И на том спасибо! – махнул рукой Миша, и понизив голос, сказал – На улице тебя ждут, учти. Я благодарно кивнул, хотя чего-то подобного ожидал. Вот только я не ожидал того, как именно меня ждут. Пуля ударила в стену возле моей головы так, что осколками кирпича едва не высекло глаз. Щеку обожгло и я почувствовал, как по щеке потекла теплая струя. Чуть правее, и… Стрелял тот, что остался в «москвиче». Он заранее изготовился, и если бы я выходил как положено, а не выламывался прыжком, тут бы мне и конец. И целил ведь в голову, так что никаких шансов мне не оставалось. Я не стал изображать из себя гения кунг-фу или победителя Мохаммеда Али – кувыркнулся, уходя от «двойки», ударившей рядом в асфальт, и выпустил в стрелявшего заряд своей «Стрелки». Почти невидимый снаряд ударил в шею ликвидатора, его мгновенно парализовало и следом наступила смерть. Заряды у «Стрелки» разные, вернее – яды в зарядах разные. Один может быть отсроченного действия – тебя вроде как оса укусила. Или овод. А через день ты заболел, через три – помер в конвульсиях. И ни одна экспертиза не обнаружит, что умер ты на самом деле от редкого биологического яда. А есть яды и мгновенного действия – вот как этот, что я использовал. Попал в тело, распространение по крови, и участок тела вокруг ранки парализован. В данном случае – шея. А если шея парализована, если судорожным спазмом сдавило трахею – как жить? Да никак не жить. Вообще. Не надо стрелять по безоружным, добрым и славным писателям-фантастам! Заглянул в «москвиченок» – ну да, как и следовало ожидать – в машине стоит радиотелефон «Алтай», и скорее всего мотор в этом выкидыше автопрома стоит усиленный – форсированный, либо даже какой-нибудь турбинный. Комитет же, на него денег не жалели.