– «Буратино» будешь? – Давай «Буратино». А стакана что, нет? – Из горлышка пей. Стакан грязный, пыльный. – Помой в озере! Не хочу пить из горлышка! Что за бескультурие! Ах ты ж сучка…а давать раком на капоте – это не бескультурье?! А! Понял! Это приключение! Валите отсюда, придурки! Время подходит! Сейчас наши ребята тарарам устроят на той стороне озера! А нам надо палатку эту чертову загубить! Но нет…эти кадры так и не собираются отсюда сваливать! Вася помыл стакан, блондинка-Маша попила, усевшись на заднее сиденье машины и свесив ноги наружу, потом вдруг грудным голосом промурлыкала: – Васенька, или сюда! Ну же, ты же любишь! Иди! «Васенька» подошел. Блондинка спустила с него штаны вместе с трусами, наклонилась… и я в который раз осознал, что секс в СССР все-таки был. И даже оральный. Блондинка исполняла ЭТО со вкусом, с придыханием, причмокивая и нарочито постанывая. А может и не нарочито. «Васенька» же стоял расслабленно, опершись грудью на крышу машины и задумчиво разглядывая пролетавший в синем небе острый гусиный клин. Гуси мелодично вопили в такт движению клина – то ли рассказывали новости, то ли матерились. Весна пришла! – Давай, я еще хочу! – выдохнула блондинка, вытерла натружено-припухшие мокрые губы и запрокинувшись назад задрала подол и раскинула в стороны ноги. «Васенька» примерился, схватил партнершу за ноги и с размаху привычно уже погрузился в отзывчивое лоно своей подружки. Та радостно застонала, и воздух снова расцветился звуками, достойными качественного порнофильма. И тут где-то далеко послышались звуки автоматных очередей. Я не спутаю их ни с чем! Палили так, что казалось – там собрались все шестьсот бойцов героического батальона. Автоматы просто захлебывались очередями! Наверху заскрежетал стартер «козлика» – видимо часть охраны командного пункта рванула на машине помогать своим соратникам. Все, время «Ч»! И что делать?! Эти гадюки так и чавкают, так и хлюпают! Продолжают гнусный разврат! Вот же неутомимый «Васенька»! Или просто никак не может кончить во второй раз? И тут мне в голову пришла сумасшедшая идея, и я ухмыльнулся – а почему бы и нет? Медленно, очень медленно подымаюсь с земли, вынимая из ножен на плече боевой нож, подхожу к голой мужской заднице, резво поднимающейся и опускающейся между раскинутых в стороны ног…но останавливаюсь и так же медленно обхожу с другой стороны машины. Резко открываю дверцу, зажимаю рукой рот девицы и показывая нож парню коротко командую: – Молчать! Издашь хоть звук – прирежу! Глаза парня выпучены, рот раскрыт, он силится что-то сказать, но ни один звук не покидает его глотки. И я парня понимаю – если бы в такой момент кто-то подобный мне навис надо мной и приставил мне нож к горлу – я бы тоже был сильно расстроен. Только вот я бы отреагировал по-другому, не как этот водила, но…не надо требовать от людей того, чего они физически не могут сделать. Женщина у меня под рукой дергалась, будто в припадке, вцепившись пальцами в мою руку. Я показал ей нож и тихо-претихо сказал: – Если завизжишь – я выколю тебе глаз. Хочешь ходить одноглазой? Со стеклянным шаром в глазнице? Нет? Тогда молчи. Мы ненадолго воспользуемся вашей машиной, потом вас отпустим. Тебе понятно? Кивает. Я осторожно отпускаю руку, девица лежит молча и с ужасом, завороженно смотрит на темное, вороненое лезвие ножа. А потом мне в лицо – и ее взгляд делается еще безумнее. Ну да – странный костюм, но самое главное – черно-зеленое в полосах лицо. Это чтобы в темноте не выделяться, да и психологическое воздействие очень недурное. Пришлось воспользоваться артистическим гримом. Вижу Настю, которая бесшумным призраком появилась позади голожопого Васи. Настя прикрывается дверцей машины от предполагаемых наблюдателей, и тихо командует: – Слезай с нее, придурок! Вася пыхтит, дергается, потом задушенно-испуганным голосом говорит: – Не могу! – Что значит – не могу?! – зло шепчет Настя – А нож в сраку поможет? Быстро слезай с ней, развратник! – Да не могу! Не вытаскивается! Зажала! – со стоном выдает Вася, и тут до меня доходит. Я ржу, стараясь делать это бесшумно, Настя через несколько секунд тоже понимает, что случилось, и так же беззвучно хохочет. Вот будет чего рассказать после операции! Ну все в моей жизни было – и смешное, и страшное, но чтобы вот так?! – Придурок! – обращаюсь я к несчастному Васе – суй ей палец в задницу, ну?! Скорее! – Зачем в задницу?! Что значит в задницу?! – лепечет Вася, и я зло ощериваюсь, тыча в его сторону ножом: – Быстро! Указательный палец ей в задницу! И оттягивай мышцы! Иначе ты лишишься члена, а еще – ушей! Член она тебе оторвет, уши отрежу я! Быстро, времени нет! – А может бросим их здесь? – предложила Настя, я поколебался и отверг дельное предложение: – Увидят, заинтересуются. Нет, их увозить надо. Суй, говорю! Быстро! Вася дрожа завозился, девица ойкнула, выгнулась, застонала…(вряд ли кончила, точно!), и через несколько секунд парочка все-таки разъединились. Интересно, как они будут вспоминать это приключение…как бы у Васи импотенция не развилась! – В машину! На пол! – командую я, и направляю на Васю пистолет с глушителем – Пристрелю, как собак! Ключи торчат в замке зажигания, дверцы захлопнуты, машина трогается с места. Настя сидит на пассажирском сиденье вполоборота, контролируя пленников, я управляю машиной. Поднялись на бугор, поехали прочь от командного пункта. Через несколько секунд остановил машину на виду у бойцов возле палатки, постоял с минуту, и развернувшись поехал назад – к большой солдатской палатке-шатру. Вижу человек десять – с автоматами, а еще – три «ячейки», из которых высовываются головы бойцов, они держат в руках пулеметы, в которых узнаются знаменитые ПКМ. Рулю прямо к палатке. На машину смотрят, но не так, чтобы воспринять ее как некую угрозу – кто-то заблудился и едет спросить. Или вообще какое-нибудь начальство – «волга» ведь черная. А кто управляет машиной – издалека все равно не рассмотреть, так что мы успеваем практически упереться во вход палатки. Бросок! Еще! Еще! Это Настя бросает картонные цилиндрики. Я свои швыряю чуть позже – на секунду или на две, и отворачиваюсь в сторону. Гранаты рвутся с жутким, просто невероятным шумом, а еще – ослепляющая вспышка. Если бы подобное происходило где-то в помещении, эффект был бы еще круче, но и сейчас это потрясающе. Кто-то попадал, кто-то согнулся, закрыв глаза и уши руками, а мы уже снаружи. Хлопают выстрелы – совсем негромко, практически неслышно после громовых разрывов СШГ. Бойцы ойкают, падают, зажимаются…и никто не стреляет. В дверях палатки появляются комбат и его зам – с автоматами в руках они подслеповато ищут противника. Я всаживаю им в грудь по резиновой пуле, и офицеры громко охают и матерятся, сгибаясь практически пополам. Захожу в палатку, вижу солдата у рации и двух валяющихся на полу – видимо в шоке – «добиваю» и их. Беру со стола карту с пометками, ежедневник комбата, выхожу и снова сажусь в машину за руль. Зачем идти пешком, если можно ехать? Сдаю «Волгу» назад (Настя уже в машине), разворачиваюсь, и через несколько секунд мы несемся к тому месту, где ночью перелезли через забор. Ключи в замке, трясущаяся парочка на заднем сиденье, мы скрываемся в лесу и через пять минут уже на месте. Сбрасываем «Лешего», перебрасываем его через забор. Перемахиваем сами. Все, задача выполнена, и мы ушли. Аносов? Выберутся сами. Я послал их наделать шума, создать видимость, что все мы там и собрались. «Пожертвовал» частью группы, но задачу выполнил. Не так, как планировалось – но почему не сымпровизировать? Достаем пузырек с жидкостью, тщательно стираем грим – насколько можем. Полностью все равно не убрать, надо мыться и тереть мочалкой. А затем спокойно идем в гостиницу – ждать остальных. Интересно, выберутся они, или нет? Посмотрим, насколько хорошо Аносов и его группа умеют уходить от погони…. Глава 6. Аносов и остальные члены группы появились в гостинице уже вечером. Мы с Настей и Ольгой успели и пообедать, и поужинать, и поспать. С Ольгой и сексом позанимались — после просмотра порноспектакля на берегу Сенежа мне это было очень даже необходимо. Возбудило, понимаешь ли! Ольга оказалась в гостинице через два часа после того, как мы с Настей пробрались в наши номера. Пробрались – сказано громко, просто перемахнули забор в укромном месте и нормально дошлепали до места. Благо что весь личный состав был занят поисками нас, коварных. Задачу свою мы выполнили, командный пункт раздолбали, а что еще тогда там делать? Пусть Аносов побегает со своими архаровцами, покажет, что не лыком шит! Когда мы с Настей чуть не в лицах рассказали, как брали в полон несчастную парочку, Ольга хохотала так, что из глаз у нее потекли слезы. Отсмеявшись же, с интересом и подозрением спросила — откуда я знаю, как надо поступать в эдаком эротическом конфузе. И не было ли в моей личной практике такого же безобразия. Ну что ей сказать? Что я начитался всякой всячины в сети интернет? Нет уж…делаем загадочное лицо и молчим. Пусть думает, что хочет. В общем — отбрехался. Мол, медицинский справочник прочитал, пособие для фельдшеров. И вообще – я ничего не помню, откуда я помню. Амнезия – очень хорошая отмазка, можно списать на нее все, что угодно. Когда в дверь постучали, я мгновенно выпулил себя с кровати, бросился к выходу, открыл, ожидая увидеть что угодно (например битого, всего в синяках Аносова с перевязанной сломанной рукой), но улыбка на лице моего боевого товарища не оставляла простора для сомнений – получилось! Жив, здоров и весел. Не слушая рассказа своего номинального командира засунул его в душ (уж больно попахивало – тиной и потом), а когда тот вымылся и был готов к беседе, выждал еще полчаса и сходил за остальными членами группы. Вот теперь можно было и поговорить. — Давай, рассказывай! — приказал я Аносову, когда все расселись в его комнате (она чуть побольше моей, так что тут удобнее) — Итак, мы оставили вас возле командного пункта, сами побежали подальше. Передвигались рваным ритмом – десять минут бежим, пять идем быстрым шагом. Бежать там довольно-таки удобно – везде тропинки и дороги. Сюда на отдых съезжаются все горожане. На месте были задолго до расчетного времени. Даже выспались — по очереди. Это вам там нельзя было — храп могли услышать — а нам-то чего? В тех краях ночью никто не бродит. А если и бродит — точно не подойдет. Бойцов комбата пока бежали не видели. Они появились на рассвете — шли цепью, как фашисты из егерей на партизан…хе хе хе… Нас, конечно, не заметили. Было их десять человек, командовал старший сержант. В общем, когда они мимо нас прошли, мы зашли им в спину и повырубали. Нефиг жульничать! Когда должны были начать нас искать? После девяти утра? А они когда выперлись? Решили засаду устроить, ага! Ну вот и получили. -- Не покалечили? – озабоченно спросил я – не поломали? – Ну как тебе сказать…не без этого! – пожал плечами Аносов – Где там рассчитаешь, когда бьешь по башке? Сотрясение – это точно. Синяки от резиновых пуль – точно. Но переломов не было. Связали их же одеждой, пришлось порвать майки и рубахи, кляпы во рты, и в лес. Сложили рядком, и снова в засаду. Вторая группа, тоже десять человек – притопали за полчаса до времени «Ч». Уселись напротив нас, и все интересовались – куда же подевались их соратники? Сошлись на том, что наверно спят в кустах. Когда настало время, мы выскочили из кустов с автоматами в руках и начали палить по придуркам – они наверное от страха в штаны наделали. Расстреляли магазины, и стали отстреливать их из пистолетов. Кстати, замечательно работают глушаки! Куда там «Брамиту»! Эх, если бы такие глушаки у нас были в войну…и потом… Но да ладно, речь сейчас не о том. В общем – повырубали мы их, и остались в засаде. Буквально через пять минут – «козлик» скачет по дороге! Там этот ваш Головлев сидит, с ним два летехи, три сержанта и наша Оленька! Они даже выскочить не успели. Мы их влет поснимали. Потом всех связали – и тех, что раньше вырубили, и тех, что приехали – кроме Оленьки, конечно! Уселись в машину и уехали…хе хе хе. Покатались по окресностям, затем загнали машину в овраг и придавили храпака. А что, мы люди пожилые, не спамшие, ночь пробегамшие – поспать, дело святое! Дождались, когда время выйдет и поехали в городок. Вы бы видели, как на нас смотрели на КПП! Как на чудовищ! Нет – как на настоящих фашистов! Ой, не могу! Давно так весело не было! Ну а теперь рассказывайте, как и что у вас было. – Оль, что там было потом? Расскажи! – попросил я Ольгу, и она довольно улыбаясь начала свой рассказ: – Я была в палатке командного пункта, общалась с комбатом. Потом послышалась пальба, и комбат сразу приказал выехать группе захвата. Он собрал там самых лучших бойцов – самых крепких и сильных. Я попросилась с ними, комбат почему-то разрешил. – Хотел, чтобы ты видела – как они нам морды бьют – хохотнул Балу. – Наверное – улыбнулась и пожала плечами Ольга – В общем, только мы подъехали – что-то захлопало и парни стали хвататься руками за грудь, за спину, за животы. Машина-то с открытым верхом, а зря! А потом вы повыскакивали. И зрелище было жутким! Я прекрасно понимаю эту парочку, которая так перепугалась, что расцепиться не могла! – Что-что?! Какую парочку? Кто расцепиться не мог?! – перебил Хан – Ну-ка, подробнее! – Это Михаил Семенович расскажет – хихикнула Ольга – Мне даже говорить об этом стыдно! – Я весь нетерпение! – хохотнул Хан – Похоже, что у вас приключения были еще покруче! – Ну, так вот: физиономии черно-зеленые, страшные, сами бесформенные, как копны соломы – я если бы не знала, перепугалась бы до смерти! Ну а дальше уже рассказали – всех связали, оттащили в лес и уехали. Я пошла смотреть – а там целая куча лежит! Мычат, дергаются, глаза таращат – жуть! Я развязывать не стала – не я вязала, не мне и развязывать. Нефиг! Через час комбат появился, и с ним толпа народа – человек сто, или больше. Развязывать пленников не стал. Говорит – если такие дебилы, что дали себя связать, значит, пусть лежат. Кстати – лежать там удобно, тепло. Хвоя – как на постели лежишь. Только муравьи достают и мухи. И комары уже появились. Меня один так тяпнул – я до сих пор чешусь! Вон, расчесала все! (Ольга показала стройную ногу выше колена, и Хан насмешливо поднял брови). Жуть какой злой комар! Ну вот и все, собственно… Комбат рычал, ругался, но матом не выражался – видать при мне не хотел ругаться. Послали бойцов вокруг озера, искать. Ну а я пошла домой – чего там еще делать? Слышала, как комбат поносил своих бойцов, и поняла – что ему тоже досталось. – Кстати сказать, он не должен был командовать – лениво почесываясь заметил Сахи – Я так понял, что его убили? – Ага – кивнул я – Я ему пару пуль в грудь и в живот всадил. На войне, как на войне! Так что он должен был заткнуться и сидеть. Если бы были посредники– наблюдатели, все так бы и было. Но да ладно, черт с ним. Все равно они в лужу сели. – Ну так что там за парочка? – вмешался Сахи – Что за история, Ольга вон даже покраснела! Предвкушаю! И я рассказал. Они тоже ржали так, что слезы потекли. Когда успокоились, вытирая глаза полотенцем, Аносов спросил: – Ну что теперь? Какие у нас планы? – Планы такие: завтра мы просыпаемся в восемь утра, идем завтракать, и тащимся в спортзал. И занимаемся до посинения, с перерывом на обед. Выберем время – пристреляем наши снайперки, а так же попробуем наши бронежилеты. – А что первого мая? На демонстрацию идем? – спросил Сахи, ковыряясь в зубах. – А куда мы денемся? Сходим. Но и на первое мая тоже занимаемся. Никаких выходных, никаких праздников – работа, есть работа. Наше совещание прервал стук в дверь. Я посмотрел на Ольгу, та кивнула и пошла открывать. Через полминуты в дверях появился рядовой в лихо заломленном голубом берете: