– Мне нужна помощь! – так же спокойно ответила Настя. – Какого рода помощь? – вздохнул сержант, оглянувшись на стеклянную "витрину" дежурной части. – Я не помню, кто я такая! Не знаю, где живу! – Настя пожала плечами – Идти мне некуда. – Да? – без всякого интереса осведомился сержант – А может вам стоит проспаться? И сразу вспомните? Иди отсюда и не морочь людям голову! А то и на самом деле щас в камеру определим! Настя думала буквально секунду. Размахнулась и врезала пяткой по двери! Получилось не очень громко – дверь слишком толстая, но вполне себе гулко. По крайней мере оскорбленный в лучших чувствах сержант отлетел от двери, как ужаленный. Будто эта самая дверь собралась упасть и придавить его к полу. – Ты чего делаешь?! – сержант был прекрасен в своем праведном гневе, и когда из дежурной части и откуда-то снизу из-под лестницы выглянули соратники, призывно махнул рукой – Петруха, или сюда! Тут обкуренная какая-то, двери ломает! Давай ее на задержание! Петрухой оказался здоровенный, почти двухметрового роста парень с автоматом на груди. Эту модель автомата Настя не знала, видимо что-то из новых. Но то, что это автомат – у нее сомнений не было. Короткий, немного напоминавший израильский "Узи" – наверное он был удобен в тесных помещениях и на небольшой дистанции. Хорошая машинка! – отметила она для себя, пока открывалась дверь, и пока Петруха не схватил ее за руку. Настю завели в отделение, и она зябко поежилась – замерзла! То ли перекупалась лишнего, то ли на солнце перегрелась, но результат один – ее знобило. А может вирус подцепила? И это может быть. На Настю надели наручники – Петруха было сказал, что глупо надевать на спокойную девчонку стальные браслеты – какого черта? Она же не дерется! Но сержант, возмущенный до глубины души Настиным гадким поведением настоял и надел их сам. Все это время Настя стояла спокойно, но когда наручники уже оказались на ее запястьях, вдруг застонала, задергалась, закатывая глаза и пуская слюни, а потом грохнулась во весь рост, при этом очень неосторожно взмахнув скованными руками так, что угодила по физиономии сержанта, в кровь разбивая ему губу. Сержант отлетел к стене, а Настя задергалась на полу, выгибаясь дугой, практически становясь на мостик. Из уголка рта пена, белки глаз белеют – эпилепсия, да и только. – Эй, чего тут у вас? – из дежурной части вышел мужчина с погонами майора и уставился на дергающуюся и хрипящую Настю – Да вы чего стоите, черт подери?! Сейчас она язык себе откусит, и будете иметь агроменные проблемы! Ну что за работнички, а?! Давайте деревяшку какую-нибудь! Да снимите с нее наручники, идиоты! Скорее! Кладите ее набок! Да скорую вызовите – щас откинется здесь, у нас, потом отписываться задолбаемся! А первый ты пойдешь на ковер, Федорчук! – А чего я-то?! – сержант обиженно поджал губы. – А кто?! Я поручил тебе разобраться, узнать, чего ей надо. А ты узнал? Что ты сделал?! Наручники девке надел! Нахера?! Она что, с оружием кидалась?! Драться пыталась?! Ты нахера ее заковал?! Ну вот ты и отдувайся. Майор закончил свою речь и пошел в дежурную часть, отдуваясь и кривя губы. Федорчук мрачно проводил его взглядом и буркнул под нос: – Вот же мудак! Чуть что – ответственность скидывает очень даже технично! – Доживешь до его звездочек – тоже научишься! – так же тихо буркнул постовой с автоматом, поворачивая дергающуюся Настю на бок и пытаясь разжать ей зубы и засунуть туда кусок грязной палки. Где он взял палку – непонятно. В кармане таскал? И что он ей делал – тоже неясно. Но Настя запретила себе думать о таких пустяшных вещах, как грязная, захватанная руками и засаленная палка у нее во рту, но не удержалась, чтобы не тяпнуть за палец сержанта, который неосторожно подставился помогая товарищу разжать ее челюсти. Как только его мизинец оказался в пределах оперативной досягаемости острых Настиных зубов, она тут же снова сжала челюсти, вызвав дикий вопль и отборный мат укушенного. Он умудрился ссадить кожу едва не со всей фаланги, рефлекторно отдернув руку назад. – Сссууука! А х ты ж….! А….. мать! Григорьич, она меня до крови тяпнула! – Терпи, казак, атаманом будешь! – усмехнулся дежурный, и тут же примирительно добавил – Щас скорая приедет. Так-то они сутками не едут, но я сказал, что если девка крякнет по их вине, из-за того, что не приехали вовремя – будут большие проблемы. Сказали – в течение получаса приедет. Палку ей засунули? Нет? Да что же вы такие безрукие-то?! – Беспальцевые мы! Мать ее….! – злобно отозвался помощник дежурного, он же старший сержант Федорчук и замер, баюкая свою больную руку. С пальца капала кровь и будущее представлялось сержанту совсем даже не радужным. Может хоть больничный дадут? Хрен там…дождешься от них больничного! А палец-то болит! Может, бешеная?! Не хватало еще сорок уколов в живот получить…вот же черт подери эту девку! Принесло гадину! К тому времени, как приехала скорая, "приступ" Насти уже закончился, и когда врачи вошли в РОВД, она лежала на боку, изображая глубокий сон или точнее "отключку" – то бишь потерю сознания. Ее быстро осмотрели, и само собой – фельдшер пришел к выводу, что делать ему (вернее – ей, фельдшерице) здесь нечего, а надо везти девицу в нейрохирургию какой-то из больниц. Какой – это уже пускай решает диспетчер. Полицейские, морща нос, уложили Настю на носилки, а через пять минут она уже оказалась в машине скорой помощи, так и не приходя в сознание. Почему морщили нос? Да просто при эпилептическом припадке практически всегда бывает недержание мочи. Пришлось Насте для полной достоверности обмочить свои джинсы. А куда деваться? Все должно быть сделано профессионально. Припадок – так припадок, и ни у кого не должно возникнуть ни малейших сомнений. Настю обыскали – еще в отделении. Документов, само собой, никаких не нашли, нашли только деньги – двадцать тысяч рублей. Деньги пересчитали и положили в конверт. Конвертзаклеили, расписались – помощник, врачи, составили необходимые бумаги о том, что получили больную и в каком виде ее получили (Нет ли следов побоев и все такое), так что как ни странно – на деньги Настины никто и не позарился. А может и не странно. Не все же люди негодяи! Есть ведь и честные! Из разговоров Настя слышала, что везут ее во "Вторую советскую". Что за вторая советская – она не знала. Какая разница? Ей бы скорее добраться до палаты, снять с себя мокрую вонючую одежду и уснуть, накрывшись застиранной простыней. Все идет по плану. Все – по плану. Каков план? По большому счету план очень прост: во-первых, выяснить, изменился ли мир в результате действий Карпова. А потом доложить Карпову и руководству страны. Во-вторых, продержаться в этом мире до времени переноса назад, когда у портала будет стоять Карпов и этот самый портал активируется. И перейти. Собрав предварительно всю возможную информацию об окружающем мире. Если находиться у портала в означенный день и час не получится – попробовать перейти еще через год. Карпов снова будет ждать на месте. И так каждый год – пока она не перейдет, или пока…в общем – вариантов больше нет. Была и еще одна просьба от Карпова – можно сказать личная. Сходить к нему домой и посмотреть, как живет его жена. Как она без него… Когда Карпов об этом просил, у него было лицо, как…как на похоронах. Он просил просто посмотреть, описал ее внешность, а уж там…как карта ляжет. Жена баба еще та…недоверчивая и слегка ревнивая. А еще – умная, как черт. Нужно просто убедиться, что той живется хорошо. Что она ни в чем не нуждается. Что жива и здорова. Если живет с другим мужчиной (тут голос у Карпова дрогнул) – так пусть живет. Что ей, одиночкой век доживать? И еще – разузнать про дочку. Ее, кстати, тоже звать – Настя. Что у них с зятем Димой в семье, не осчастливили ли его, Карпова внуком или внучкой. Кажется, что это легко – пришел, увидел, спросил. А с какой стати тебе все расскажут? Кто ты такая, чтобы тебе выложили, как на духу? Под какой вывеской ты к ним придешь? Вопросы, вопросы… Но на то Настя и разведчица-нелегалка, чтобы решать нерешаемые задачи. Придумает что-нибудь. А пока – легализоваться, получить документы. Проблемы надо решать шаг за шагом. Конец книги * * * notes Примечания 1 Пепсами называли и называют патрульно-постовую службу.